Александр Романов - Где-то у Проциона

Потому как если бы "спешащие на помощь отважные спасатели Чип и Дейл в одном флаконе" выбрали обычный вариант с рикошетированием от атмосферы, спускаемый аппарат просто отскочил бы от планеты, практически не затормозившись, и умчался в межпланетное пространство. При положении же "кверху ногами" на днище "фары" возникала аэродинамическая подъемная сила. Только направленная в данном случае не вверх, а вниз. К Марсу.

За счет огромной скорости полета в параллелограмме сложения сил, действующих на спускаемый аппарат, получалась новая составляющая, отклоняющая траекторию. И посадочный модуль, вместо того, чтобы выскочить как пробка из бутылки наружу из атмосферы, наоборот, заглублялся в нее еще больше. Ну, по крайней мере, сохранял высоту полета неизменной. Продлевая и усиливая эффект торможения.

Просквозив таким образом буквально впритирку над Южным полюсом, посадочный блок, огибая планету, продолжал полет до экватора, постепенно набирая высоту. За экватором выпрыгивал-таки в космос – но уже имея скорость всего лишь чуть меньше местной второй космической – совершал виток по очень вытянутой по этой причине эллиптической орбите и опять входил в атмосферу у Южного полюса. На этот раз уже классическим способом. Выполнял рикошет, снова выпрыгивал в космос, перелетал по инерции экватор и только после этого заходил на посадку в районе кромки Северной Полярной шапки…

В общем, очень красиво, очень изящно, очень просто, но – беда! – исключительно малопонятно человеку, не связанному в своей повседневной жизни с космонавтикой. Во всяком случае, те же Саитгиреев с Меркуловым, обсуждая схему посадки, настолько восхищенно закатывали глаза, так выразительно мычали, и так самозабвенно мотали головами – что напоминали не солидных взрослых людей, а самых обычных пацанов, по чистой случайности дорвавшихся неожиданно до настоящего гоночного "болида" после своих подростковых мотобордов.

Лунин же, вообще, например, что-то сумел понять и запомнил, когда слушал лекцию, только потому, что за время работы на "Колумбиаде" достаточно общался со спейсерами, и нахватался у них верхушек знаний по орбитальному слалому, да выучил некоторые специфические термины. Вроде того же "коридора входа".

Одним словом, объяснить это все Анжелике легче всего было именно так, как и сделал Генрих – на уровне воспитательницы детского сада!

– Внимание! Переворачиваюсь! Будем входить в атмосферу! – объявил Тимур.

Марс, успевший превратиться к этому времени уже в огромную пологую дугу, обрамленную тонкой святящейся каемкой, быстро описал кульбит, оказавшись нависающим сверху над посадочным модулем.

Анжелика от неожиданности вскрикнула и ухватила Вадима за руку.

– Ёпрст! – солидарно с ней выдал Семенов.

Судя по донесшимся еще нескольким репликам, зрелище на многих произвело впечатление. Даже Лунину, далеко не новичку, от видимой ненормальности маневра стало нехорошо.

– Ну что вы, – сказал он Анжелике. – Мы же в космосе! Здесь нет ни верха ни низа…

– Д-да, конечно… Спасибо, – поблагодарила куратор, разжимая пальцы на запястье Вадима. – Извините…

Но буквально тут же вцепилась снова. Потому что изображение на экране сменилось сплошной стеной огня. Вставшей со всех сторон.

– Что это?!

– Да всего лишь плазма. Как и должно быть при торможении. Ну неужели же вам ничего не показывали на подготовке?

– Да у нас ее не было! – жалобно воскликнула Анжелика.

– Как это – не было?! – изумился Вадим.

– А вы думаете, что у нас было свободное время? – вопросом на вопрос ответила та. – Нас же всего двадцать наблюдающих врачей на тысячу человек экипажа!

– Почему так мало?

– А где взять? Сколько есть – все заняты. В экспедицию и так собрали вдвое больше, чем обычно на такое количество приходится!… Но и критических пациентов тут больше, чем обычно! Причем в несколько раз! У нас все время аврал – передохнуть некогда. Причем у всех. И у наблюдающих и у аналитиков и у профилактиков… А вы думали – нам делать нечего?

– Да нет… То есть… Да, – признался с некоторым запоздалым стыдом Лунин. – Думал. Извините!

– Ничего… Вы же пока еще новенький, – великодушно ответила Анжелика. – Хорошо еще – возможность управлять временем помогает. Иначе бы совсем справиться было бы ни с чем нельзя. Вы даже не представляете, насколько психика очень многих у нас в Утопии находится в критическом состоянии. Порядка тридцати процентов! Если бы мы ежечасно не отслеживали их поведение, не анализировали мотивировки их подсознания и не принимали меры, нам бы пришлось чуть не половину населения засадить в психушки…

– Упс… – сказал Вадим.

– Вот именно… Нам совершенно некогда было заниматься чем-то еще, – пожаловалась Анжелика. – Решили, что так справимся… Тем более нам, в общем-то, и не нужна специальная подготовка. А теперь вот всего пугаюсь, – доверительно призналась она, смущаясь. Кивнула на экран, залитый пламенем: – Это вам такое привычно… А я ни разу даже на стратолетах не летала… Я вообще – ужасная трусиха… Только никому не говорите! Я когда на это смотрю, мне все время кажется, что мы сейчас сгорим!

– Не буду, – пообещал Вадим. Потом, подумав, честно сознался: – Да и мне такое тоже не очень привычно… И вообще никому, наверное, даже Саитгирееву… Ведь кораблей с таким обзором просто не существует. В реальном мире. А сгореть… Сгореть мы вряд ли сможем, – тут Вадим несколько приврал. Но не сильно. Шанс того, что конструкция не выдержит скоростного напора и разрушится, был – как и со всяким кораблем, рассчитанным на торможение в атмосфере. Для того чтобы это произошло, должен был случиться какой-то невероятный заводской брак или перерасход ресурса из-за длительной эксплуатации. Но первое было практически исключено техприемкой и конструктивным запасом прочности, а второе просто невозможно в силу всего лишь первого полета. Да и вообще – сейчас на дворе был не двадцатый век, надежность космических кораблей находилась на другом уровне… – Так что вам совершенно не стоит бояться!

– Но мне все равно как-то не по себе, – поежилась Анжелика. – Мы словно летим в какой-то огненной трубе…

– Ну, так всегда и бывает…

– Это для вас – всегда! А для меня первый раз! Ведь даже не видно, где мы сейчас находимся! И сколько еще будем так лететь? Вы знаете, – неожиданно попросила она. – Можно я буду держать вас за руку, пока мы так несемся? Так как-то не так страшно… А то я даже зажмуриться боюсь…

Учитывая то обстоятельство, что она и так держалась за предплечье Вадима обеими руками, делало возможность отказа довольно-таки проблематичной. Потому Вадим разрешил:

– Держитесь…