Роджер Желязны - Вершина

Итак нас осталось пятеро — Док, Келли, Генри, Малларди и я — и в этот день мы вышли на высоту сто восемьдесят тысяч футов и почувствовали себя одинокими.

А ночью опять пришла девушка и стала говорить со мной, и я смотрел на черные волосы на фоне черного неба и глаза, в которых прятался голубой огонь. Она стояла, прислонившись к ледяной глыбе.

— Двоих уже нет.

— Зато остались мы, — ответил я.

— Пока остались.

— Мы поднимемся на вершину и уйдем отсюда, — сказал я. — Как мы можем причинить тебе вред? Почему ты нас ненавидишь?

— Ненависти нет, сэр, — сказала она.

— А что же тогда?

— Я охраняю.

— Что? Что здесь можно охранять?

— Умирающую, которая может выжить.

— Что? Кто умирает? Как?

Но ее слов не было слышно, а вскоре исчезла и она сама. До конца ночи я спал.

Сто восемьдесят два, три, четыре и пять. Потом, на ночь, спустились вниз на четыре.

Огненные Существа сновали над нами, твердь под ногами пульсировала, и даже сама гора, казалось, начинала раскачиваться, когда мы карабкались вверх.

Мы выбили тропу в скале до ста восьмидесяти шести, и три дня ушло на то, чтобы продвинуться еще на тысячу футов. Все, до чего мы дотрагивались, было холодным, гладким и скользким, и отсвечивало голубоватым светом.

Когда мы достигли ста девяноста тысяч футов, Генри посмотрел вниз и содрогнулся.

— Меня уже не заботит путь наверх — сказал он. — Путь назад — вот, что сейчас пугает меня. Отсюда тучи кажутся маленькими клочками ваты.

— Чем мы быстрее поднимемся, тем быстрее отправимся назад, — сказал я, и мы снова полезли вверх.

Через неделю от вершины нас отделяла одна миля. Все огненные существа исчезли, но две небольшие ледяные лавины напомнили нам, что мы по-прежнему нежеланные гости. Первую мы пережили без особых проблем, а во время второй Келли растянул правую ногу, а Док считал, что, возможно, он сломал еще и пару ребер.

Мы разбили лагерь. Док остался с Келли; Генри, Малларди и я пошли на последнюю милю.

Теперь подъем стал ужасным. Гора превратилась в стекло. Нам приходилось рубить лед для каждого следующего шага. Мы работали по очереди. Биться приходилось за каждый фут. Наши рюкзаки казались нам чудовищно тяжелыми и пальцы у нас немели. Наша система защиты — коробочки Дока — похоже, начинали терять силу, или же нечто, мешавшее нам решило удвоить свои усилия против нас, потому что змеи стали подбираться все ближе и гореть все ярче. У меня от них начали болеть глаза. Я их проклинал.

Когда до вершины осталась тысяча футов, мы остановились и разбили еще один лагерь. Следующая пара сотен футов выглядела попроще, потом шел тяжелый участок, а дальше было трудно что-либо разглядеть.

Проснувшись, мы обнаружили, что остались вдвоем. Малларди не оставил записки. Генри связался с Доком. Я подключился к их разговору и услышал, как Док сказал:

— Не видел я его.

— Как Келли? — спросил я.

— Лучше, — ответил Док, — может быть, ребра у него все-таки целы.

Затем с нами связался Малларди.

— Я поднялся на четыреста футов, ребята, — услышали мы его голос. — Сюда я добрался без проблем, но дальше будет труднее.

— Почему ты полез дальше один? — спросил я.

— Потому что у меня возникло ощущение, что меня скоро попытаются убить, — ответил он. — Она наверху, ждет на вершине. Вы, наверное, можете увидеть ее. Похожа на змею.

Генри и я взялись за бинокли.

Змея? Скорее дракон.

Она свернулась на вершине, голова была поднята. Казалось, она достигает в длину нескольких сотен футов и ворочает головой в разные стороны, отчего над ней возникали электрические разряды.

Потом я увидел Малларди. Он полз к змее.

— Подожди, не двигайся дальше! — сказал я в коммуникатор. — Я не знаю, выдержат ли системы защиты, нужно посоветоваться с Доком…

— Нет уж, — ответил Малларди. — Эта малышка моя.

— Послушай! Ты можешь первым взойти на вершину, если тебе хочется именно этого. Но не связывайся с этой тварью в одиночку!

В ответ он только рассмеялся.

— Три наши экрана могут с ним управиться, — сказал я, — подожди нас.

Ответа не последовало, и мы рванули вперед.

Я оставил Генри далеко позади. Чудовище сверкало на вершине. Я быстро сделал первые двести футов, а когда я бросил еще один взгляд наверх, чудовище уже успело обзавестись еще двумя головами. Из ноздрей у них вырывался огонь, а хвост бил по склонам горы. Я поднялся еще на сто футов и мне стал хорошо виден Малларди, упорно продвигающийся вверх, на фоне яркого сияния, идущего от вершины. Я взмахивал ледорубом и, задыхаясь, бился с горой, идя по следу Малларди. Я начал догонять его, потому что ему приходилось пробивать себе дорогу, а я пользовался его тропой. Потом я услышал, как он говорит:

— Подожди, дружище, еще рано, — донесся его голос, искаженный статическими помехами в коммуникаторе. — Вот уступ…

Я посмотрел наверх, Малларди исчез.

Потом я увидел, как огненный хвост ударил туда, где он только что находился, и я услышал проклятья и почувствовал вибрацию пневматического пистолета. Хвост ударил еще раз и я услышал новые проклятья.

Я торопился изо всех сил, опираясь и подтягиваясь по вырубленным Малларди небольшим ступенькам, когда услышал, как Малларди запел. Кажется что-то из Аиды.

— Черт тебя подери! Подожди меня! — сказал я. — Мне осталось всего несколько сотен футов.

Он продолжал петь.

У меня начала кружиться голова, но я не мог двигаться медленнее. Моя правая рука одеревенела, а левая превратилась в ледышку. Ноги стали копытами, а глаза жгло невыносимым огнем.

И вот тут-то это и случилось.

Вспышка такой яркости, что я пошатнулся и чуть не сорвался. Одновременно пение прекратилось, а дракон исчез. Я прижался к вибрирующему склону и крепко зажмурил глаза, чтобы хоть как-то защититься от света.

— Малларди, — позвал я.

Ответа не было.

Я посмотрел вниз. Генри продолжал подниматься. Я тоже двинулся вперед. И добрался до выступа, про который упоминал Малларди. Там я его и нашел.

Его респиратор еще работал. Защитный костюм с правой стороны был опален и почернел. Ледоруб наполовину расплавился. Я приподнял его за плечи и, увеличив громкость коммуникатора, услышал его дыхание. Его глаза, то открывались, то закрывались.

— О'кей… — сказал он.

— «О'кей», — черт тебя побери! Где у тебя болит?

— Нигде… я прекрасно себя чувствую… послушай, я думаю она на данный момент исчерпала свои возможности… иди, установи флаг. Только положи меня так, чтобы мне было видно. Я хочу это видеть…

Я устроил его поудобнее и нажал кнопку подачи воды, чтобы он мог напиться. Потом я подождал Генри. Он добрался до нас минут через шесть.

— Я останусь здесь, — сказал Генри, садясь рядом с Малларди, — а ты иди, сделай это.