Роберт Хайнлайн - Астронавт Джонс. Сборник научно-фантастической прозы

Макс слушал, учился и недоумевал. Через купол отсека он взглянул на пространство за кораблем, искаженное их огромной скоростью. Звезды, лежащие прямо по курсу, за последние семь вахт немного приблизились друг к другу — все тот же эффект параллакса. Теперь они были видны в волнах инфракрасного спектра, волновой фронт двигался так быстро, что допплеровский эффект преобразовывал тепловое излучение в видимый свет.

Поток цифр прервался. Макс опустил глаза на пульт, но тут же посмотрел на небосклон, услышав команду Хендрикса:

— Приготовиться!

Звезды, казалось, устремились навстречу друг другу; затем мгновенно, без какой-либо задержки, их сменила новая, совершенно отличная от старой, звездная картина.

Хендрикс выпрямился и, вздохнув, посмотрел наверх.

— Это Мемориал Альберта, — тихо произнес он, — А там Шестиугольник. Что ж, капитан, мы снова сделали это. Принимайте вахту, мистер, — обратился он к Саймсу и, пропустив вперед капитана, последовал за ним к люку.

«Беспокойная команда» вновь перешла к обычным вахтам; следующий прыжок должен был состояться еще не скоро. Макс продолжал нести вахты в качестве вахтенного картографа, а Ковак временно сменил Хендрикса, взявшего недельный отпуск. Работы на этом отрезке полета было немного, но Макс искренне радовался новому порядку; он с гордостью поставил в вахтенном журнале свою подпись «М.Джонс, вахтенный картограф». Он чувствовал, что добился успеха, несмотря на неприязненное отношение Саймса.

Макс был удивлен, но отнюдь не встревожен, когда в свободное от работы время получил приказ явиться к астрогатору. Он надел свежую форму, пригладил волосы и поднялся на палубу «С».

— Ученик картографа Джонс прибыл, сэр.

В каюте Келли и астрогатор пили кофе. Хендрикс ответил на приветствие Макса, однако оставил его стоять у входа.

— Полагаю, вы сами объявите новость?

— Как прикажете, сэр, — Келли явно чувствовал себя не в своей тарелке. — Итак, Джонс, отныне ты не состоишь в моем Союзе.

Макс был потрясен. Келли между тем продолжал:

— Дело в том, что ты должен выучиться на астрогатора. Так решили мы с доктором.

В голове у Макса зашумело, он едва слушал слова Хендрикса.

— Ну как, Джонс? Хочешь попробовать?

— Да, сэр, — выдавил из себя Макс.

— Прекрасно, мы с Келли наблюдали за тобой. И оба убедились, что ты можешь, или, по крайней мере, имеешь скрытую способность, развить в себе необходимые знания и скорость. Вопрос в одном: ты согласен с нами?

— Да, надеюсь на это, сэр.

— Я тоже надеюсь, — ответил Хендрикс. — Посмотрим, если у тебя ничего не получится, никогда не поздно вернуться в свой Союз. Приобретенный опыт только поможет тебе в работе картографа. — Он повернулся к Келли. — Я слегка проэкзаменую Джонса. А затем мы примем окончательное решение.

— Очень хорошо, сэр, — Келли поднялся.

Когда главный оператор вышел из каюты, Хендрикс подошел к столу и вытащил служебную книжку члена экипажа.

— Это твоя? — резко спросил он.

Взглянув на нее, Макс чуть не потерял дар речи.

— Да, сэр.

— Прекрасная карьера, не так ли? Хочешь сделать какие-нибудь объяснения?

Пауза продолжалась не более десяти секунд, хотя Максу она показалась вечностью. Затем наступило очищение.

— Это вовсе не прекрасная карьера, сэр, — ответил он. — Все липа от начала до конца.

Он понял, что собственноручно разрушил все свои честолюбивые планы, но, как ни странно, на душе у него стало спокойно.

Хендрикс спрятал книжку обратно в стол.

— Прекрасно. Ответь ты по-другому, ноги бы твоей не было в отсеке управления. А теперь садись и рассказывай.

Макс рассказал все; единственное, о чем он умолчал, было имя Сэма. Когда же Хендрикс попросил назвать его, Макс отказался.

— Я не скажу, сэр.

Хендрикс кивнул головой.

— Что ж, добавлю, что не буду делать попыток отыскать этого… э-э… твоего друга, даже если он и находится на корабле.

— Благодарю вас, сэр.

Последовало непродолжительное молчание. Наконец, астрогатор спросил:

— Сынок, что вынудило тебя прибегнуть к этой нелепой афере? Неужели ты думал, что тебя не поймают?

Макс думал об этом.

— Я полагал, что рано или поздно это случится, сэр. Но я хотел летать в космосе, а другого пути не было. А что бы вы сделали на моем месте?

— Я? Что я могу ответить? Ведь на самом деле, ты спрашиваешь, считаю ли я твой поступок не только незаконным, не и аморальным.

— Наверное так, сэр.

— Аморально ли лгать и пускаться в аферы, чтобы получить желаемый результат? Это хуже, чем аморально: это неблагородно! Возможно, мое мнение сродни фарисейскому… это моя слабость. Я не думаю, что молодой и бедный бродяга, каким ты описал себя, может променять чувство собственного достоинства на роскошь и богатство. Что касается остального, то человеческая личность — сложная штука. Адмирал Нельсон был лжецом и вольнодумцем; Авраам Линкольн был вульгарен и внутренне не уравновешен. Этот список бесконечен. Нет, Джонс, я здесь не судья; решай все сам. Пусть твой поступок оценивают власти, а мне важно, обладаешь ли ты необходимыми качествами.

Макс вновь был шокирован. Он уже было свыкся, что потерял все надежды…

— Сэр?

— Пойми меня правильно. — Хендрикс постучал по фальшивой книжке. — Мне не нравится это, но ты можешь исправить ошибку. Со временем мне может понадобиться вахтенный офицер; если ты подойдешь, я смогу назначить тебя. К тому же, тут есть и личные мотивы: твой дядя учил меня — я научу тебя.

— Я буду стараться. Благодарю вас, сэр.

— Не нужно, сейчас я не испытываю к тебе дружеских чувств. Никому не говори о нашем разговоре. Я попрошу капитана созвать наш Союз, где он, мистер Саймс и я проголосуем за твое назначение. Это позволит капитану временно присвоить тебе звание кадета и назначить учеником астрогатора, что не слишком отличается от обычного порядка выдвижения, как тебе должно быть известно.

Максу не был известен обычный порядок, но он знал, что иногда офицеры поднимаются на корабль через «грузовой люк».

— А мистер Саймс, сэр? — вдруг осенило его.

— Разумеется, в этой процедуре должны участвовать все астрогаторы, с которыми ты работаешь на корабле.

— Голосование будет открытым?

— Да.

— Тогда… прошу, сэр, забудем об этом. Я хотел сказать, что ценю ваше желание… — его голос дрогнул.

Доктор грустно улыбнулся.

— Может, ты разрешишь мне самому побеспокоиться об этом?

— О, простите, сэр.

— Когда все решится, я поставлю тебя в известность. Или, если предпочитаешь, «когда и если».

— Так точно, сэр, — Макс поднялся. — Еще пара вопросов, сэр, если вы позволите. — Хендрикс вновь повернулся к столу.

— Давай.

— Не скажите ли вы, просто чтобы удовлетворить мое любопытство, на чем я попался?