Стаснислав Коронько - Механизм Ноль

Низкую гору, в которой был спрятан танк, Ен заметил еще издалека, но из-за развиваемой костюмом скорости потребовался почти час, чтобы добраться до неё. К счастью, пещера находилась у подножия, и ему не пришлось карабкаться по пологому, но от этого не менее трудному для восхождения склону. Ен просто вошел внутрь и замер, любуясь строгими контурами танка.

Черный восьмиугольный корпус, заканчивающийся заостряющейся к носу кабиной пилота, сидел на вынесенных вниз и в стороны высоких, по грудь, гусеницах, позволявших без труда преодолевать любые препятствия и развивать довольно приличную скорость в сто двадцать километров в час. Под кабиной пилота и сверху на корпусе торчали короткие, толстые дула пушек, закрепленные на подвижной базе. Аскетичная, чрезвычайно простая конструкция танка делала его весьма надежной и практичной машиной в условиях агрессивной среды планеты, а довольно сложная начинка, реактор термоядерного синтеза на гелие-4 и системы регенерации воды и воздуха позволяли «Грайдеру» находиться в автономном режиме больше месяца.

Обойдя танк сзади, Ен подошел к люку, вытянул вверх руку, нажал на неприметную пластину, утопленную в корпус, и отодвинул ее в сторону, открыв панель кодового замка. Набрав четыре цифры, поведанные ему Генрихом, Ен разблокировал люк. С легким шипением тот отъехал в сторону, из корпуса выдвинулся короткий трап из четырех ступенек и опустился к земле. Будь на нем броня, Ен без особых усилий запрыгнул бы в танк, чье днище располагалось на уровне его плеч, но в костюме техника ему пришлось приложить немало усилий, прежде чем он кое как в раскорячку сумел взойти по трапу.

От увиденного внутри танка лицо Ена расплылось в довольной улыбке, все неприятности последнего дня отступили на задний план. В восьми глубоких компенсационных креслах, располагающихся у боковых переборок, положив на подлокотники механические руки, величественно восседали восемь «Ирбисов», похожих на уснувших вечным сном древних рыцарей. Гладкие черные корпуса, округлые конечности, чуть вытянутый вперед шлем с парой коротких, направленных назад антенн придавали им грозный, внушающий уважение вид. На груди «Ирбисов», в районе сердца, находились прозрачные наклейки с изображением застывшей в прыжке земной кошки, подарившей этой технике свое имя. Позже, когда у каждого из «Ирбисов» появился бы свой хозяин, наклейки были бы удалены, а их место заняло имя солдата, его знание и символа полка. Если бы владельцем брони стал Ноль, то со временем на корпусе появлялись бы новые изображения, образующие неповторимую боевую раскраску, полностью отображающую истинную личность и характер носителя. Хотя Ен и принадлежал к приверженцам заводской покраски, но и он не удержался, чтобы не нанести на свою бывшую броню один дополнительный рисунок. И шлем его «Ирбиса» стал улыбающимся черепом.

Ен и сам не заметил, как вытянул в сторону правую руку, набрав на закрепленной на борту консоли четыре цифры кода, закрыл люк и включил систему подачи кислорода. Отстегнув один из «Ирбисов», аккуратно стянул его с кресла, уложил на пол. На своем шлеме нащупал рычажок предохранителя, передвинул его в положение «открыть» и голосом продублировал команду. Замки на корпусе щелкнули, и он распахнулся, открыв белоснежную подкладку, которая быстро теряла свою форму, становясь обычной тряпкой, правда, наполненной некой гелеобразной субстанцией. Высвободив из железного рукава одну руку, Ен нашел прореху в подкладке, втянул голову в плечи и, извиваясь, как змея, полез наружу. Через пару секунд молодой человек, одетый в одни только трусы, стоял посреди прохода между взирающих на него «Ирбисов», пританцовывая на холодном полу, зябко передергивая плечами, но страшась сделать последний шаг, ведущий к очередному бою в бесконечной веренице схваток.

Когда пальцы на ногах вконец онемели от холода, Ен тяжело вздохнул, открыл корпус «Ирбиса», разделся догола, нашел дыру в подкладке и забрался внутрь. Почувствовав внутри себя тепло человеческого тела, без какой-либо команды броня ожила. Подкладка надулась, плотно облегая все тело, по визору шлема пробежали строчки экспресс-теста, система пискнула и вывела перед Еном десяток полупрозрачных пиктограмм, располагающихся на границе зрения.

— Приветствую вас, хозяин, — раздался в шлеме мелодичный женский голос хранительницы брони.

— И тебе привет. — Невольно улыбнулся Ен. Спросил: — Как тебя зовут?

— Персональный боевой модуль типа "Ирбис", — представился компьютер, — ID-50674i, заводское имя — Син. Настройки — по умолчанию.

— Спасибо, Син. Теперь это твоё имя. Тембр голоса не менять.

Ен всегда обращался и воспринимал хранительницу брони как живого человека, и в этом не было ничего необычного, это не было прихотью привыкшего к одиночеству солдата, стремящегося наделить компьютер чертами живого, разумного человека, чтобы хоть как-то скрасить бесконечные часы ожидания. Система на самом деле обладала интеллектом. Помимо того, что биочип процессора был жизненно необходим для стабильной работы всех электронных систем брони в условиях постоянной электромагнитной бури, бушевавшей на планете, он же обеспечивал хранительнице некоторую степень индивидуальности, делавшей каждого «Ирбиса» чем-то отличным от других. Конечно, о свободе воли не могло быть и речи, но в случае угрозы жизни для носителя, его недееспособности, хранительница зачастую брала на себя управление, уходила с линии обстрела или же попросту уносила бесчувственного хозяина в безопасное место. Совсем недавно это спасло ему жизнь.

— Как мне вас звать, хозяин? — продолжила знакомство с носителем система.

— Ен.

— Желаете обучить меня, Ен?

— Да.

В углу шлема появился значок раскрытой книжки, означавший, что Син начала обучение.

Можно было оставить систему в первозданном состоянии, приданном ей настройщиком на заводе, но Ен всегда предпочитал перевоспитывать её под себя. Теперь она будет запоминать его слова, изучать его характер, реакцию на различные раздражители в различных ситуациях и составит карту движений тела. Броня попытается стать его копией. В экстренной ситуации она будет предвидеть поведение носителя и чуть быстрее реагировать на его движения.

Кто-то считал, что в случае непредсказуемого поведения хозяина, система может вступить с ним в конфликт и время отклика замедлится, но Ен просто предпочитал обучить её получше. Он прекрасно понимал, что, хотя броня и была достаточно сообразительна, всё зависело от пользующегося ею человека. Поэтому он никогда не ленился, предпочитая полностью слиться со своей машиной в одно целое, стать смертоносным механизмом.