Дмитрий Алкар - Тени Реальности 2. Час Быка

Сидя на веранде одного из кафе Столицы, размеренно потягиваю кофе с ликёром, глядя на льющий за окном дождь. Опять лето прошло мимо меня и, вырвавшись из пут слабости и неотложных дел, я оказался, очнувшись, и нормально взявшись за дела, вновь в мерзком времени года. В осени. У меня всегда — или осень, или весна, с бесконечными дождями, промозглым ветром и прочей классикой американского депрессивного кино. Что ж, сейчас вот важное дело по разведке ситуации. И надо сосредоточиться на замолкшем было диалоге.

— Ну, что скажешь, уважаемый Бульгум?

Я обращаюсь к своему собеседнику по тому его имени, что отражено не в паспорте. Но в иных соглашениях и договорах, что он заключает в своей жизни. И даже не то, которое он получил при посвящении в сан.

— Смотря что тебя интересует. Я, конечно, польщён, мой дорогой друг… Однако ты не выходил на связь уже шесть лет, и тут внезапно приходишь ко мне. — Замечает он, постучав длинными ногтями по своему тонкому бокалу с коктейлем.

Задумчиво остановив взгляд на черном лаке, покрывающем его ногти, я усмехаюсь:

— Ты знаешь зачем. Не просто же я возник вспомнить прошлое и один эпизод, когда я тебе помог.

Бульгум хмыкнул ярко-чёрными губами, и смахнул ресницу со своей щеки.

— И ты пришёл явно не за исповедью к скромному святому отцу одной из кирх Столицы. — Он улыбается, пригубив из бокала виски с колой.

Я тихо рассмеялся, оценив его юмор, признавая мастерство Бульгума в создании личин. И, отдавая честь тому, как тонко он умеет делать намёки. Очевидно, он заподозрил что это самое умение меня, так внезапно появившегося и начавшего задавать странные вопросы, и интересует. Хотя, он чуть-чуть не прав. Меня волнует, в первую очередь, отнюдь не это.

— Как бы тебе сказать, мой уважаемый друг, что мне нужна информация? Впрочем, кажется, я тебе уже это только что сказал. — Усмехаюсь я, приподняв свой бокал.

Чокаемся и смотрим в глаза друг другу. Бульгум, наконец, отводит взгляд и, промокнув губы салфеткой, качает головой.

— Естественно, зачем я ещё могу понадобиться уважаемомуЯрту? Не для обсуждения же тонкостей богословия и вопросов эсхатологии…

— Об этом мы тоже можем поговорить, если хочешь, Бульгум. Это будет, в таком случае, оплатой за информацию. Где ж ещё ты найдёшь такого образованного собеседника как я? — Смеюсь, глядя на него.

— Ну, пожалуй, откажусь. Я бы другую оплату хотел получить… Если требуемая информация мне, конечно, известна. — Замечает он, подзывая официанта мановением руки.

— И какую же? — С лёгким сомнением спрашиваю я.

А то знаю я этих затейников. Как придумают что-нибудь, так лучше самому вызнавать. Или опять двойку агентов Клана… уже моего Клана — отправлять.

— Не волнуйся. С тебя будет в щадящем режиме — ящик ликёра закажи на мой адрес, ты его должен помнить. Пусть курьер привезёт и всё окей. — Усмехается он, сложив ухоженные пальцы в замок.

— Договорились. Тебе привезёт твой любимый напиток мой личный курьер. — Киваю я, успокоившись.

— О, ты помнишь тот, который я люблю? И давно, кстати, у тебя появились личные курьеры, мой дорогой? — Улыбается он.

Внутренне передёргиваюсь от применённого по отношению ко мне эпитета. Вот ведь сволочь он, а. Я тебе показал бы «дорогого», если бы ты не был мне так полезен. Как, впрочем, и многим другим людям и не только. А он знает, и пользуется. Ещё б «сладким» назвал — тогда бы я точно не сдержался. Сейчас же, просто наклоняю голову в знак согласия и, наконец-то, задаю свой вопрос.

— В Столице недавно появилась новая организация. «Дети Света» называется. Слышал что о ней? — Слежу за его лицом, пытаясь определить реакцию на мои слова.

Бульгум откидывается на спинку кресла. На его лице не отражается ровным счётом ничего. Внезапно он запускает руку в карман своего сюртука и вынимает оттуда пачку тонких сигарет. Я молча жду, пока он соизволит ответить. Прикурив от высокой и узкой «Зиппо», он, посмотрев на меня, убирает сигареты обратно, благодарно кивнув официанту, поставившему перед ним новый коктейль подозрительно синего цвета. Я в них не особо разбираюсь, но цвет меня явно пугает. Из чего это вообще делается?

— Слушай, Ярт. Не знаю уж, с чем ты последние годы связался и чем занимаешься. Но твой интерес к этой секте… Ладно, скажу так. Присылай курьера. А ответ будет очень прост. Я скажу тебе, с кем стоит по этому поводу поговорить. Это стоит гораздо дороже, верь мне. Лишь из-за того, что ты мне тогда помог, да и вообще нравишься мне — я тебе дам наводку на нужного человека. — Произнёс он целую маленькую речь, всё с таким же постным выражением лица.

— Хорошо. Но почему всё так плохо? — Смотрю ему в глаза.

— Да потому что никто о них ничего толком не знает. И сами знания о них — опасны. Но я знаю одного человека. Сейчас запишу тебе адрес и имя. Только не говори ему, что ты от меня. Придумай что-нибудь, ты можешь, я уверен. — Бульгум щёлкает пальцами, снова подзывая официанта.

Задумавшись над столь странной реакцией своего собеседника, я роняю:

— Этот человек — он из этой секты? Ну, чей адрес ты мне дашь?

— Нет. Не совсем. Просто он о них знает. И может рассказать, если ты его убедишь, конечно, поделиться знаниями. — Ровно отвечает Бульгум, глядя на подходящего парня.

Официант наклоняется к нему и мой знакомый, сладко улыбнувшись, просит его дать бумагу и ручку. Тот кивает, и быстро уходит. Интересно, насколько тесно они знакомы? Нет, я даже не хочу этого знать, если честно. Совсем не хочу.

— Расскажи мне, драгоценный друг, ты не имел отношения к событиям, что развернулись в Столице этой весной? — Внезапно спрашивает Бульгум.

— А тебе зачем это знать? — Откликаюсь я. — И чем ты заплатишь за такую информацию?

— Значит, имеешь. — Делает вывод он. — Вопрос, только, какое… Однако, ты мне уже дал информацию по этому поводу. Поэтому я заплачу за неё тем, что оплачу наш общий счёт в этом заведении.

Вот хмырь… Я этого не говорю, но, боюсь, что выражение моего лица было сейчас достаточно красноречиво. Но Бульгум этого никак не показал, снова улыбаясь.

— Об этом я подумаю. Но продавать её поостерегусь. Если ты имел отношение к той череде смертей — с тобой лучше не ссориться. Эту информацию я оставлю при себе. — Успокаивает меня он, накрыв, на мгновение, ладонью руку появившегося с листом бумаги и ручкой, официанта.

Отворачиваюсь к окну, глядя на мерзкий дождь за окном. Для меня сейчас всё мерзко, на самом деле. Закурить что ли? Протянув руку, подбираю сигарету из валяющейся на столе пачки, и раскуриваюсь, наблюдая за потоками струй, хлещущих по стеклу. Действительно, как в кино. Как там этот жанр называется? Нуар?