Линн Флевелинг - Тени возвращаются

— Так вот где ты скрывался, тали — прошептал он, принюхиваясь к стеганым одеялам и находя и тут остатки аромата своего возлюбленного: этот слабый мускусный запах, запах пота и давно немытых волос. У него вырвался сдавленный всхлип — то ли смех, то ли рыдание — и он снова зарылся в подушку своим покрытым синяками лицом.

— Где же ты, где ты теперь?

То, что в глазах двоилось, могло означать серьезную травму головы. Он заставил себя сесть, оперся спиной о стену и натянул до самого подбородка стеганые одеяла, изо всех сил стараясь побороть тошноту, то и дело подкатывающую к горлу. Он прижался виском к холодной стене, надеясь, что это поможет. Вот когда он так сидел — очень и очень смирно — ощущение близкой смерти немного отступало. Прекрати скулить, думай! Но мысли снова и снова возвращались к Алеку, и эти мысли тут же превращались в жуткое беспокойство. Куда, во имя Билайри, ты делся?

У него уже бывало такое с головой, точно те же симптомы, и Микам обычно шел на всяческие уловки, чтобы не позволить ему уснуть, утверждая, что это самое опасное. Теперь же Серегилу было не на кого положиться и он ужасно страдал. Организм вел себя как последний предатель. Снова и снова он ловил себя на попытках уснуть, и тряхнув головой, расплачивался за это приступами боли и тошноты. Когда же, наконец, наступит рассвет?!

Еще не начало светать, когда он очнулся от своей легкой дремоты, разбуженный тихим царапаньем в дверь. Ему снилось, что он снова с Алеком в их кровати в "Олене и Выдре"; спросонья он попытался встать и подойти к двери, думая, что должно быть это чертова кошка скребется, прося, чтобы её впустили.

Однако шевелиться оказалось не самой лучшей идеей. Пока он дремал, его бедные мышцы затекли, и теперь даже малейшее движение причиняло сильнейшую боль, а голова была подобна надутому шару, надетому на палку.

Он бросил:

— Что вам надо?

Царапание превратилось в легкий стук, торопливый и едва слышный.

— Кто там? — повторил он громче, прикидывая, не с крысой ли пытается вступить в разговор.

— Вы Серегил из клана Боктерса? — прошептал по-ауренфейски женский голос: — Подойдите к двери.

Он сделал ещё одну попытку, но встать и дойти до двери было для него теперь непосильной задачей. У него всё продолжало двоиться и плыть в глазах даже когда он просто приподнимал голову.

— Я не могу. Кто Вы?

— Меня прислала Зориель. Она так боится за Вас.

— Скажите ей, что все в порядке.

Он подождал ответа, но его не последовало.

— Прошу Вас, скажите, где тот юноша, что был здесь до меня?

Снова тишина. Он ждал, но его таинственная гостья исчезла.

Почему он сразу не спросил об Алеке? В глубине его сознания замаячила вполне вероятная возможность того, что Алека больше нет в этом доме… что он продан или даже мертв…

Да пропади оно всё пропадом! Мы выкарабкивались и из худших передряг, чем эта!

И снова: почем знать, в какую переделку они угодили на сей раз? Алека держали здесь, и в те немногие моменты, что Серегил видел его в саду, он выглядел довольно неплохо.

Он смотрел в темноту, размышляя об этом странном коротком разговоре. Он был удивлен, что старуха настолько беспокоится о нем, что послала узнать, как он себя чувствует. И ей пришлось просить стороннего человека сделать это, наверняка здорово при этом рискуя. Его гостья была ауренфейе, что одновременно подразумевало, что она была рабыней или же что кому-то было нужно, чтобы он считал её таковой.

Рассвет он встретил, всё ещё бодрствуя. Опираясь о стену, он сумел подняться на ноги и хромая обошел комнату, стараясь не обращать внимания на ломоту во всем теле. Теперь, по крайней мере, со зрением дело обстояло получше.

