Александр Романов - Где-то у Проциона

Но как? Вот этого-то никто и не знал.

Воспроизвести обычную общественно-государственную структуру было невозможно. Потому что и общество и государство опираются на природно-биологическую основу. А здесь основа была не природная и не биологическая. А научно-техническая в чистом виде. Воплотившаяся в жизнь техномагия.

Самая худшая черта утопий – это то, что они могут осуществляться, ага…

Но, по крайней мере, с основой – научно-технической частью, обеспечением существования самой искусственной планеты – проблемы не было. С этим справлялась Служба Жизнеобеспечения – СЖО, аналогичная космической. Но СЖО не относилась к внутренним структурам! Это было подразделение Центра Внешних Операций. Что, если подумать, являлось вполне закономерным ходом: на войну должно работать все – вплоть до коммунального хозяйства. И там заморочек тоже не возникало. Нужно поддерживать технику в порядке – ее и поддерживали. Без вопросов.

Однако социальные-то отношения нельзя было свести к магнитным подшипникам и поддержанию баланса экосистемы. Люди – не железяки. И даже не флора с фауной, которым достаточно солнца, воздуха, воды и друг друга. Это в оранжерее, на звероферме или на птицефабрике можно создать простейшие условия для существования и на том успокоиться. Здесь же получалось никогда не виданное на Земле образование – искусственное общество. Целиком искусственное. И не просто искусственное, а длительного существования. В идеале самоподдерживающееся…

Решения так и не нашли…

Да и странно было бы, если бы его вдруг обнаружили. Такие вещи так просто не делаются. Ясно только было, что человеческие отношения надо как-то контролировать и направлять. Вот с этими-то целями помимо насквозь понятного СЖО были созданы еще четыре совершенно самостоятельные организации, призванные с ситуацией разбираться. Служба Медицинского Сопровождения, Совет Горя и Радости, Комиссия Чести и Права и Координационный Комитет.

Судя по двум средним названиям, создатели этих структур явно читали когда-то Ефремова…

Но это, собственно, было и все, что Лунин смог понять. В остальном же… Ну, служба медсопровождения, положим – врачи-кураторы – занималась только этим самым сопровождением. Фактически – сбором информации. И ничего не решала. Совет Горя и Радости… Можно было предположить, что это психоаналитики. Поскольку они натурально смотрели – кому плохо а кому хорошо и пытались выяснить причины такого состояния. И разрабатывали меры по изменению ситуации, если она, на их взгляд, была неудовлетворительной. Но вот какими критериями они руководствовались – это было совершенно неясно.

Во всяком случае, из протоколов Вадим этого не уразумел. Больше всего содержание обсуждений напоминало женские кухонные разговоры на предмет "кто, с кем и что". Что усугублялось тем обстоятельством, что СГР и состоял-то, как и сказала Пирогова, на сто процентов из женщин. Тоже, кстати, не совсем понятно, почему…

Комиссия Чести и Права… Тут преобладал мужской состав. Между прочим, Витька Кремер, как оказалось, был постоянным членом этой самой Комиссии… Вадим, было, приободрился, но не тут-то было! Несмотря на то, что мужчин и наличествовало в КЧП подавляющее большинство, женщин там тоже хватало. И они одерживали верх в большем случае спорных вопросов. Хотя и непонятно как… У Лунина создалось впечатление, что мужская часть просто соглашалась с женской половиной, чтобы те отстали. Или не соглашалась. Из принципа. По крайней мере, из содержания протоколов выходило что-то весьма похожее именно на это.

Занималась же Комиссия, как и СГР, тоже довольно странными вопросами: что может или не может делать тот или иной человек. Ну, по крайней мере, для Большого Мира странными. Здесь, похоже, это считалось в порядке вещей. Во всяком случае, обсуждение вопроса, сколько времени может семейный человек находиться во внутренней реальности в расчете на сутки времени текущего – по представлению Лунина темы, никакого серьезного значения не имеющей – вылилось в длиннющую эпопею, продолжавшуюся в сумме несколько лет (!). И чем закончившуюся – неизвестно: Вадим так и не смог продраться через содержимое записей, а заглядывать в конец дела у него просто пропало всякое желание…

Но никаких решений КЧП тоже не принимала. Она подтверждала – или не подтверждала – инициативы Совета Горя и Радости. Иногда ограничивая их. А иногда, наоборот, дополняя. Причем в обоих случаях могла вмешаться в весьма широких пределах.

Венчавший же – на первый взгляд – все это Координационный Комитет и вовсе, как оказалось, не занимался внутренними проблемами. Он координировал действия СГР и КЧП с деятельностью Центра Внешних Операций. В интересах последнего. Вроде бы… Но мог и наложить вето на проведение какой-нибудь акции вовне. Или запретить использование конкретного человека в конкретном деле. Или, наоборот – рекомендовать. Управление же Внешними Операциями права вето по отношению к действиям "внутренней банды" не имело…

Какая из этих организаций является законодательной, какая исполнительной, а какая контрольной – основной вопрос между земными структурами власти – Вадим так и не дознался. Да, собственно, и законов-то тоже не было никаких. Про конституцию можно было не говорить. Только система прецедентов. Похоже, обитатели – они же по совместительству и создатели – Новой Утопии, вполне осознанно не стремились выстраивать никакую иерархию. Ограничиваясь пока чисто исследовательским подходом. Во что все это выльется в будущем – сейчас и вовсе сказать было нельзя.

Твердо, пожалуй, можно было только утверждать, что земной общественной структуры в информационной реальности никогда не будет. Ни на обетованных астероидах, куда так сейчас стремились все, ни позднее, у того же почти мифического Проциона…

К этому просто не имелось никакого физического основания…

Когда Вадим закончил читать материалы, его собственная голова показалась ему трансформатором.

В ней что-то гудело. И даже как будто щелкало.

Вадим какое-то время всерьез раздумывал, не перегрелся ли комп носителя. Пока не сообразил, что он-то его никак слышать не может. И какое-то время еще пребывал в ступоре, пытаясь понять, как может гудеть голова, которая является чисто информационным образованием. Но в конце концов только запутался и махнул рукой. Чтоб не спятить ненароком.

И без того у него возникло стойкое желание добровольно попроситься на "чердак", куда отправляли всех скорбных умом – в качестве альтернативы "желтому дому". Или пойти и немедленно напиться.

Чтобы все забыть.

Потому что получалось, что все они живут в самом натуральном воздушном замке, держащемся неизвестно на чьем честном слове. А в случае самого Вадима – как новичка – это был даже не воздушный замок, а вообще карточный домик. Способный рассыпаться в любой момент от неосторожного движения. И хуже всего было то, что Вадим это движение, кажется, сделал…