Пол Андерсон - ЩИТ. Сборник научно-фантастической прозы

Маркус стоял неподвижно. Ветер шевелил его волосы. Коскинену очень хотелось, чтобы ветер Земли коснулся и его лица. Солнце опустилось ниже. Наконец Маркус поднял глаза и вздохнул:

— Ну, хватит, дело зашло слишком далеко. Если ты не хочешь сдаться, тем хуже для тебя.

Коскинен хотел ответить, но не смог. Сожаление и гнев овладела км. Он повернулся и пошел к Вивьен.

Вивьен включила лампу в бункере, где стало уже темно, и опустилась на колени перед контейнером, в котором хранились припасы. Он покачал головой и сел, придавленный навалившейся на него слабостью.

— Поешь, — настаивала Вивьен. — Конечно, это не тот ух;ин, что я обещала тебе…

— Как бы мне хотелось почувствовать капли дождя, — вздохнул он.

— Ты что же, уже не надеешься увидеть дождя? — резко выпрямилась Вивьен.

— О, надежда у меня есть. Надежда — это все, что у меня осталось. — Он откинулся назад и посмотрел на свои руки.

Вивьен закончила работу и ласково погладила его.

— Полежи немного.

Он не, стал спорить и покорно положил голову ей на колени. Сон обрушился на него, как удар.

— Проснись!

Он с трудом открыл глаза.

— О… может, ты тоже хочешь отдохнуть? — он потер глаза. — Черт побери, я должен был позволить тебе поспать первой.

— Дело не в этом, — ответила Вивьен, лицо ее было встревожено. — Они притащили какую-то машину.

Коскинен осторожно высунул голову из бункера. Яркие лампы отогнали ночь куда-то далеко. Два громадных крана, как два динозавра, возвышались над барьером. Вокруг суетились рабочие.

— Что это они собираются делать?

— Понятия не имею. Все, что у нас здесь есть, довольно много весит. Может, они хотят перенести нас куда-нибудь в более удобное для них место.

— Но, Пит… — Вивьен прильнула к нему. Он обнял ее за талию. Немного погодя он ощутил, как страх покидает ее. — Ты совсем не боишься?

— Видит бог, нет, — засмеялся он.

Стрелы кранов начали опускаться, и вскоре невидимая оболочка была опутана цепями. Вот рабочий махнул рукой, и стрелы начали подниматься вверх.

— О’кей, — сказал Коскинен. — Пора. — Он нагнулся над генератором, подкрутил ручку.

Поле расширилось. Цепи полопались и, взметнув тучи пыли, упали на землю. Краны качнулись. Коскинен вернул ручку в превшее положение.

— Я мог бы опрокинуть эти чудовища, — невозмутимо сообщил он, — но не хочу причинять вреда рабочим.

— О, — выдохнула Вивьен, — ты просто великолепен.

Смятение снаружи улеглось. Рабочие отошли в сторону, и на освещенное место вышел Маркус. Один.

— Коскинен, — раздался его голос, когда Пит включил переговорное устройство.

— Да? — Коскинен остался на месте. Он не хотел снова предстать перед Маркусом.

— Великолепная шутка. Ты все еще хочешь сопротивляться?

— Да.

Маркус вздохнул:

— Ты не оставляешь мне выбора.

У Коскинена сжалось сердце.

— Мне не хочется делать этого, — сказал Маркус, — но если ты не выйдешь, я сброшу атомную бомбу.

Коскинен услышал возглас Вивьен. Он сжал кулаки так, что ногти впились в ладони.

— Ты не можешь, — крикнул он, — не можешь без приказа президента! Я знаю закон.

— А может, у меня есть приказ?

Коскинен провел языком по пересохшим губам.

— Если у тебя есть согласие президента, то можно сделать проще: пригласить сюда президента, и пусть он подтвердит согласие. Тогда я выйду отсюда.

— Ты выйдешь отсюда тогда, когда тебе приказано, Коскинен. Сейчас.

— Другими словами, у тебя нет разрешения президента и ты знаешь, что не получишь его. Так кто из нас нарушает закон?

— СБ имеет право использовать ядерное оружие, имеющееся в ее арсенале, по собственной инициативе в случае экстренной необходимости.

— Какая необходимость убивать нас? Мы просто сидим и никому не мешаем.

Маркус посмотрел на часы.

— Четверть шестого. У тебя два часа на размышление, — и он твердым шагом направился прочь.

— Пит, — Вивьен прижалась к Коскинену. Он почувствовал, что она дрожит. — Он блефует, правда? Он же не может, это невозможно.

— Боюсь, что может.

— Но как он объяснит это потом?

— Придумает что-нибудь. От нас почти ничего не останется, а его люди, видимо, очень преданы ему. Все в истории диктаторы подбирали себе именно таких людей. Так что они подтвердят все, что он скажет, и ему все сойдет с рук.

— Но он же потеряет генератор!

— Это лучше, чем потерять положение. И шанс занять более высокое место. Кроме того, он полагает, что его ученые сумеют раскрыть секрет генератора.

— Но ведь секрета уже нет! Мы же позаботились об этом. Почему ты ему не скажешь?

— Боюсь, тоща он сбросит бомбу сразу. Ведь мы сами вместе с работающим генератором энергетического щита являемся прямым доказательством того, что он лжец и давно изжил себя. Ты же понимаешь, что новый экран не сделают сегодня к вечеру. Первые образцы будут готовы минимум через месяц. И если Маркус будет действовать быстро, он и его агенты успеют выследить людей, с которыми мы вошли в контакт, и обвинить их в заговоре против Протектората. Правительство поверит ему, поддержит его, так как доказательств противного нет.

— Ясно, — задумчиво кивнула она. Некоторое время они молчали, затем она медленно протянула руку к выключателю, и лампа погасла. Мягкий свет, проникающий с улицы сквозь отверстия, окутал ее своей паутиной, укрыл легкими тенями. — Значит, нам остается только ждать.

— Может быть, твой бразильский друг, которому ты сообщила все, успеет что-нибудь предпринять.

— Может быть. Однако ему придется иметь дело с бюрократией администрации, а он числится в списке подозрительных, так как был знаком с Джанни. Хотя, с другой стороны, он журналист и должен знать больше уловок, чем остальные люди.

— А как насчет того сенатора, о котором ты говорила?

— Хохенридер? Да, я все рассказала. Но я говорила, разумеется, не с ним, а с секретарем, который слушал меня весьма скептически. Может, он стер ленту. Ведь ему в офис наверняка многие звонят по разным пустякам.

— И тем не менее, есть возможность, что твой бразильский журналист расскажет обо всем президенту, а сенатор Хохенридер… и еще кто-нибудь, кто получил наши сообщения и смог понять, почему мы прибегли к такому необычному способу распространения информации… Так что помощь может прийти в любую минуту.

— Не надо меня успокаивать, дорогой. Я прекрасно понимаю, что до 7.15 никто не успеет. Возможно, к полудню Маркус будет в тюрьме, но мы этого знать уже не будем.

— Может быть, — неохотно признал он. — Но все же здесь лучше, чем в Зодиаке. Смерть будет мгновенной. Никаких мучений.

— Знаю — и это хуже всего. Жизнь в одно мгновение снова превратится в мертвую материю.

— Может, ты хочешь выйти? Я могу отключить барьер на полсекунды.