Роланд Грин - Волшебные камни Курага

Конан сплюнул и косо посмотрел на солдат.

— Хотел бы я встретиться с теми, кто присоветовал вам пойти в солдаты. Но вы уже здесь, и я вынужден поступить так, как велит мне мой воинский долг. Хотите вы того или нет, но солдатами вы станете! Сержант Гарсим! Десять кругов вокруг лагеря!

— Вы слышали, что сказал капитан? — заорал сержант так, что голос его был слышен и во дворце царя Йалдиза. — Бегом марш!

Кивнув Конану, он закрутил над головой палку и понесся на рекрутов. Многим из новобранцев Гарсим годился в дедушки; но он легко обогнал бы любого из них.

Стоило взводу исчезнуть за воротами, как Конан почувствовал, что за ним кто-то наблюдает. В то же мгновение он услышал голос Хаджара.

— Сдается мне, что такие же слова я уже где-то слышал.

— Вы правы, капитан. Стрельбе из лука меня учил сержант Никар, у него-то я все и перенял.

— Так твоим учителем был сам старик Никар? Ну, тогда с тобою все понятно! Кстати, что же с ним самим сталось?

— Он отправился в отпуск, но назад уже не вернулся. Примерна в то же самое время исчезла и банда разбойников. Думаю, эти негодяи имели глупость напасть на него.

— Давай посмотрим, кто из нас стреляет точнее. Три круга, в каждом круге по пять стрел — идет?

— Даже не знаю, что вам и сказать, капитан…

— Давай, давай, дамский угодник. Я о твоих подвигах в "Красном Соколе" уже наслышан. Подумать только — он вступился за плясунью!

Конан едва не разинул рот от изумления, но тут же взял себя в руки и, пожав плечами, указал:

— Ну и что из этого? К тому же вначале я заступился не за плясунью, а за некую неизвестную мне даму. Я мог бы и не делать этого — северянка оказалась превосходным воином…

Хаджар от души рассмеялся.

— Как же, как же… Надеюсь, северянка твоя как-то отблагодарила тебя?

— Не знаю. Я во всяком случае этого не заметил, — ухмыльнулся Конан. — Вот кто был действительно благодарен, так это плясуньи! Я до сих пор в себя прийти не могу!

— Конан, что я слышу? Неужели три девицы смогли лишить тебя сил? Если это так, то лучше возвращайся в свои горы: ты слишком стар для наших мест!

— Берите лук, капитан! Сейчас мы посмотрим, кто из нас стар!

— Митра! Кто ее сюда пропустил? — неожиданно воскликнул Хаджар.

Конан резко обернулся. От ворот к ним шла таинственная северянка. Она выступала так же уверенно, как и в тот памятный вечер; глядя на ее походку, невозможно было поверить в то, что всего два дня тому назад она была ранена в бок.

На незнакомке были уже знакомые киммерийцу туника и штаны. На поясе ее висел широкий меч и выжал такой длины, что его можно было назвать будь он пошире — вторым мечом. Лицо ее было скрыто тончайшей шелковой вуалью.

— Похоже, ты с этой девкой уже знаком, — насмешливо сказал Хаджар.

— Это не девка, капитан. Это и есть та самая женщина.

— Ну и ну! Чудеса да и только! Спроси-ка у нее, зачем она сюда пожаловала, а я пока разберусь с этими олухами, что стоят у ворот.

Конан снял тетиву, с лука и вновь посмотрел на незнакомку. Едва она подошла к нему, как плац огласился руганью Хаджара.

— Сейчас он узнает о том, что же я им показала, — спокойно сказала женщина и, раскрыв сжатую в кулак руку, показала киммерийцу золотую монету, отчеканенную во времена царя Ибрама. На лике бородатого Ибрама были выгравированы три заморанских руны.

Подобные монеты были отличительным знаком слуг Мишрака, ведавшего всеми тайными службами Турана. В подлинности монеты Конан нисколько не сомневался, но его сильно смущало то, что монету эту держит в руках именно эта женщина. Ослушаться приказов Мишрака не смел никто: отказ от их выполнения означал верную смерть.

— Стало быть, тебя послал сам Мишрак… Но зачем?

— Чтобы привести тебя, капитан Конан.

— Куда привести?

— К Мишраку — куда же еще?

— И ты мне больше ничего не скажешь?

— Я не вижу в этом смысла.

Возможно, незнакомка и не могла сказать большего — вряд ли Мишрак посвящал слуг в свои тайны.

В этот момент к ним — подошел Хаджар. Его не успокоил вид монеты. Взревев по-медвежьи, он показал рукой на ворота.

— Иди, Конан. Я не такой дурак, чтобы спорить с Мишраком. Гарсим справится с рекрутами и без тебя.

— Как скажете, капитан. Ну а теперь женщина, скажи мне — могу ли я умыться и взять с собою оружие?

— Ты волен делать все, что угодно, капитан Конан. Но не забывай и о том, что Мишрак ждет тебя.

— Ждет? — усмехнулся Конан и вновь пробежал взглядом по телу незнакомки, лишний раз уверившись в том, что нагота шла бы ей как нельзя лучше.

— Да, именно так, — ответила незнакомка, внезапно смутившись.

— Много времени это у меня не займет, — сказал Конан, думая о том, куда бы ему спрятать парочку кинжалов.

— Мы идем в Квартал Шорников, — сказала Конану его спутница, когда они вышли за ворота. Конан был на голову выше северянки, однако едва поспевал за нею. Наверное, она горянка, подумалось ему вдруг.

Вскоре они достигали Бондарной Площади, от которой Конан хотел пойти на юг, но северянка тут же остановила его:

— Капитан, Квартал Шорников находится на севере, а не на юге.

— Вот как? А я и не знал.

— Это дело поправимое.

— Ну что ж, тогда я отдаюсь в твои руки. Веди меня куда хочешь, проворчал киммериец.

Квартал Шорников действительно находился на севере; единственное, чего хотел Конан, это пойти по другим, менее людным улицам, но теперь ему оставалось лишь одно — покорно следовать за своей провожатой. Гневать ее попусту ему не хотелось — ее гнев мог обернуться гневом Мишрака.

— Постой, — сказала северянка, направившись к фонтану, стоявшему в центре площади. Утолив жажду, она поспешила к одной из улочек, отходивших на север.

Они вошли в Квартал Шорников, в котором размещалось по меньшей мере полсотни мастерских по выделке кожи и производству седел. На улицах стоял невообразимый шум: стучали молотки, скрипели блоки, визжали пилы, шорники кричали на своих подмастерьев. Конан следовал за своей спутницей, держась справа от нее и не выпуская из руки рукоять своего меча.

Поворот следовал за поворотом. Конан стал разглядывать диковинный кинжал северянки. Рукоять его заканчивалась массивным посеребренным шаром, клинок же выглядел донельзя странно: он был четырехгранным, с глубокими выборками меж лезвиями. Хотелось бы увидеть его в действии, подумал Конан и тут же понял, что такая возможность ему сейчас представится. Из-за строения, стоявшего слева от них, — выбежало несколько воинов, еще двое выпрыгнули из окна справа. Всего противников было шестеро. Конан выхватил меч из ножен и принял боевую стойку. Один из воинов показался ему знакомым — он мог видеть его в "Красном Соколе". Киммериец отступил на шаг назад и покосился на свою спутницу — испуг, похоже, совершенно парализовал ее.