Стаснислав Коронько - Механизм Ноль

— Устраивать бои с армейскими я не собираюсь, а другого способа безопасно выбраться наружу я не вижу.

— Это очень опасно, — попытался отговорить его Тэм. — Возможно кто-нибудь другой мог бы…

— Нет! — резко прервал его Ен. — Иду я. И только этим путем.

Тэм обреченно вздохнул, опустил глаза и сказал:

— Пусть будет так. Утром я свяжусь со своим человеком. Он обязательно поможет.

— Рассчитываю на это. А пока мне надо знать, где спрятан этот ваш танк.

— Генрих вам нарисует карту местности, — пообещал Тэм.

Отметив для себя неоценимую пользу от Генриха, который знал и умел всё, Ен широко зевнул, намекая, что было бы неплохо, если бы кто-нибудь освободил для него диван.

— Пока это всё, что мне нужно, — подавляя очередной зевок, сказал лейтенант. — Если есть еще что-нибудь, что мне надо знать, выкладывайте.

Тэм и Эмиль переглянулись и отрицательно покачали головами.

— Это, наверное, пока всё, — нерешительно заявил Тэм, чье лицо выдавало напряженную работу мысли.

— Вот и отлично, — обрадовался Ен и велел парочке террористов, до которых никак не доходили его намёки: — А теперь свалите-ка с дивана. Мне надо немного поспать.

Террористы моментально пришли в движение, однако Илья, жестом велев им пока оставаться на месте, предложил:

— Ен, слушай, давай я тебе еще чайку сделаю.

Ен взял свою чашку, встал со стула и, кивком головы предложив Илье следовать за ним, направился на кухню.

Там хозяйственный Тамил уже закончил мыть посуду и о чем-то пытался разговаривать с Генрихом, который сидел за столом, положив на колени автомат, и обратной, с зазубринами, стороной армейского ножа допиливал дужку. Он настолько сосредоточился на своей работе, что от усердия даже чуть высунул язык. В ответ на реплики Тамила он только что-то мычал.

— Эй, — замерев в дверях, привлек их внимание Ен, — не оставите ли нас минут на пять одних?

Генрих кивнул и, взяв с собой автомат, быстро покинул кухню. Тамил же исчез, едва увидев лейтенанта.

Ен уселся на стул в углу, любезно нагретый сидевшим на нём террористом, поставил чашку на стол и уставился на набирающего чайник Илью.

— Ты мне что-то хотел сказать? — начал он.

— Угу, — промычал Илья, — вот только не знаю, как начать.

Илья поставил чайник на подставку, включил его, взял чашки, свою и Ена, и начал их ополаскивать. Молчание затягивалось, и Ен решил подбодрить его:

— Ну, ты начни хоть как-нибудь…

Илья поставил чашки на стол, взял стоящую тут же упаковку чая, открыл её и кинул в чашки пару пакетиков. Что-то промычав про себя, Илья неожиданно выдал вопрос, от которого Ен чуть не упал со стула.

— Сколько человек ты убил? — спросил он.

Ен тяжело посмотрел на него, затем уставился в стену и тихо спросил:

— Зачем тебе нужно это знать? Я ведь всё равно не считал. За четыре…

— Нет, — прервал его Илья и начал рассыпать по чашкам сахар. — Я не о войне. Сегодня.

Ен кинул на него мимолетный взгляд, снова отвернулся к стенке и сказал:

— Четырех.

Илья снял закипевший чайник и начал разливать воду.

— А сколько всего участвовало в облаве?

— Человек триста-четыреста, — прикинул Ен.

Илья придвинул к Ену его чашку, и тот начал неторопливо помешивать сахар. Только стук металлической ложки о края чашки нарушал стоявшую в кухне мертвую тишину.

Для себя Ен отметил, что Илья запомнил, сколько ложек сахара он клал себе в кружку.

— А как ты оценивал свои шансы прорваться сквозь оцепление, когда пошел на это? — наконец спросил Илья.

— Ничего я не оценивал, — угрюмо ответил Ен. — Была небольшая надежда, что меня пристрелят не сразу, если я сдамся, но вырваться оттуда было почти невозможно.

— Как же у тебя это получилось? — Илья ногой вытащил из-под стола табуретку и опустился на неё. — Ты настолько хорош?

Ен, продолжая помешивать чай, криво усмехнулся и ответил:

— Мне просто повезло. Охотники загнали меня в сторожку, где оказалась дырявая стенка. Пока они ее штурмовали, я прорвался через оцепление.

Илья, поднеся чашку к губам, отвел глаза в сторону.

— Значит ты был уверен, что не выживешь, но всё равно пошел отвлекать на себя солдат, — констатировал он.

— Угу, — промычал Ен, начав понимать, куда клонит его собеседник.

Илья вздрогнул, расплескав на стол немного чая.

— Зачем?

— Чтобы вы могли уйти, — немного покраснев, признался Ен.

— Для тебя это так важно? — посмотрев прямо в глаза лейтенанта, спросил Илья.

— Да, — покраснев еще гуще и опустив глаза в пол, прошептал Ен. — Я не хотел, чтобы Марат погибал из-за меня. Так у вас, по крайней мере, были шансы выбраться из окружения и спрятаться. Если бы я на это не пошел, мы бы уже все были мертвы.

Илья поднялся, подошел к раковине и, стоя спиной к Ену, тихо сказал:

— Я, помнится, там злился на тебя. Ну… когда там на нас налетела группа захвата. Так вот, прости.

— Можешь не извиняться, — успокоил его Ен. — Это ведь из-за меня вы теперь в опасности.

Илья покосился на него через плечо и криво усмехнулся.

— Скажи, — начал он, — ты ведь можешь без труда исчезнуть навсегда. С твоими навыками ты легко найдешь себе безопасное место где угодно. И никто тебя не найдет, ведь так?

— Ну, в принципе, это возможно, — нерешительно признался Ен.

— Но ты все равно почему-то остаёшься с нами и хочешь вытащить нас из этой задницы, — не то спросил, не то констатировал Илья.

Не зная, что ответить, а точнее просто не решаясь, Ен просто пожал плечами.

Илья открыл кран и начал мыть свою чашку. На пределе слышимости, так, чтобы льющаяся вода не заглушала его, он произнёс:

— Спасибо.

— Не за что, — ответил Ен, радуясь, что неприятный для него разговор подходит к концу.

Илья поставил кружку в сушилку, обернулся и добавил:

— Да, кстати, удачи завтра и не вздумай умирать. Марат сегодня очень сильно за тебя волновался. Он тоже переживает, что решился свести тебя с Тэмом, и думает, что это из-за него ты теперь в опасности. Дурак он, да?

Губы Ена непроизвольно растянулись в широченной улыбке.

— Ага.

— Хотя ты и сам не намного умнее его, — усмехнулся Илья. — Поэтому еще раз, удачи тебе.

Находиться внутри трехсоткилограммового куска железа, когда тебя везут под металлические прессы, и молиться, чтобы ни один элемент системы приводов не отказал в решающий момент, — занятие не для слабонервных. Или же для конченых оптимистов. Однако невольно приходилось надеяться на лучшее. В квартире террористов Ену удалось включить костюм, проверить двигаются ли руки и ноги, но от дальнейших испытаний пришлось отказаться — соседи снизу наверняка насторожились бы, если бы услышали над собой звуки шагов железного человека. Впрочем, насторожиться мог и весь дом. Костюм не был способен передвигаться с легкостью и изяществом профессионального танцора и, выражаясь буквально, мог потрясти еще многих жильцов.