Ильдар Абдульманов - Царь Мира

— То есть этот Уэллс может быть жив и подбирается к нам?

— Именно так.

— А кто был убит?

— Пока не выяснили, но здесь замешана британская контрразведка, они могли следы запутать. Мне нужна твоя помощь.

— Нет проблем, — сказал Сергунин, прекрасно понимая, что опасность, угрожающая Эдику, затронет и Алину. Эдика он терпеть не мог, но ее… Ради нее подполковник фактически бросил все, что у него было.

— У вас применяли вещества, от которых развязывается язык? Наркотики там — я просто не спец в этих вопросах, в провинции другие методы.

— Знаю, — усмехнулся Сергунин, — есть такие штучки, самое распространенное — это пентанол. Вводится в вену, человек остается в сознании, но воля к сопротивлению сломлена.

— Можешь через своих достать? — спросил Клюкин. — Мне нужно попробовать «расколоть» одного типа.

— Вообще у нас возникнут проблемы, если мы такие акции будем делать. Все же это не Африка какая-нибудь.

— Еще больше будет проблем, если нас застанут врасплох, — угрюмо сказал Клюкин. — Я все понимаю, но у меня нет времени и возможности сколотить нормальную службу безопасности. Сам знаешь, как Эдик к этому относится. Да и зачем нам, Эдик не президент, а мне все по фигу.

— Да, есть такое дело. — Сергунин понимал Клюкина, положение у того было действительно не из лучших. — Ладно, я свяжусь со своими, они достанут. Только как переправить лекарство?

— Илюха привезет. Или я сам. Нас не досматривают. Сделаешь?

— Хорошо.

Сидя в своей комнате, Дарби еще раз обдумал свой план. Многое было в нем неясно и казалось бы слишком сложным и нелепым, если бы он имел дело с простым смертным. Но Дарби до сих пор не знал толком, насколько уверенно Эдик управляет своими молниями и что произойдет с Царем, если его лишить собственного тела. Выход был один — умертвить это тело и не дать ему возможности воспользоваться другим. Батисфера казалась для этого идеальным местом. Но заманить туда Эдика, и притом так, чтобы он сел в батисферу один, — задача нелегкая. Пока Дарби не знал, как ее выполнить. Он рассчитывал, что поможет Алина, но, похоже, их разрыв продлится долго. Джин? Об этом он даже не хотел думать. Она не должна быть здесь замешана. Очевидно, чтобы влезть в эту батисферу, Царь должен быть или сильно напуган и искать в ней убежища, или заинтересован. Можно ли каким-то образом связать возможность его примирения с Алиной с попыткой преодолеть себя и спуститься на морское дно? И как сделать, чтобы при этом он был один? Мак-Гроу понимал, что все это довольно сложно и приходится рассчитывать на удачу, случай, но других вариантов надежного захоронения Царя Мира у него пока не было.

В дверь постучали, и он вздрогнул — Эдик всегда входил без стука, а больше у Дарби никто и не бывал. Он открыл дверь — перед ним стояла Алина.

— Можно с вами поговорить, Дарби?

— Конечно, входите, ваше величество.

— Вы так аккуратны с этими дурацкими титулами.

— Это немаловажно, ваше величество, ведь говорят, что Царя играет окружение.

— Да, наверно. Дарби, вы можете быть откровенны со мной?

— Да, ваше величество.

— Тогда скажите мне, правда ли, что у Эдика здесь… есть девушка?

Мак-Гроу понял, что она знает об этом — от слуг или еще от кого-то, ведь слухи распространяются самыми неведомыми путями. Он был прав — Алина случайно подслушала разговор двух горничных, и хотя не все поняла, ей стало ясно, что у Эдика кто-то появился и что эта связь явно не одобрялась слугами. Алина решила поговорить с Мак-Гроу, несмотря на то, что немного побаивалась его, он казался ей загадочным — ей было непонятно, почему он так предан Власову. Деньги? Но зачем они человеку, избегающему всех соблазнов: спиртного, женщин, игр? Что-то должно быть у него на уме, понимала Алина, но что именно? Одно было ей ясно — Мак-Гроу не из болтливых и об этом разговоре никому не расскажет. Правда, он мог ничего не сообщить ей, и поэтому она сразу задала вопрос так, чтобы он понял: что-то ей уже известно.

— Полагаю, вы уже знаете об этом, ваше величество, — сказал Мак-Гроу.

— Я слышала об этом, но не знаю, насколько это соответствует истине.

Мак-Гроу поднялся, подошел к столу, открыл банку пива.

— Выпьете что-нибудь?

— Нет, спасибо.

Дарби сделал эту паузу, чтобы успеть понять, какой вариант ответа будет для него оптимальным. Но просчитать было трудно — он не знал, как Алина отреагирует на правду: то ли попытается вернуть Эдика, то ли бросит его окончательно. И он все же решил рассказать ей все — потому что надеялся, что после разоблачения Эдик оставит Джин в покое.

— Это правда, ваше величество, — сказал он, — у Царя действительно есть девушка, она живет в деревне. Вернее, жила. Но родители отправили ее в город — они против их связи. Девушка очень молода, ей лет семнадцать. Царь просил меня разыскать ее.

— И вы нашли?

— Да, ваше величество, я обязан исполнять его распоряжения, даже если они мне не по душе.

— А почему это вам не по душе, Дарби?

Это был странный вопрос — даже, вернее говоря, странной была интонация, Алина словно спросила его, есть ли у него душа.

Мак-Гроу задумался. Он хотел было произнести какую-нибудь стандартную фразу-комплимент о том, что Алина не из тех женщин, которых стоило бы поменять на других, но вдруг почувствовал, что не может этого сделать. Он взглянул ей в глаза — и смешался. Она как будто знала обо всем — о его горе, о его чувствах, планах.

— Я не знаю, зачем все это… вам, — пробормотал он. — Можно жить как-то… иначе. Ну… не затрагивая других интересов… других людей… Простите, ваше величество, я не специалист в подобных вопросах.

— Ничего, Дарби. Все нормально. Он уже виделся с ней после того, как вы нашли ее?

— Нет, ваше величество, мы только собираемся туда поехать вечером. Наверно, мне не следовало все это говорить…

— Ничего, Дарби, никто не узнает, что вы мне сказали. Я не собираюсь устраивать сцен, скандалить…

— Жизнь — нелепая вещь, — вдруг сказал Дарби.

Алина улыбнулась, хотя в глазах ее стояли слезы, и вышла. Одному Богу известно, что может сделать с человеком такая улыбка, но если до этого Мак-Гроу убеждал себя, что готов расправиться и с Царем и с его женой, то теперь он знал, что не сможет причинить вреда этой женщине — не потому, что вдруг влюбился в нее, как многие другие, не потому… Просто сейчас ему казалось, что человек не может отвечать за чужое зло. Дарби еще не знал, что это временное смирение в его израненной душе может внезапно и неожиданно для него самого смениться безудержной яростью.

Машина остановилась у двухэтажного серого дома. Несколько окон на втором этаже были освещены.

— Ты точно знаешь, что она сейчас дома, Дарби?