Николай Муханов - Пылающие бездны

— Пусть будет так. Эта Луна для нас — настоящая Ахиллесова пята. Возможно, что неприятель, действительно, обратит на нее сугубое внимание.

Санаэрожабль, увеличив ход, направился к Луне, серебристым диском висевшей на черном фоне.

Для находившихся внутри сигары получалось впечатление полной неподвижности, и только измеритель скорости отмечал па светящемся циферблате, что закон инерции преодолевается успешно и скорость движения машины увеличивается прогрессивно.

Вокруг стоял абсолютный мрак, как будто все окружающее было задернуто густым черным покрывалом, изрешеченным тысячами крошечных, спокойных, немигающих отверстий. Человек, незнакомый с обстановкой, даже при самой пылкой фантазии, не мог бы себе представить, что эти пулевые отверстия — звезды, — такие живые, ласково манящие с Земли и такие жалкие, ничтожные отсюда.

Диск Луны заметно рос и увеличивался по мере движения вперед. Позади за кормою корабля, заполнив собою едва ли не четверть горизонта, плыл другой бледно-туманный диск. Он быстро уменьшался в объеме и по мере уменьшения один его край вырисовывался яснее.

Скоро настал момент, когда оба диска сравнялись в величине, ив то время, как впереди лежащий, неудержимо ширясь и все ослепительнее сверкая, как бы падал вниз, — лежащий позади, тускнея, поднимался к зениту.

Роне Оро-Бер и Гени Оро-Моск сидели в покойных креслах, погруженные каждый в свои думы.

Навстречу им плыло, неудержимо разбухая, круглое, слегка сплющенное тело, неравномерно, освещенное, с изодранными краями, все испещренное яркими воронкообразными арабесками, — как будто густо усыпанное гвоздями с огромными блестящими, но помятыми шляпками.

Скоро это тело заслонило весь горизонт и как-то незаметно наступил момент, когда слабо ощутилось падение машины вниз.

Проверив могучую заградительно-сторожевую линию судов, начальник флота отдал по хаосографу последние распоряжения.

— Момент, когда наш молчаливый Спутник находится между Землей п Марсом. Хотя и ненадежный, а все же — щит, — заметил ученый.

Гени взглянул на светящийся хронометр.

— Абсолютное время показывает 23 ч. 50 м. Через десять минут должно начаться наше наступление.

— Наше присутствие здесь необходимо? — спросил Роне.

— Нисколько. Я отдал все нужные распоряжения, — ответил начальник флота.

— Тогда — вперед!

Машина, наподобие юркого спутника, понеслась, огибая планету.

Светлые арабески на Луне танцовали бешеный танец, переливаясь как в калейдоскопе и постепенно угасая. Скоро на месте диска осталось слабо светящееся матовое пятно неправильной, расплывчатой формы.

— Оборотная сторона медали! — сказал шутливо ученый.

— Да. Вечные снега, которые с момента своего образования не видели ни одного солнечного луча, — отозвался Гени.

Старик рассмеялся:

— Мне пришла в голову забавная мысль, мой друг. Что, если бы поэты древности, исписавшие томы о красоте царицы ночей — Луны, могли увидеть свою возлюбленную в таком ночном неглиже, так сказать, как вы полагаете, это не остудило бы их пылких чувств?

Гени засмеялся в свою очередь.

— Ваша мысль, учитель, подтверждает лишний раз старую философскую истину, что в мире — «все относительно».

— 500.000 километров от Земли, — сказал Гени Оро-Моск, следя за измерителем пространства.

— А, наша заградительная линия! — отозвался ученый, выходя из задумчивости.

— Проверим расположение истребителей!..

Начальник флота перешел в соседнее отделение, ученый последовал за ним.

Там, занимая собою целую стену, слабо светился жемчужный экран, в центре которого плыли два сферические тела неравной величины.

Гени и Оро-Бер поместились у аппарата перед экраном и надели на глаза специальные окуляры.

Тела отодвинулись в глубь, выросли и стали отчетливее. Теперь каждый без труда узнал бы в них Землю с ее спутником. Вокруг планет, на равном друг от друга расстоянии, пестрела целая гирлянда точек.

— Все на месте! — с удовлетворением констатировал начальник; флота. Теперь взглянем, что делается у неприятеля.

Поворот рычага — картина исчезла. На месте ее появилась новая.

Ярко сверкнула замысловато разграфленная планета, с близко плывущими около нее двумя крошечными спутниками.

На стороне Марса, обращенной к Земле, был день. Увеличив систему до желаемой величины и яркости, наблюдатели увидели картину сильного оживления, царившего в стане неприятеля. Там и здесь, бросая скользящие тени на поверхность планеты, проносились, как бы легкие тучки: это эскадрильи воздушных кораблей проделывали свои, быть может, последние эволюции.

— Малютки пока защищены слабо, — обратил ученый внимание Гени на спутников Марса.

— Да, момент благоприятный. Через два часа один из них спрячется за спину матери и будет для нас недосягаем, — пошутил Гени. — Не будем, медлить, учитель? — добавил он полувопросом.

— Во славу Федерации! — ответил старик.

— Да будет! Во славу Федерации!

Гени переменил картину. Снова показалась лунно-земная система в ореоле точек.

Начальник флота по хаосографу отдал распоряжение начать передвижение:

«Всем участвующим в атаке! Движение вперед на 35 миллионов километров! Скорость — 100.000 килом. в секунду. По выполнении задания остановка до новых распоряжений. Марш!».

Миллионы точек на экране, черкнув по светлому фону, в мгновение ока исчезли из поля зрения. На месте осталась лишь поредевшая цепь передовой линии.

Убедившись в выполнении распоряжения, начальник флота восстановил на экране картину Марса и отдал приказание в машинное отделение:

— Скорость 100.000 килом. в секунду. Вперед!

Наступило недолгое молчание.

— Великая эпопея начинается! — не без торжественности проговорил Гени.

— Эпопея ли, дитя мое? Скорее — эпизод. Эпизод, и притом довольно непродолжительный. Через 6 минут мы будем на полпути между Землей и Марсом, а еще через шесть — многое может измениться в обстановке нашего крошечного муравейника… Однако, взгляните на экран!.. Неприятель, несомненно, заметил наше движение, — неожиданно закончил ученый.

Действительно, от ярко освещенной поверхности Марса протянулись по всем направлениям темные линии, расходившиеся радиусами.

— Да, неприятель строится в боевой порядок, — потвердил Гени. — Посмотрите, какие силы направляются к обоим спутникам!..

Картина на экране начала бледнеть и заволакиваться сероватым туманом.

— Ого! Это что-то новое? — с интересом воскликнул Роне.

— Они выбросили искуственные пары, — слегка заволновался Гени.

— «Замутили воду», — так сказать. — Прием, к которому в животном мире прибегают многие особи. Однако в таком колоссальном масштабе этот прием применяется, несомненно, впервые. Это делает честь изобретательности неприятеля! — почти с восторгом закончил ученый.