Станислав Коронько - Игрушка богов

В противном случае мир откажется под угрозой. Ваши потомки станут слишком могущественными, чтобы остаться слишком свободными. Так решили древние. К этому мы и придём.

"Но разве нельзя как-нибудь по другому?"

Глупо спрашивать это у меня, но я всё же постараюсь пояснить. Скажи, Тимур, что, по-твоему, случилось бы с Землёй, если бы каждый желающий мог получить свою собственную атомную электростанцию? Каждый- образованный или нет, воспитанный или не очень, здоровый или больной. Из любого уголка Земли?

"Что случилось бы с Землёй? Её бы не стало…"

Примерно то же самое случилось с миром прошлого. Со всеми мирами прошлого. Слишком многие смогли получить подобие своей собственной атомной электростанции- способность изменять вещество. Сила, которой не было равных. Но использовать её начали не по назначению, в меркантильных целях. Вместо того, чтобы купить вино, его начали делать из воды. Вместо того, чтобы выплавить сталь, её стали делать из почвы. И так повсеместно. Конечно, не каждый имел возможность пользоваться привилегией менять, но даже усилий тех немногих хватило, чтобы заразить все обитаемые миры и все живые организмы, входящие в ореол обитания древних, так называемым раком материи. Они истребили сами себя. Сама вселенная отвергла наших предков. У них не было шансов уцелеть. Они не понимали, что великая сила требует великой ответственности.

Но вместе с тем способность эта, менять, — великое благо. Даже используя её не на полную, любые раны лечить можно. Что ты уже воочию наблюдал.

Конечно, через легенды и сказания пытаются хранители в людях страх перед силой воспитать, но одним только страхом ответственности людям не привить, и идеальными их не сделать. Как бы сильно драконы не старались, не станут их воспитанники бескорыстными и ко всему терпимыми, нельзя им будет силу и свободу доверить. В данное время всё мирно и спокойно, но и народу на Наутике пока немного- можно людям волю дать. А вот когда население до сотен миллиардов увеличится, когда с какими-нибудь трудностями человечество столкнётся, то никак нельзя будет на благоразумие людей положиться.

Потому-то и выбрали древние модель, деление на классы предусматривающую. Чтобы было легче осуществлять отбор и контроль за теми, кто к реальной силе доступ иметь будет. И потому машины во главе человечества стоять должны, что личного интереса они не имеют.

Надеюсь, я хоть сколько-нибудь удовлетворил твоё любопытство.

Да, кстати, у тебя осталось двести двадцать секунд. Уже девятнадцать.

Отвратительно… А ещё более противно то, что в чём-то древние были правы. Не просто же так они обрекли своих потомков на жизнь под неусыпным наблюдением железного ока механического бога. Они не верили в благоразумие людей, в их способность исправиться. Ради выживания и успешного существования вида, этот вид будет низведён до уровня апатичного, легкоуправляемого стада.

Вот кого растили драконы- стадо! Не свободомыслящих личностей, а клеток огромного, безликого организма, клеток, лишенных индивидуальности.

Древние не дали своим потомкам шанса стать лучше…

…Ненавижу…

Тимур глубоко вздохнул, собрался с мыслями. Оставалось слишком мало времени, чтобы горевать и ужасаться будущему Наутики. Нужно было думать о настоящем.

"Станция, а теперь ответь, что ждёт Наутику на рассвете?"

Стирание.

"Но Эзекиль хочет исполнить все твои распоряжения! Все!"

Эзекиль- самовлюблённый, самонадеянный дурак. Он слишком долго был человеком, чтобы сохранить здравомыслие хранителя. Он прекрасно представляет, чем чревата его попытка остаться человеком, но всё равно цепляется за малейшую возможность остаться им. Ему так понравилось быть смертным и жить свободным от Завета, что он уже не мыслит себя хранителем. Окончание своего существования он не боится- конец эры хранителей уже близок. А вот перспектива возвращения в своё истинное воплощение приводит его в ужас. Чтобы спасти Наутику, Эзекиль попытается исполнить мою волю и даже оборвёт вашу общую жизнь, но это не даст результата.

Впереди показался просвет. А точнее, в сплошной тьме мелькнуло серое пятно.

"Почему?!"

Через сто восемьдесят три секунды вы сольётесь в одно целое. Чуть позже Эзекиль перенесёт тело хранителя за пределы защищённой зоны и попробует закрыть станцию для доступа землянам, используя свои привилегии в системе. У него ничего не выйдет, он не получит необходимых прав. От отчаяния он призовёт на помощь последнего оставшегося землянина, с помощью терминала снабдит её нужным уровнем доступа. Однако этого тоже окажется недостаточно.

"Почему так?!"

Всё очень просто. Я не подпущу никого к жизненно-важным узлам своих систем при живом Эзекиле. Когда хранитель поймёт это и покинет мир, будет слишком поздно. Сдержать ведьму я не смогу, а давать команду на Отмену, пока внутри меня будет находиться человек, а возможность повторения столь неприятного эксцесса не будет исключена окончательно, программа защиты не станет. Единственными условиями, при которых был возможен мягкий вариант решения моей проблемы, — с помощью ведьмы ты физически устраняешь Эзекиля, навсегда закрываешь Дорогу, до сих пор связывающую Землю и Наутику, и исправляешь недочёты в защите физической оболочки станции, позволяющей не уроженцами Наутики проникать внутрь. Невыполнение этих условий приведёт к уничтожению всех знающих хоть что-нибудь об изъянах в защите станции. Но в решающий момент, когда ведьма обездвижила хранителя, ты, Тимур, избрал другой путь. Ещё тогда, в парке, я пытался предостеречь тебя, но ты остался глух. Большим я помочь не мог- это уже было бы вмешательство в реальность. А сия возможность доступна пока что лишь хранителям. Творить мир- их зона ответственности.

Ощущение безысходности, невидимого ошейника и поводка, стало прямо-таки подавляющим.

Но о чём должен думать человек, узнающий, что из-за него вот-вот наступит конец света? Только о своих ошибках.

Тимура мутило, буквально трясло. За Эзекилем он шёл как лунатик- не видя и не слыша ничего. Не понимая, что выходит на какую-то поляну, поросшую травой.

Ради второго шанса Тимур был готов на любое унижение, был готов отказаться от своего желания помочь одной маленькой девочке. Теперь оно казалось ему глупым, эгоистичным.

— Ничего не получится! — останавливаясь, заорал Тимур. — Слышишь, Эзекиль?! У тебя ничего не получится! Ты не должен забирать моё тело!

Эзекиль замер, развернулся, презрительно и с какой-то жалостью взглянул на Тимура. А тот, протянув вперёд руки, двинулся на него. Невидимая стена сдерживала его, но Тимур, не замечая этого, всё шагал и шагал. Не двигаясь с места.

— Не смей, Эзекиль!