Полный осмотр оставил его в угнетении и разочаровании. Кто бы ни строил эту клетку, он знал, что делал. Не было ни одной проклятой мелочи, которой можно было бы воспользоваться, разве что оглушить охранника ведром. Что, впрочем, не исключалось.

Время шло, завтрака он так и не дождался. Снова поднявшись, он опять принялся за тщательные поиски, осматривая каждый дюйм помещения. Исследуя дверь, он наткнулся на нацарапанные имена. Там были имена и Кенира, и Алека. Серегил провел кончиком пальца по неловко нацарапанной надписи, затем добавил свою рядом с нею, на случай, если их вновь поменяют местами.

Я найду тебя, тали. Только держись.

В тот день ему не дали ни еды, ни питья. К нему вообще никто не приближался. Вечером он перетащил тюфяк к двери, надеясь, что невидимая гостья появится вновь. Но ночь прошла тихо.

На следующее утро какой-то угрюмый человек принес ему кувшин воды и корку черствого хлеба, однако воды для умывания не принес. Серегил ел с большой осторожностью и был доволен, что потом с ним не случилось ничего дурного. Вечером же ему повезло гораздо меньше. Завтрак был явно недостаточным, и ко времени, когда принесли ужин, он уже не мог сопротивляться искушению наброситься на теплую, хоть и скудную пищу. Потому он не был удивлен, когда вновь почувствовал, как его накрывает наркотическое бесчувствие. Он был почти рад этому, предполагая, что это означает, что скоро появится Илар чтобы поиздеваться над ним. Вдруг всё же удастся заставить его проболтаться, где находится Алек? Но даже если и нет, было облегчением хоть на какое-то время забыть об этой жуткой боли.

Он не ошибся. На сей раз Илар приблизился к нему более осторожно. Это позабавило Серегила, хотя в общем-то ему было совсем не до смеха. Однако валяясь беспомощным и охваченным оцепенением под своими стегаными одеялами, он с удовлетворением отметил синяки на горле Илара. Он разглядел отчётливые следы собственных пальцев на его бледной коже под золотым ожерельем ошейника.

Дай мне ещё хоть один шанс, и я доведу дело до конца!

Илар присел на корточки возле койки и схватил его за волосы, больно стукнув головой.

— Думаю, ты безумно горд собою, — его обычно глубокий голос был тонким и скрипучим: — Все такое же маленькое чудовище, каким я тебя помню. Мне следовало знать, на что ты способен. К моему счастью, твой гаршил был более послушен.

— Алек. Его зовут Алек, — прохрипел Серегил, вне себя от ярости.

В Ауренене некоторые тоже называли Алека так: полукровка. Это было худшее из оскорблений, и его не удивило подобное прозвище из уст Илара.

— Где..?

Илар ответил ему кислой ухмылкой, затем поднялся и махнул своему эскорту. Стражи стащили с койки одеяла, прикрепили тяжелую цепь к ошейнику, и потащили Серегила, не имевшего возможности сопротивляться, прочь из каморки.

О том, чтобы идти, не могло быть и речи. Всё, на что он был способен, это удерживать поднятой свою голову. Холодные камни нещадно царапали голые ноги, пока его тащили по полутемному коридору. В конце его оказалась узкая лестница, и Серегила протащили по ней, затем через красивый внутренний двор, выложенный черно-белой мозаикой. Когда они миновали длинный прямоугольный фонтан, он заметил женщину с лицом под вуалью, гулявшую с двумя маленькими ребятишками. Она издалека посмотрела на него. То была фейе, к тому же из клана Катме. Рисунки, видневшиеся выше вуали, перепутать было невозможно. Как работорговцам удалось взять в плен женщину из этого клана? Скорее всего, она была путешественницей или занималась торговлей. Она притянула детей к себе поближе, пока они не прошли, но от Серегила не укрылся легкий кивок, адресованный ему. Быть может, именно она и была его ночной гостьей?