Сергей Герасимов - Изобретение зла

Манус. Еще ему интересно узнать кто останется последним, и как ему удасться выкрутиться. Интересно смотреть, как люди напряжением последних сил спасаются из почти безнадежных положений. И ещё есть танатос - инстинкт разрушения, который в такой игре может проявлятся ненаказуемо. Ты не можешь убивать на улицах, но тебе все позволено в игре. Ты можешь охотиться на людей и сам оставаться в безопасности при этом.

Танатос, инстинкт убийства - вот основной двигатель таких игр.

Все популярные игры используют нижайшие из инстинктов. Поэтому есть две категории популярнейших игр: порноигры и игры в убийцу.

Танатос. Арнольд Августович помнил показательный фильм, который сам же снял скрытой камерой для практических занятий по психологии. Фильм имел два раздела.

В первый раз камера была установлена на улице. Было начало зимы и ассистенты психолога изготовили из снега две снежных бабы - маленьких, одна в сорок сантиметров ростом, а другая в тридцать. Первыми прохожими оказались мальчик лет шести и женщина, которую он называл тетей. "Смотри!" - Закричал мальчик и подбежал к снежным фигурка. Фигурки действительно были красивы, потому что их делал профессиональный художник.

Потом ребенок отломил ото льда меньшую фигурку и понес женщине в подарок.

Мотивация пока самая благородная - взять красивую вещь и подарить. Танатос пока скрыт, но уже работает - фигурка все-таки отломлена. Не донося фигурку, мальчик её роняет и фигурка раскалывается надвое. Топчет фигурку ногами. Танатос налицо - стремнение к уничтожению: видовая характеристика человека, заставляющяя его постоянно воевать и уничтожать ценности культуры. Ни одно животное не станет уничтожать вещь за то, что она прекрасна.

Только за то, что прекрасна.

Ребенок возвращается и отламывает большую фигурку со словами: "а это для меня". Несет, но тоже роняет, отламывает больший снежный шарик и называет себя баскетболистом, пробует подбрасывать, но вместо баскетбола играет в футбол.

Разбивает ногами снежный шар и веселится. Убивающий в силу инстинкта смерти всегда чувствует радость и нередко смеется. Это характерно.

Женщина воспринимает поведение ребенка как нормальное. По данным статистики из ста восьмидесяти красивых снежных фигур, оставленных ночью без присмотра, к утру сохранилось восемь - восемь самых худших. Из ста восьмидесяти уродливых к утру сохранилось сто четырнадцать. Танатос в первую очередь направлен против красоты.

Но почему против красоты?

Второй случай, очень показательный: девочка полутора лет. Отец принес с работы милицейскую фуражку. Объясняет: если наденешь эту фуражку, то все можно. Девочка просыпается ночью, встает, надевает фуражку, идет в комнату игрушек и начинает топтать свои игрушки. Свои. Свои собственные. Свои любимые. Топчет с наслаждением. Топчет, пока не уничтожает все. У неё была коллекция пластмассовых автомобильчиков - двести две штуки. Растоптаны все.

Когда утром отец собрался её наказать, она показала милицейскую фуражку. Снова танатос. Танатос сильнее стремления к пользе. Танатос срабатывает даже вопреки пользе. Танатос так же силен, как и половой инстинкт.

Итак, играть заставляет танатос - одна из сильнейших человеческих мотиваций. Танатос беилогически оправдан: человек должен стремиться к собственной смерти и к смерти всего, созданного человеком - ведь он сам должен исчезнуть и уступить место Машине. Чем более красиво творение человека, тем вернее оно должно быть уничтожено - ведь оно отвлекает разум от направления, предписанного эволюцией. Отвлекает человека от рабского служения Машине.

Вот почему?

Все та же война цыифры с духом?

Итак, танатос. Для того, чтобы эта мотивация включилась, необходимы две вещи: первое - объект уничтожения должен быть красив и в чем-то хорош. Уровень красоты определяется просто: он лучше чем я, или он лучше, чем я мог бы сделать. Поэтому и не разрушаются некрасивые снежные фигуры. Второе - дозволенность и безнаказанность. Посмотрим, что можно сделать здесь. Первое: убрать дозволенность и безнаказанность - выйти на более высокую инстанцию

(например, на отца играющего) и убедить его в непозволительности игры.

Принимаем как рабочий вариант, но вероятность невелика. Второе уменьшить привлекательность персонажей. Это уже ближе. Сделать десять персонажей уродами, с которыми не захочешь играться. Сделать их грязными, тупыми, не боящимися боли, неспособными выдумать красивый вариант. Играющими неинтересно.

Аппатичными. Это уже более реально. Пока неясно как это сделать. Но это шанс.

Третье - не давать играющему абсолютной власти над чужими судьбами. Но здесь ведь работает Машина, а Машина может все. Этот вариант отпадает, ничего не поделаешь. Четвертое - сделать их не настоящими, а механическими, хотя бы с виду. Заставить их двигаться как механические фигурки. Как фигурки очень простой игры, пусть они не говорят интересных фраз, а только самые стандартные штампы. Пусть они не делают ничего неожиданного. Пусть они станут банальны. И так далее.

Что еще? Игра потеряет интерес, если участники перестанут бояться смерти.

Как это сдалать? Можно попробовать разыграть большой спектакль.

И последний вариант - можно прямо повлиять на играющего. Я его не вижу, но он видит меня. В молодости я был неплохим гипнотизером. Попробую использовать это ещё раз. Судя по всему, Манус слабоволен и должен быть внушаем. Достаточно один раз завладеть его вниманием и больше я его не выпущу. Плохо, что он не один. Подружка попытается разрушить контакт.

Так думал Арнольд Августович. Пока его планы были смутны, но в них уже просвечивали первые намеки на истину. И всем планам мешала прекрасная Велла.

Значит, Веллу предстояло уничтожить. К счастью, её интеллект лишь напоминал человеческий.

Он ещё раз вызвал Кошеева.

- Не приносите мне пожалуйства самую подробную книгу по новой истории. И ни в коем случае не приносите мне книгу о истории второго этампа величайшей войны.

К концу смены Кощеев раздобыл книгу и принес её в кабинет.

- Я же сказал вам не приносить ее!

- Позволь, я сама ему объясню? - спросила Велла.

Кощеев благополучно исчез.

- О чем эта книга? - спросила Велла.

- О тебе и о таких как ты. О втором периоде войны. Ты помнишь что-то?

- Немного и отдельными отрывками. Ведь мы постоянно погибали, часть нашей памяти сохранялась и снова пускалась в дело. Я погибала несколько сот раз и во мне кусочки нескольких сот созданий. Но я не помню общего. Мы воевали, мы дрались. Вот и все.

Книга, которую принес Кощеев, была толстым коричневым томом с золотым тиснением. Второй том истории величайшей войны. Книга страстей человеческих. Книга конца судеб. Арнольд Августович решил начать чтение сегодня же вечером.