Надежда Первухина - ПРОСНУТЬСЯ ЖИВЫМ

– Точно! Ой, смертный, а ты не дурак! Хочешь, я тебя своей волей Царя Непопираемой земли сделаю настоящим магом?!

– Нет, пожалуй,- горько усмехнулся Викентий,- я с магией завяжу, наверное. Опять в поликлинику вернусь, к своим психам. Тем более что после всех происшедших в Москве событий их наверняка больше станет.

– Зря отказываешься! - занервничал Степан.

– Ты мудрее с каждой минутой, смертный. Ты прав: магия - дешевое развлечение для низкорожденных. А исцеление болящих - благое дело. Ничего. Я тебе в этом помогу. Попозже, как протрезвею. А теперь веди нас, о смертный, в свое благословенное жилище!…

– Алулу, ни на улице, ни в такси - ни слова!- шепнул Степан.

– Ага. Помню.

– И глаза мне мои оставь, а то золотых люди пугаются.

– Как скажешь.

– Тогда идем. Тихо идем. Аккуратно.

Вдвоем, точнее, втроем, распространяя вокруг себя аромат дорогого коньяка, они вышли из «Зеленого погребка». Степан даже не стал выискивать глазами такси - машина (белый, между прочим, «мерседес») подрулила сама:

– Господа, довезу куда угодно! Вы подгуляли, не резон идти пешком. Да и погода портится. По Москве град передавали…

– Град? - исторглось из Степана царское.- Я не давал такого повеле…

– Тихо! - Викентий усадил Степана-Царя и уселся рядом. Назвал адрес.

Только не успели они отъехать от «Зеленого погребка» и пары сотен метров, как действительно начался град.

– Мама дорогая! - схватился за голову водитель, когда по крыше и капоту машины гулко забарабанили крупные сверкающие градины.- Вот это попали! Ни фига себе ледышки - с фасоль! Выскочу - наберу поглядеть.

– Зря, - прошептал Царь.- Он сойдет сума. Нам придется добираться пешком до твоего жилища, Викентий.

Царь оказался прав. Шофер выскочил из машины и, набрав с капота горсти странного града, ошалел. Потому что никакой это был не град, а самые натуральные алмазы. Правда, вперемешку с сапфирами.

Водила принялся набивать камушками карманы, не замечая, что град долбит его в макушку, сечет до крови по щекам…

– Останови его, а, Царь? - попросил Викентий.- Что ты со своими… вибутянами над нашим простым московским людом изгаляешься? Алмазов много, да? Девать некуда стало?! Развлечений захотелось?!

– Алулу, ты, правда, совесть имей,- встрял Степан и тут же зазолотился:

– Хорошо. Я верну ему разум. А град станет обычным. Замерзшая вода, бр-р! Только едем скорее. Иначе меня обнаружат мои же жрецы.

Им из машины было видно, как шофера окатило сверху водой. Он встряхнулся, матюгнулся и посмотрел вокруг уже осмысленным взглядом. Полез за руль:

– Извините за задержку, сейчас все наверстаем. Просто хотел на редкостный град посмотреть и макушку себе разбил…

– Подуй ему на макушку, Кеша, - скорее почувствовал, нежели услышал Викентий золотистый шепот.- Исцелять так исцелять…

- Уходим, уходим, уходим!

Настанут времена почище!…

Если бы змеи могли петь, они бы в данный момент пели именно эту песню.

Потому что они уходили.

И Царица Аганри суровым взором следила за каждой чешуйкой на телах своих подданных: чтоб, не приведи Небеса, не осталась эта чешуйка в негостеприимном к змеям городе Москве.

- Уходим, уходим, уходим!…

Змей-вампиров Царица заставила вообще залечь в длительную спячку. По человеческим меркам - лет этак на триста… Тысяч. Змеи-вампиры подчинились и принялись готовиться к своей принудительной летаргии.

Нельзя не подчиниться Царице Аганри.

Если хочешь проснуться живым.

Царица уводила змей.

И торопилась уйти сама.

Она не любила людские затерянные племена.

А уж этих выскочек - племя вибути - тем более.

И то, что сейчас это племя почти в полном составе вторглось в этот странный город, Царице было чуть-чуть неприятно.

Именно такие эмоции испытываешь, когда окажешься вдруг в одном троллейбусе с человеком, которому уже пару лет как должен тысячу долларов. Или две.

Поэтому Аганри спешила.

Поэтому ее змеи и могли бы петь:

- Уходим, уходим, уходим!

Но, к счастью, змеи молчаливы.

Может, поэтому никто их и не любит, а?

Как известно из общенародно любимой песни общенародно любимого российского кинофильма, не сразу все устроилось.

И Москва, совершенно верно, не сразу строилась.

Зато то, что происходило со столицей сейчас, происходило именно…

Мгновенно.

Моментально.

Круче, чем в кино.

И быстрее, чем смена декораций в театре.

Вж-жик!…

И после загадочного дождя с удивительным градом (что уж греха таить, некоторые несознательные граждане, проживающие в районе Охотного ряда и Нового Арбата, вовсе не почитая себя рехнувшимися, порядком нагребли в свои алчные руки халявно насыпавшихся с небеси бриллиантов и прочих смарагдов!) и тротуары прекрасной столицы, и всегда загруженная проезжая часть засияли чистым благородным сиянием золота.

Не в переносном, между прочим, смысле.

И даже урны у коммерческих ларьков оказались целиком из того же драгоценного металла. А сами ларьки - все! - из платины. И возле каждого такого платинового ларька зверем стоял продавец - гнал от драгоценности зевак и потенциальных расхитителей: платиновую гайку свинтить - это ж полжизни можно на Гавайях коктейли дуть!

Но прошли какие-то минуты, и толпы (ох эти вездесущие толпы!) перестали пробовать на зуб золотые тротуарные бордюры и оглаживать платиновые бока автолавок типа «Шашлычная-Чебуречная».

Потому что - вж-жик!

Сначала тихо-незаметно, а потом все сильнее и упорнее поперли из золотых мостовых странные сооружения типа пирамид. Либо надгробных стел, но такого мрачного сравнения никому из многочисленных свидетелей сих чудес применять не хотелось.

Словом, поперли пирамиды.

Прямо на московских улицах.

Не сказать чтоб очень большие.

Но зато по три, а то и по пять - на каждый квадратный километр свободной московской земли.

Независимые эксперты по пирамидам, а они есть везде, они с вами стоят в очереди за творожком «Даниссимо» и скандалят в любом маршрутном такси, если кто-нибудь ненароком заденет их многочисленные пакеты и пакетики с картошкой-петрушкой-яйцами-майонезом, тут же провели экспертизу и авторитетно заявили ошеломленным согражданам:

– Драгоценные камни. Типа самоцветы. Натуральный продукт.

И еще:

– Милиция-а-а! Охраняйте народное достояние от посягательств!

Хотя посягать на пирамиды никто не собирался. Ходили вокруг них стайками, любовались, восторгались, вопрошали риторически: за что нам, смиренным москвичам, эдакое чудо? Куда нам столько злата-самоцветов? Чем мы особенным от прочих великих городов, вроде Рима, Вашингтона и Рио-де-Жанейро, отличились?