Филип Фармер - Многоярусный мир. Том 2. Сборник фантастических произведений

— Или, Земля номер два в таком же плачевном состоянии, как и эта?

Лицо Рыжего Орка приобрело нормальный цвет. Он улыбнулся и ответил:

— Нет. Другая отделалась не так уж плохо. Она куда более желанна, хотя начало у нее было точно таким же. Но твое предположение, что я отдам этот мир, показывает, что ты мало о нас знаешь, лаблаббий.

— Я знаю достаточно, — возразил Кикаха, — но даже Господы меняются к лучшему, и я надеялся…

— Я никак не буду вмешиваться в развития событий здесь, исключая, конечно, свою защиту, — заявил Орк, — если эта планета задохнется от созданной человеком загрязненности или если ока взорвется в тысячах вспышек от ядерных ударов, это произойдет безо всякой помощи или помех с моей стороны. Я ученый и не стану оказывать влияние на направления естественного развития тем или иным путем на обоих планетах. Все, что я делаю, находится на микромасштабном уровне и не потревожит микромасштабных дел.

Это, кстати, является еще одной причиной, почему я должен убивать всякого, кто вторгается в мои вселенные. Они могут попробовать вмешаться в мои великие эксперименты.

— Только не я! — возразил Кикаха. — И не Вольф, ни Хрисенда, ни Анана! Мы всего лишь желаем вернуться в свои собственные миры. Конечно, после того, как будет уничтожен Колокольник. Он — единственная причина, по которой мы оказались здесь. Ты должен в это поверить!

— Не ждешь ли ты в самом деле, что я поверю?

Кикаха пожал плечами:

— Это правда, однако я не жду, что ты в нее поверишь. Вы, Господы, слишком склонны к паранойе, чтобы ясно видеть окружающее.

— Тебя будут держать здесь, пока я не захвачу в плен остальных и не разобью Уртона. Тогда я решу, что с тобой делать.

Под этим, знал Кикаха, он подразумевал, какие именно изощренные пытки он сможет применить к Кикахе. На мгновение он задумался, не поставить ли Рыжего Орка в известность о Роге Шамбаримена. Наверное, он смог бы использовать его как способ поторговаться. Затем решил, что не стоит. Если Орк узнает, что Рог здесь, он просто-напросто извлечет из своего пленника сведения при помощи пыток или наркотиков.

— Ты еще не убил Колокольника? — вместо этого спросил он.

— Нет, — улыбнулся Орк.

Он казался очень довольным собой.

— Если возникнет необходимость, я буду угрожать Уртону именно Колокольником. Я скажу ему, что если он не уберется, я выпущу на свободу Колокольника. Это, как ты понимаешь, самое ужасное, что может сделать Господь.

— И ты это сделал бы? После того, что ты говорил об уничтожении всякого, кто может вмешаться в естественное развитие?

— Если бы я знал, что скоро умру, что моя смерть неизбежна, да, сделал бы! Почему бы и нет? Какое мне дело до того, что случится с этим миром, со всеми мирами, если я умру? Туда им и дорога!

Было еще много вопросов, на которые Кикахе хотелось бы получить ответы, но интервью вел не он. Внезапно, Орк вышел, пройдя через другую дверь. Кикаха натянул цепь, пытаясь заглянуть за нее, но дверь закрылась в его сторону и он не смог ничего рассмотреть.

Он остался со своими мыслями, в которых не было и намека на оптимизм. Он всегда хвастался, что может освободиться из любой тюрьмы, но это была, конечно, лишь похвальба. Пока что он сумел бежать изо всех мест, куда его заточали, но понимал, что в один прекрасный день окажется в помещении, где выхода не будет. Вероятно, это было именно то место. За ним наблюдали камеры, он был прикован к цепи, которую голыми руками не разорвешь, кроме того, она могла быть проводником для чего-то, способного парализовать его или наказать, если он будет вести себя не подобающим образом.

Это не помешало ему попытаться порвать или перекрутить ее, так как не мог позволить себе принимать что-либо на веру. Цепь осталась невредимой и он предположил, что его действия весьма позабавили тех, кто за ним наблюдал.

Он прекратил эти игры и воспользовался туалетным оборудованием. Потом он прилег на диван и некоторое время размышлял о своем бедственном положении. Никаких неудобств из-за того, что он был голым, он не испытывал. Воздух в помещении был всего на несколько градусов меньше температуры его тела и сквозняка практически не было. Через некоторое время он уснул, не придумав никакого плана, который мог бы считаться разумно работоспособным.

Когда он проснулся, в комнате все было как и прежде. Свет, который лился из неведомого источника, делал невозможным определение точного времени. Температура воздуха тоже не изменилась. Когда он сел, то обнаружил поднос с чашками, тарелками и столовыми приборами на тонконогом деревянном столике около дивана. Он и не подумал, что не смог бы заметить вошедшего с подносом, если бы его одурманили при помощи наркотика. Казалось, более вероятным предположить, что у столика есть открывающиеся крышки и что поднос попал именно так.

Кикаха с жадностью поел. Столовые приборы оказались сделанными из дерева, а тарелки и чашки из олова, с изображенными на них стилизованными спрутами, дельфинами и омарами. Покончив с едой, он походил по камере примерно с час в пределах досягаемости цепи. Он попробовал думать, что он смог бы сделать с вратами, если эти врата и впрямь существуют в деревянной поверхности стола. В конце своей прогулки, повернувшись лицом к столу, он заметил, что поднос исчез. Подозрения его оказались верными — в поверхности стола были врата.

В камере раздался какой-то звук — по крайней мере, так ему показалось. Но на самом деле была тишина. Господы старых времен разрешили проблему шумов, вызываемых внезапным исчезновением предметов. Воздух не врывался в созданный исчезновением вакуум; так как устройство врат включало одновременный обмен воздуха между вратами в обоих концах.

Примерно через час Орк вошел в ту же дверь, через которую вышел. Его сопровождали два человека, один из которых держал шприц. Оба носили юбки-кильты. У одного кильт был в черно-красную полоску, у другого — белый со стилизованным осьминогом с большими голубыми глазами. Кроме кильтов, кожаных сандалий, бус и металлических медальонов на концах ожерелья из бус, они ничего не носили. Отличались они темной кожей, а их лица выглядели средиземноморскими, чем и напомнили ему об индейцах. Прямые черные волосы были заплетены в две косички. Одна косичка спадала на спину, другая сворачивалась спиралью на правой стороне головы.

Орк заговорил с ними на языке, неизвестном Кикахе. Он казался ему смутно похожим на еврейский, либо на арабский, но только из-за звуков. Он слишком мало был знаком с этими обоими языками, чтобы суметь определить их.

Пока один стоял в стороне, прицеливаясь в Кикаху из арбалета. другой подошел к нему. Орк приказал ему подвергнуться инъекции, сообщив, что если он откажется и окажет сопротивление, то ему всадят шприц из арбалета. И боль что за этим последует будет продолжительной и интенсивной. Кикахе оставалось лишь подчиниться, поскольку ничего другого он сделать не мог.