Сергей Лукьяненко - Фантастика 2000

— Спасибо, воин, — вздохнул Ник. — Да не падет на тебя гнев сурового начальства…

Воин продемонстрировал Нику белозубую улыбку и отправился по загадочным (для Ника) вестовым надобностям.

В каюту мельком заглянул охранник с неизменным лучевиком в волосатых лапах, громыхнул запором, и Ник снова остался один.

Впрочем, нет. Не один. Теперь он мог дотянуться до любого человека в пределах обитаемой Вселенной, до любой информации.

Потому что у него появился выход в сеть.

Ник подсел к столику, откинул крышку терминала, запитал его и подсоединил джек антенны ко входному разъему. Терминал пискнул, загружаясь; над столом развернулся призрачный кубик экрана.

Первым делом Ник подключился к родимому спеццентру в Саутгемптоне, отыскал свой холд, наколотил пароль и вошел.

— Отлично, — пробормотал он, шелестя клавиатурой.

Параллельно проверил — на месте ли шеф?

Шефа не было, рабочий день в Англии уже закончился.

— Ладно, — вздохнул Ник, загружая рабочие библиотеки и отладчик. — Параллельный синтез, говорите? Будет вам параллельный синтез от Никиты Капранова! Клянусь своей треуголкой! И только попробуйте обругать метод…

Когда Ник окунался в работу, время переставало для него существовать.

Прошло суток, наверное, двое. Во всяком случае, с начала работы Ник дважды прерывался на сон. Мультисинтезные процессы поглотили все его внимание, все без остатка. В принципе у Ника имелось несколько идей относительно того, как возможно поддержать в растущем механе Мультисинтезные процессы. От одной из них Ник и оттолкнулся, но, как водится, по мере медленного продвижения вперед стали неумолимо накапливаться мелкие и очень неудобные проблемы.

Первое: как увязать запросы пробудившейся программы с планировщиком очагов синтеза? Зародыши все одинаковые, но программы роста совершенно друг на дружку не похожи. Будущим механам необходимы совершенно разные компоненты и в совершенно различных количествах и пропорциях. Стало быть, о жесткой планировке и речи быть не может. А дробить единый синтез на несколько субочагов — тоже не выход. Обычная программа все равно будет обслуживать их по очереди, и пока работает один, остальные будут тупо дожидаться своей очереди.

Шредер ждал от Ника вовсе не этого.

И Ник резонно подумал: а что, собственно, мешает сдублировать нужное количество раз саму программу? Планировщик выясняет объем и характер будущего синтеза, дробит его на несколько очагов по типу синтезируемых составляющих, и на каждый очаг натравливает копию программы! Естественно, нужно изрядно вылизать и оптимизировать саму программу, но вот этото Ник как раз и умел делать лучше всего.

И он ухнул в мир операторов и исполняемого кода. Раз за разом компилируя и отлаживая отдельные кусочки, каждый из которых отвечал за завершенный процесс. Поглощая в неимсь верных количествах кофе и приведя шевелюру на голове в неописуемый беспорядок.

Третий день он корпел над терминалом, отрывая взгляд от куба-экрана только изредка.

Ник не сразу сообразил, что в каюте помимо него находится еще кто-то — над плечом выразительно покашливали уже с минуту. Деликатно так, без нажима. Отрываться не хотелось, да и нельзя было, поэтому Ник с удовлетворением досмотрел, как вспомогательная подпрограмма совершенно корректно отследила наличие сырья для каждого из будущих очагов синтеза, и с неудовольствием обернулся.

Позади стоял Градиленко, еще двое контактеров — смуглые бородатые ребята — и два десантника из охраны.

— Что такое? — посмурнел Ник. Пока он работал, унылая история с нарушением флотских инструкций успела отойти на задний план и совершенно перестала Ника волновать. Теперь же он вспомнил все — и как швырял табуреткой в несимпатичного руководителя группы контакта, и как Шредер сообщал, что все не так просто, как могло показаться сначала…

— У тебя есть шанс реабилитироваться, — по обыкновению глядя куда-то в сторону, сказал Градйленко. — Собирайся. Бот на поверхность стартует через четверть часа.

— На поверхность? — недоумевая, переспросил Ник. — Но это же нарушение вашего любимого пункта три седьмой главы наставления…

— Собирайся, — перебил Градйленко. — И не умничай. Вадим, проведешь его.

Сказав это, Градйленко качнул головой одному из бородачей и торопливо удалился вместе с ним. Десантники и второй бородач остались.

Ник некоторое время задумчиво смотрел в проем распахнутого люка.

— Я могу узнать, что происходит? — как можно более дружелюбно обратился он к оставшемуся бородачу по имени Вадим.

— Можешь, — угрюмо ответил бородач. — Мы, похоже, снова сели в лужу.

— Вы — это группа контакта? — уточнил Ник.

— Да.

— А я-то тут при чем? — удивился Ник. — Опять станете выяснять что, где и сколько раз подряд я нарушил, пока торчал на ростовой площадке?

Бородач отрицательно покачал головой.

— Они сказали, что будут разговаривать только с тобой, — объяснил бородач. — Градйленко как ни извивался, а все равно в итоге был вынужден прийти к тебе.

По глазам собеседника Ник понял, что подчиненные Градйленко ничуть этим фактом не опечалены. Кажется, онитшдолюбливали своего шефа. Впрочем, стоит ли удивляться?

— Они? Кто — они? Селентинцы, что ли?

— Да. Девчонка и ее приятель. Других мы пока и не видели…

— Буга? Буга не приятель, — заметил Ник. — Буга ее брат.

— Вот видишь, — вздохнул бородач. — А мы даже имен их не сумели выяснить. Как, говоришь, парня зовут? Буга?

— Да. А девчонку — Криста.

— Криста? — удивился Бородач. — Но это же земное имя!

Ник пожал плечами:

— Они телепаты, Вадим. Криста просто выбрала из известных мне имен наиболее соответствующее. Наверняка она называет себя как-то иначе, но из-за того, что я думаю о ней, как о Кристе… — Ник развел руками.

Вадим заинтересованно взглянул на Ника.

— Телепаты? Так вот почему они так складно говорят порусски и по-английски… Да ты собирайся, собирайся, времято идет…

Понимая, что возражать бессмысленно, Ник засейвил и забекапил результаты трехдневной работы, покинул сеть и погасил терминал. Брать с собой ему было нечего. В сопровождении Вадима и под конвоем безмолвных лбов из охраны Ник пришел в грузовые отсеки крейсера. В одном из них распластался на синтетическом жаропрочном покрытии посадочный бот класса «Медуза». Посудина не особенно поворотливая и маневренная, зато надежная, как молоток, и очень вместительная.

Градйленко уже сидел в боте, пристегнутый и упакованный.

Второй бородач — тоже. В багажном отсеке кто-то тихо переговаривался и изредка доносилось сиплое покашливание. Ник молча уселся в свободное кресло, пристегнулся и глянул в наружный экран. У бота муравьями копошились техники, отсоединяя стояночные разъемы и шланги.