Екатерина Тильман - Вторая попытка

…Но каким все-таки жутким оказался этот «средний» вариант! Евгений видел, как автомобиль пробил заграждение, видел нелепо раскоряченную на фоне неба фигуру Сэма — он все-таки вывалился из машины! Потом был удар, яркая вспышка взрыва, и в ее свете он увидел, как Сэм, кувыркаясь и разбросав во все стороны руки и ноги, словно тряпичная кукла, катится вниз по склону…

Когда грохот разваливающейся на части машины затих, Евгений бросился туда, где по его расчетам должен был лежать Сэм. Времени было в обрез, к тому же, он не мог пользоваться фонарем и вообще должен был вести себя как можно тише — с шоссе уже доносился скрип тормозов машин, водители которых видели катастрофу. И все-таки он не удержался, и позвал тихонько, увидев распластанную на камнях фигуру. И испугался, не услышав ответа…

Как ни странно, Сэм отделался сравнительно легко: сотрясение мозга, ушибы и перелом ключицы. "Могло быть и хуже! — сказали Евгению в приемном покое серпенской больницы. — И как вас только угораздило? Должны ведь понимать, что такое горы!"

Евгений что-то невнятно пробормотал в оправдание. В общем-то, он не сомневался, что легенде о неудачной прогулке в горах в больнице поверят сразу: ситуация более чем привычная!

…Конечно, Евгений никогда в жизни не рискнул бы везти Сэма в серпенскую больницу — если бы не одно неожиданно открывшееся обстоятельство. Уже в процессе подготовки «катастрофы» Евгений с удивлением и радостью узнал, что Сэм, оказывается, жил в столице под чужим именем! Причем документы были в полном порядке — не то, что когда-то у Тонечки…

Интересно, он заранее о чем-то догадывался? Или просто сказалась инстинктивное стремление к конспирации? Как бы то ни было, такая неожиданная предусмотрительность сильно упрощала дело. Серпен, Сент-Меллон, Шотшаны — все это по-прежнему оставалось доступным для «погибшего»: ведь «умерев» под вымышленным именем, Сэм мог смело «воскреснуть» под своим собственным!..

Тогда-то, предвидя возможные травмы, Евгений и подумал о Серпене: если понадобится больница, то пусть лучше она будет знакомой! Вряд ли кому-то придет в голову связать несчастный случай на воображаемой прогулке с трагедией на далеком шоссе…

…Убедившись, что Сэм вне опасности, Евгений буквально за руку вытащил Юлю из приемного покоя. Завтра они обязательно навестят Сэма, а теперь — домой! Усталость наваливалась тяжелым грузом, на время отодвигая все тревоги и волнения. Евгений чувствовал, что его едва хватит, чтобы довести вертолет до Сент-Меллона и кое-как объясниться с Василевской по поводу преждевременного возвращения. Хорошо еще, что она женщина спокойная, и ночные гости ее не напугают…

На следующее утро Юля, едва позавтракав, отправилась в Серпен. Евгений отказался сопровождать ее, и даже без особых угрызений совести проснувшись, он понял, что от вчерашних приключений будет приходить в себя еще сутки по крайней мере!

Впрочем, Юля не обиделась. А через несколько минут дверь осторожно приоткрылась и в комнату заглянула Василевская:

— Доброе утро, господин Миллер! Рада вас видеть! Может быть, что-нибудь нужно? Ваша жена сказала, вы плохо себя чувствуете…

Обозначив намерение приподняться, Евгений приветливо поздоровался с хозяйкой. Хорошо, когда о тебе так беспокоятся! И между прочим, о Сэме — в его-то «родной» больнице! — будут заботиться не меньше, так что Юля могла бы и не торопиться…

— Утренняя газета уже была? — поинтересовался Евгений у Василевской. Та кивнула, молча вышла и через полминуты вернулась с газетой.

С невольным волнением Евгений заглянул в раздел происшествий. Ну, что там? Не возникло ли у полиции каких-то подозрений? Не заметил ли кто-то из водителей на шоссе движение под обрывом?

Нет, все было нормально. Авария прошла "на отлично" — если только можно сказать так о кошмарной катастрофе… Евгений невольно вздрогнул, вспомнив вчерашнюю ночь! Но так или иначе, а на неопределенное время Сэм в безопасности. Может спокойно болеть, выздоравливать, отдыхать душой и наслаждаться вниманием бывших коллег.

Но что делать потом? Надо же как-то устраиваться, привыкать… Вот и Василевская сейчас поинтересуется, зачем они приехали, если решили уже перебираться в столицу…

И словно подтверждая эти раздраженно-растерянные мысли, Василевская спросила:

— Вы надолго, Евгений? Пока не поправится ваш приятель? Или вообще до конца отпуска?

Василевская знала, что Евгений в отпуске до Рождества — правда, он собирался уехать раньше, но теперь это уже не актуально. Теперь вообще нет смысла уезжать: лучше остаться здесь, в привычных местах, поближе к замку Горвича, где оптимальный для связи с Тонечкой меридиан, и ставшие уже родными горы…

— Я не собираюсь уезжать, госпожа Василевская, — спокойно сказал Евгений. — Так уж получилось…

Она растерялась:

— Но ведь вы… Ведь есть уже новый куратор! Или вы снова замените его? Что, случилось что-нибудь?

— Ничего не случилось, — еще более спокойно, но как-то заморожено сказал Евгений. — Просто я больше не работаю в СБ, так что ничем не помешаю новому куратору…

Несколько секунд Василевская ошарашенно молчала, потом поднялась, вышла… и вскоре появилась с нагруженным подносом. Евгений уловил аромат своего любимого цветочного чая.

— Хорошее средство, чтобы успокоиться, — заметила Василевская, расставляя посуду, — особенно когда других все равно нет! Так что же все-таки произошло? Только не говорите мне пожалуйста, что ушли со службы по собственной воле!

— По собственному упрямству, госпожа Василевская, это будет точнее, вздохнул Евгений. — По собственному упрямству…

— Но вы тем не менее хотите вернуться!

Фраза прозвучала не вопросом, а утверждением, почти вызовом. Евгений удивился:

— Почему вы так думаете?

— Иначе вы уехали бы отсюда, — просто объяснила Василевская. — По крайней мере, мне так кажется…

Евгений усмехнулся про себя. Уехал бы… И сразу оказался бы беззащитен перед бывшими коллегами — главным образом, перед беспощадным любопытством Гуминского! Да и без его указаний любопытных хватило бы: живет бывший исследователь в компании двух эсперов — ну просто сам бог велит приглядывать… А так — пусть попробуют!

Всю агентуру в окрестностях Сент-Меллона он знает, как свои пять пальцев, сам нанимал! Новых осведомителей быстро не найти: кандидатов мало, слухи просачиваются, да и не смогут любители наблюдать за профессионалом, пусть и бывшим. Приезжие тоже не в счет — в такой глуши каждый новый человек на виду. Значит, по крайней мере полгода можно не опасаться, что о попытках установить контакт с Тонечкой станет кому-то известно…

— Вы останетесь жить у меня? — без особой надежды спросила Василевская. — Или нет?