Олег Азарьев - Спящая красавица

Он шел межгорной долиной в тени высоких деревьев с толстыми, как у старых земных дубов, стволами и густыми ветвями, иногда перешагивал через мелкие ручьи с прозрачной водой в маленьких заводях. Над головой, в просветах крон, виднелось голубое небо, а под ногами росла синяя и зеленая трава, высокая и упругая. Он зорко рассматривал местность – в надежде найти на ночь убежище, но до сумерек так ничего и не приглядел. Зато приметил небольших коричневых ящериц, во множестве снующих в траве и на стволах деревьев.

В животе давно раздавалось голодное урчание. Отложив шар, Орлов замер возле дерева. Когда парочка ящериц, осмелев, решилась пробежать вверх по стволу, Орлов мгновенно выбросил вперед руки, и ящерицы затрепыхались у него в кулаках.

– Надеюсь, вы не разумные местные жители? – пробормотал Орлов, разглядывая их. – Хорошо, что Госсишша рядом нет. Ему было бы неприятно…

Два удара ящерицами о дерево, и ужин готов. Разведчик оторвал им головы, содрал кожу, как с земных лягушек, выпотрошил пальцами, лизнул, подождал. Сенсоры и анализаторы медицинского наночипа дали добро, и Орлов с жадностью съел их сырыми, выплевывая кости. Вытер грязные руки о комбинезон и, снова взвалив маяк на плечо, пошел дальше.

Потом были сумерки, а за ними – первая ночь в чужом лесу чужого мира. На всякий случай Орлов забрался на дерево и устроился на толстой ветви.

Ночь на дереве была не самой лучшей ночью в его жизни: кто-то рычал во тьме, кто-то взвизгивал, кто-то большой и тяжелый ходил под деревом, кто-то вздыхал и шуршал крыльями меж ветвей. Едва Орлов слегка задремывал, как тут же просыпался, опасаясь, что во сне свалится ненароком со своего насеста.

Тем не менее ночь прошла без неожиданностей.

Утром Орлов продолжил путь. И только к полудню он случайно заметил маленькую пещеру, вход в которую зарос лианами и местным плющом и вьюнком.

Орлов осторожно пробрался сквозь жесткие, шершавые стебли, немного постоял на краю входа, пока глаза привыкали к полумраку. Пещера была небольшая, сухая, пыльная и пустая – ничья. Никаких следов крупных животных. Только паутина в углах у входа.

Орлов открыл на шаре панель, включил автозащиту и оставил шар в самой глубине пещеры, под стеной, подперев несколькими небольшими камнями. Когда поисковая группа найдет маяк, то при его помощи сообщит Орлову о себе.

Снаружи Орлов аккуратно расправил стебли растений, чтобы вход в пещеру был как можно незаметнее. Сначала он хотел завалить вход камнями, но, поразмыслив, решил, что на это у него просто не хватит сил.

Он сел возле пещеры на землю и прислонился спиной к скале. "И что теперь? – спросил он себя мысленно. – И куда теперь?"

В общем, он уже знал, что должен делать дальше. В этом отношении ночь раздумий на дереве пошла ему на пользу. Он должен выяснить, что тут за цивилизация дикарей, постараться найти себе место в этой цивилизации до прибытия спасателей (а прибудут они, при удачном стечении обстоятельств, через несколько лет, если вообще прибудут), и если местные дикари примут его. А когда он выживет (если выживет), приспособится и разберется в местной жизни, то попытается найти товарищей, если они, разумеется, не погибли во время безумного катапультирования.

"Звездные небеса! Сколько этих если! – подумал он с досадой. – И от каждого из них зависит моя жизнь…"

Орлов неторопливо встал и, чтобы подбодрить себя, сказал вслух:

– Ну что ж, пора познакомиться с аборигенами. Где они тут обитают?

Напротив пещеры, в некотором отдалении, лежало громадное дерево. Поваленное старостью или непогодой, лежало давно, – ствол его наполовину затянуло землей, а мох покрыл его почти полностью. Я сидел на этом стволе, поглаживал жесткую бороду и смотрел на пещеру в отвесном скальном склоне горы. Неправильной формы черное отверстие напоминало мне глазницу в гигантском черепе сказочного чудовища.

В нескольких шагах от пещеры, у подножия скалы кучей свалены были обрывки лиан и ползучих растений. Вход от них расчистили, судя по всему, еще в тот день, когда все и случилось, – за неполных три дня лианы успели высохнуть, а листья на ползучих стеблях свернулись и почернели.

Траву и подлесок между пещерой и упавшим деревом за минувшие дни затоптали, так что теперь пространство перед пещерой превратилось в черно-коричневую проплешину, окруженную сине-зеленой порослью. На краю этой проплешины или, если хотите, поляны толпились любопытные лаенцы, обсуждали происходящее – над поляной висел негромкий гомон. Посреди поляны стояло деревянное сиденье, на котором сутулился вождь Римади в штанах и рубахе из мягкой кожи, рубаха спереди расшита разноцветными ритуальными кругами из каменных бусинок. Лицо у вождя утомленное, локти упираются в колени, борода привычно зажата в кулаке, перья на шапочке шевелятся под ветерком.

Три плечистых охотника с копьями, булавами и кинжалами охраняли вождя с боков и со спины, внимательно оглядывая лес, – мало ли что придет в голову разбойникам.

У входа в пещеру стоял еще с десяток отборных охотников Лаена, мечта любой девушки. Над ними торчала кудлатая голова могучего Гатара. Он заглядывал в пещеру, о чем-то расспрашивал охотников – готовился.

Я уже налюбовался на пещеру – и вход осмотрел, и внутрь заглянул. Внутри было темно, сыро и холодно. В полутьме, довольно далеко от входа, лицом к свету, лежала на боку, в позе спящей, женская фигура. Жива она была или нет – с первого взгляда определить было трудно. Однако охотники, охранявшие пещеру, утверждали, что Тиама двигает руками и ногами, и переворачивается с боку на бок, как обычно и бывает со спящими. Еще я разглядел, что в пещере валяются мумифицированные останки нескольких небольшого размера животных.

Жреца возле пещеры не было. По старости и немощи он остался в поселке – возносить богине-Матери просьбы о помощи в спасении Тиамы. Зато рядом с вождем на циновке сидел колдун. Перед ним рассыпаны были мелкие кости какого-то животного, и он внимательно изучал их расположение.

В Лаене, когда процессия собиралась тронуться к пещере, я коротко расспросил жреца о строителе необычного каменного святилища. Старик рассказал, что человек этот пришел в поселок два года назад и был явно из дальних мест, поскольку внешностью и одеждой заметно отличался от местных жителей. Как отличался, старик не смог описать подробно. Сказал только, что был он худощав, голова у него была немного более продолговатой, чем у лаенцев, что волосы у него были белые, кожа смуглая, глаза очень светлые, а борода не росла вовсе. Чужак рассказывал, что он откуда-то издалека, с севера, что там все такие… Но кто проверит? А одежда… Ну, не такая – и все тут!