Дмитрий Поляшенко - Тени у порога

Человек остановился в трех шагах. А им показалось, что это планета стронулась с места и их качнуло всех троих.

Незнакомец смотрел в их сторону, но конкретно — непонятно куда: то ли на ужасные комбинезоны, то ли на прически — точнее, их отсутствие. Словно занят был важной мыслью.

Роману пришло в голову, что незнакомец живет в непостижимых неспокойных глубинах, где властвуют скрытые течения и водовороты, приливы и отливы, именно они постоянно колышут зеркало души. Летящее лицо. Театральный режиссер не раздумывая отдал бы такому роль Гамлета. Почему подумалось насчет глубин, Вадковский не понял, но показалось — похоже.

Незнакомец, на миг став азартным — до детскости — исследователем, наконец обратил на них внимание, сользнул заинтересованным взглядом. Шевельнув губами, сделал незначительное движение рукой.

Вадковский увидел, как сморщился и схватился за виски Трайнис. Славка досадливо дернул щекой, словно его кольнули булавкой. Сам же Вадковский испытал расслоение мира на множество полупрозрачных копий, которые сразу загромоздили пространство, пытаясь каждая на своем языке тихо, громко, шершаво, хрустально донести что-то до него. Роман опрокинулся под этой грудой, не поняв ничего в мешанине чужого глубокого понимания неведомых сложных вещей, и через мгновение, как и Трайнис, тер ноющие виски.

Лицо незнакомца приняло недоступное выражение, перешедшее в глубокую задумчивость. Он потянулся куда-то всем существом, оставаясь на месте.

...Ватные затычки пропали из ушей. Экипаж «Артемиды» вывалился из кокона абсолютной тишины, в котором, оказывается, находился несколько минут и по сравнению с которой пресловутая тишина Камеи была на самом деле постоянным фоном слабых звуков: дыхание атмосферы, шорох растущей зелени, шуршание одежды, скрип шагов. Или вот, например, ровный, едва заметный сыпучий шелест, ползущий со всех сторон. Как раньше не замечали?

Молодой человек стоял перед ними, теперь на него можно было спокойно смотреть, тяжесть не сдавливала голову. Обычный парень, постарше их. Ну, разве что некая дистанция чувствовалась безусловно. Панибратство с ним было немыслимо. Одет легко — лишь сейчас заметили, — словно вышел прогуляться в собственном саду перед сном. Прогуляться к той самой беседке.

— Стеллармен, — выдохнул Вадковский, пожирая взглядом незнакомца.

Тот коротко улыбнулся. Не снисходительно, но слишком летяще. Чем-то он был сейчас занят. Чем-то очень приятным — думал о чем-то или вспоминал. Но общению с ними то не мешало.

Лядов уважительно посмотрел на Романа. На всей Земле прижилось вульгарное прозвище «аутогенер» — человек, ступивший на путь аутоэволюции, самосотворения. Герметический термин знали немногие.

— Кто это? — тихо переспросил Трайнис, наклонившись к Роману.

— Я потом объясню.

— Угу. — Трайнис с угрюмым видом отстал.

Незнакомец вложил в секундное изучение Вадковского небольшое столетие и с сожалением ослабил взгляд, так как Роман побледнел и схватился за виски.

— Долго здесь оставаться нельзя, — сказал незнакомец. Голос у него был мягким, непринужденным и словно бы знакомым. Взгляд свой стеллармен притушил опущенными ресницами, и лицо уже не менялось так стремительно — застыло. Теперь он напоминал человека, держащего огромную тяжесть.

Вадковский провел рукой по лбу, переводя дыхание.

— Здравствуйте. Меня зовут Роман. Это Станислав, это Гинтас.

Незнакомец помедлил. Ему явно хотелось быть осторожным.

— Ангрем. Наши имена не звучат.

— Понимаю, — учтиво сказал Вадковский. — Почему здесь нельзя долго оставаться?

Человек заговорил — снова после паузы. Казалось, что он про себя многократно переводит с одного языка на другой фразу, прежде чем произнести ее. Или упрощает сложную мысль до элементарной фразы.

— Система защиты выходит на расчетный режим. Здесь скоро будет опасно.

Ребята переглянулись.

— Какая система? Система защиты чего?

Глаза стеллармена сверкнули из-под ресниц; снова скользнула неуловимая, как рыбки на мелководье, улыбка:

— Не переспрашивай. Думай.

— Я , кажется, понял, — медленно проговорил Вадковский. — Невероятно! Как просто. Но кто...

Стеллармен неожиданно повернулся к Лядову:

— Говори ты.

— Почему мы здесь? — быстро спросил Лядов, будто давно заготовил вопрос. Забывшись, он жадно подался к стеллармену.

Ангрем вскинул веки и посмотрел на Лядова в упор, удивленный вопросом. Но Лядов почему-то не заметил властного проникающего взора.

— Вы должны были оказаться здесь, — сказал стеллармен как о само собой разумеющемся.

Лядов смотрел на него зачарованно.

В глазах стеллармена мелькнуло любопытство, взгляд его застыл, стремительно набирая глубину.

Лядов моргнул, отшатнулся, хотел спросить что-то еще, но замолчал растерянно.

Ангрем с сожалением «погасил» взгляд, опустив ресницы.

Спросил Вадковский:

— Вы считаете, что у нас достаточно информации для ответа на вопросы?

— На ваши — да.

— Здесь надо задавать другие вопросы?

Стеллармен на миг окаменел совершенно, затем обмяк. С ним снова произошла перемена: лицо ожило, но теперь это была обычная человеческая живость. Без недосягаемых оттенков сверхвосприятия.

Он откинул со лба волосы, огляделся, ловко уселся на траву, жестом пригласил присоединиться. Экипаж «Артемиды» с готовностью попадал на теплую сочную зелень.

— Так всем нам будет проще. Ребята, на Камее опасно долго оставаться на одном месте. Думаю, это вы заметили. С каждым часом время безопасной стоянки уменьшается. Как вам вообще удалось сесть на планету? Экспедиции уже год не решаются сюда заходить. Сейчас я не могу вас видеть, поэтому рассказывайте сами. Только, прошу, покороче.

Взгляд его, спокойный — чуть ли не домашний — и внимательный, скользил по лицам.

— Мы не знаем, — пожал плечами Лядов. — Подлетели, сели. Ничего особенного.

— Ты забыл? — удивился Вадковский. И он рассказал про метеорит на подлете. Про отключенный автопилот. Про зонд. Потом, увлекшись, про то как выбрали целью полета Камею. Дальше, не соблюдая хронологию, вывалил все события безумных двух дней. Отдышался, заново пережив.

Трайнис недоверчиво смотрел на Романа. Ангрем неторопливо присвистнул и просто сказал:

— Вам повезло.

От этих слов всю троицу пробрал озноб, несмотря на палящее солнце.

Ангрем встал. Легко, будто на невидимом тросе подтянули за шиворот. Повертел головой.

— Хотите кое-что увидеть?

Экипаж «Артемиды» покорно поднялся.

Ангрем приблизился к пику Отчаяния, заглянул вниз, не оборачиваясь поманил пальцем.

Все выглянули за травянистый край.

Вокруг подножия холма был песок. Только песок. Ни травы, ни камней — склон перед пещерой скрылся весь. Обступившие холм деревья стали заметно ниже. Иногда песок гнусно шевелился. По его поверхности, как по студенистой туше, пробегали судороги. Это песок издавал идущее со всех сторон шуршание.