Дмитрий Алкар - Тени Реальности 2. Час Быка

С гигантским внутренним волнением, от которого я начинаю дрожать — подношу ладонь к лицу и кончиками пальцев касаюсь его. Издав облегчённый вздох, расслабляюсь. Так и есть — моё лицо укрыто какой-то мягкой тканью. Только странно, что я этого не чувствую. В смысле материю на своём лице. Но не буду переживать раньше времени. Да и можно ли её уже снять?

Прислушавшись к своим ощущениям, решаюсь, и медленно подцепляю ногтями ткань, стаскивая её вбок. В глаза ударил приглушённый свет. Ночь. Шторы наполовину задёрнуты. Но всё равно зрение, видимо, пока не восстановилось. И, кстати, я же у себя дома, в своей квартире!

Этот вывод заставляет меня усмехнуться, но я тут же разглаживаю, как мне кажется, своё лицо. Мало ли что там с ним. Хотя меня уже напрягает совсем сильно отсутствие ощущений. Я не почувствовал натяжения кожи, совершенно незаметное в обычном состояние, которое происходит при проявлении мимики. Так, всё, стоп, это паранойя. Надо аккуратно встать и дойти до зеркала. И, заодно, найти Бориса с Ави, узнать что произошло, что они сделали… в том числе со мной. И вообще проверить на картах, к примеру, степень своей излеченности от чего-то, что швырнул в меня этот психованный Шкаф. Надеюсь, покойный. И, также рассчитываю, без лишних следов в нашу сторону. Это тоже надо узнать.

Приподнявшись, хватаюсь на всякий случай за поручень дивана. Вроде нормально, не ведёт. Только все мышцы затекли. Что ж, это уже хорошо. Так, вперёд к зеркалу. Уж что-то, а путь к ванне в своей квартире я нашёл бы даже с закрытыми глазами.

Не включая свет, иду по коридору, замечая, что квартирка-то запылилась, но не сильно. По крайней мере, на вид, обоими способами видеть что-либо, она вполне себе в порядке. Да, иное зрение у меня тоже работает. И, как ни странно, необычно остро. Как будто я сейчас перекушал энергии и накачан под самые уши. Однако ничего такого я не замечаю в себе. Самое обычное состояние организма, судя по беглому восприятию себя самого.

Открыв дверь в ванну, щёлкаю переключателем, включая свет. По глазам бьёт, заставляя прикрыть веки на несколько секунд. Привыкнув к освещению, открываю их и смотрю прямо в зеркало, висящее напротив двери. У меня возникает смутное желание не смотреть в него. Скажем так, мне хотелось бы, чтобы мои глаза подольше привыкали к свету. Ну или что это всё таки Тень, хотя на неё и не похоже. Короче говоря, я просто издаю сдавленное ругательство и пребываю в прострации.

Это — я?

Медленно подойдя к зеркалу, я провожу ладонью по стеклу, разглядывая себя. Такой же как и всегда. За исключением верхней части, да. Красавец, что сказать.

— Ну и рожа у тебя, Шарапов… — Наконец, не выдержав, я несильно бью по зеркалу, отворачиваясь. Это зрелище я уже запомнил. Теперь бы знать — неужели навсегда?

И внутри меня зреет чёткое понимание, не связанное ни с чем, а как будто пришедшее откуда-то извне. А, значит, верное. Уж я-то умею отличать озарение. Да, Архонт подери, это навсегда. Ты теперь урод, которого оценят только на фрик-шоу. Если подумают, что это грим такой, конечно…

Что ж, я опишу своё милое личико, оным же теперь можно пугать похмельных вампиров и пожилых личей.

Серая плоть, с жёлтыми пятнами. Одутловатое, распухшее лицо, раздавшееся по все стороны. Свисающий подбородок и почти полное отсутствие нижней губы, открывающее зубы. Всё же зря я разговаривал, когда меня жгло зелье… Вывернутые, похожие на наросшие хребты, шрамы, вспахивающие лицо по щекам и скулам, отвратительно жёлто-красноватого оттенка. Глаза, под которыми свисают дряблые тёмно-серые мешки. К левому глазу тянется один из шрамов, чуть не доходя до самого ока. И ножом я размахивал знатно, да… От моих волос остались только небольшие пучки по всему черепу, открывающие бугристую теперь плоть, покрытую желтушными наростами. Да и сами эти клочки были теперь невнятного белёсого цвета. Красавец, что ещё сказать.

Прикасаясь к своему лицу пальцами, вновь ничего не ощущая. Да, чувствительность потеряна полностью. Я просто не чувствую этой раздавшейся и трупного вида плоти, в которую превратилось моё лицо. Нет, может быть, я и раньше не был выдающимся красавцем, скажем честно, но теперь я же просто на улицу не выйду. Что мне делать? Шарфом заматываться?

Уныло направляюсь на кухню, шаркая босыми ногами по холодному полу. Надо закурить, а я уверен, что на кухне ещё валяются пачки сигарет и коробки сигарилл. Такое дело надо обдумать за цибаркой, никак иначе.

Зайдя на кухню, я вижу развалившегося на диване Ави. Всё же странно, как обострилось моё зрение. Компенсация какая-то за полученные уродства? Не знаю. Он вскидывает голову и совершенно без эмоций в голосе произносит:

— Шеф?

— Да… — Отвечаю ему я.

И подхватываю со стола пачку сигарет, быстро разрывая полиэтиленовую упаковку. Вынув одну сигарету, сую её в рот, ненадолго примерившись — всё же, у меня теперь нет губы и я не чувствую кожи. Надо же, попал между зубов с первого раза. Пошарив на всё том же столе рукой, нащупываю зажигалку и прикуриваю, видя во вспышке игру эмоций на лице Ави. Он смотрит на меня, в свете бензинового огня, внимательно разглядывая моё лицо.

— Красивый? — Хмыкаю я, продолжая держать в руке горящий огонёк. — Хочешь рассмотреть получше, или я закрою, наконец, сию коробочку?

Ави вздыхает, не отводя взгляд от меня и неопределенно шевелит плечом.

— Не закрывай. Дай и мне прикурить. Я же не знал, можно ли у тебя курить без разрешения… — Его голос тих и задумчив.

— Давай. — Передаю ему зажигалку, глубоко затягиваясь дымом, чтобы он не улетучивался через щель, образовавшуюся в моём лице.

Прикурив, Ави захлопывает крышку зажигалки, и мне становится как-то комфортнее. По крайней мере, моё лицо не так освещено и на него не смотрят. Пусть даже он. Я и сам теперь не знаю, когда привыкну к своему виду. В зеркала я теперь точно смотреть не буду, уж увольте.

Выпустив клуб дыма, интересуюсь у клановца:

— Где Борис?

Ави поднимается, нормально усевшись на диван, и сильно затянувшись, так что огонёк тлеющего табака на мгновение осветил его хмурое лицо.

— Он мёртв.

— Как это произошло? — Уточняю я.

— Просто. Ублюдок один, из тех что пас хату варщика. Борис успел зарезать его бритвой, но сам истекал кровью… Он остался там. Взорвать ко всем архонтам этот домишко и отвести следы. Заодно и всех козлов с собой утащил. Бытовой газ взорвался, такое бывает… — Очень ровно произнёс Ави.

— Он был твоим братом, да? — Медленно спрашиваю.

— Да. Мы были вместе пятьдесят лет. — Отрезает он, явно намекая своим тоном, что продолжать эту тему не собирается.

— Тебе не станет легче, но я знаю что это такое. — Отвечаю, садясь на диван с другой стороны.