Екатерина Тильман - Вторая попытка

В тот период Тонечка вела дневник регулярно, без пропусков, в нем было много раздумий, рассуждений, шутливых замечаний — но никакого нытья или мнительности! И хотя она нередко болела и в «Лотосе», о недомоганиях упоминала вскользь, ненавязчиво. Зато подробно и интересно писала о магических обрядах, о беседах и спорах с друзьями, о работе в больнице…

Но вот и здесь мелькнула первая жалоба — словно на страницу упала темная тень или подул холодный ветер:

"Иногда Инга и Лиза как будто чуждаются меня, особенно в «женских» разговорах. Или я сама бываю неделикатной? Возможно, но им все же следовало бы объясниться…"

Совсем незаметный маленький упрек, досадливое недовольство… но Юля насторожилась, как собака, почуявшая след. И не ошиблась! Уже через две страницы Тонечка прямо обвиняла тех же Ингу и Лизу: выходило, будто они заставили ее признать себя недостаточно красивой для магических обрядов! И дальше понеслось: Юрген вроде бы уговаривал ее стать "внешним предсказателем", а Дэн… ну, такое уже просто невозможно!

Юля возмущенно захлопнула дневник. Даже в кошмарном сне она не могла бы поверить тем чудовищным обвинениям, которые были безжалостно зафиксированы на его страницах — но в которые, по всей видимости, поверил бедняга Сэм… Да, теперь все ясно…

Но как Тонечка могла написать такое? И почему записи в дневнике столь сильно меняются от начала к концу? Неужели менялась сама Тонечка?..

Юля помотала головой, словно споря с собой. Нет, не может быть! Ведь она, знавшая Тонечку только по столице, легко «узнала» ее стиль именно на первых страницах дневника! Значит, Тонечка всегда была такой… И если так, то она никак не могла написать «столичную» часть — по крайней мере, в здравом уме и твердой памяти! Должно быть какое-то другое объяснение!

Юля вспомнила, каким путем дневник оказался в «Лотосе» и вдруг замерла: перед глазами пронеслась мгновенная картинка из воспоминаний Евгения: Никлас Ананич, "скользкий человек" даже по весьма деликатному определению… Боже, да ведь это в его руках побывал дневник перед тем, как попасть к Сэму!!

Так что же, выходит, записи банально подделаны? И она столько времени бьется над ними как дура, пытаясь связать то, что в принципе связать невозможно?! Какая низость… Но зачем?! Неужели только для того, чтобы убить в Сэме доверие к друзьям? Сделать его одиноким, ненавидящим всех и вся… Или это был просто эксперимент "на этику": поверит Сэм клевете или нет? смогут друзья помочь ему или не смогут?.. В общем, подсунуть подопытным мышам лабиринт с колючками — пускай выбираются, не жалко, если и сдохнут!

…Юле вдруг очень захотелось, чтобы Ананич оказался где-нибудь поблизости. Ох, она бы объяснила ему правила хорошего тона, навсегда запомнил бы… если бы жив остался! Однако достать Ананича немедленно возможности не было, и Юля постепенно успокоилась. А успокоившись, твердо решила: дождется Сэма. Он должен выслушать ее, должен понять, что был обманут!

Сэм вернулся раньше, чем обычно: наверное, Дэн отпустил его, как только появилась возможность.

Поначалу он не удивился и не рассердился, увидев Юлю у себя в комнате — даже попытался сказать что-то шутливое по поводу хорошей ауры своего жилья. И вдруг увидел на столе открытый тонечкин дневник!

…На какой-то миг Юля перепугалась: ей показалось, что Сэм просто убьет ее, не дав сказать ни слова. Однако он быстро взял себя в руки и только произнес сдавленным голосом:

— Какого черта… Что вы тут позволяете себе?!

По тому, как это было сказано, Юля поняла, что проиграла: Сэм не поверит ее словам, дневник для него — вещь священная и сомнениям не подлежит! Однако она все-таки попыталась:

— Послушай меня, Сэм! Только спокойно… Понимаешь, то, что написано в этой тетради… Это все вранье! Это не тонечкин дневник, это не может быть тонечкин дневник!

— Ну, да, — криво усмехнулся Сэм. — Теперь вы все будете оправдываться. Сначала выгнали ее, а теперь совесть заговорила… Поздно!

— Ты дурак, Сэм, — сказала Юля, внезапно успокоившись. — Лично меня в то время здесь вообще не было! Так в чем же мне оправдываться?

Это было логично, Сэм вынужден был это признать. Но вот так вот сразу расстаться с тем, что уже вошло в душу — пусть это был смертельный яд! невозможно. А Юля продолжала:

— Конечно, ты лучше меня знаешь Тонечку. Но я с ней тоже не по переписке знакома! И я не могу поверить, что это ее дневник, настолько это с ней не гармонирует!

— Ну, "не гармонирует" — это твое личное мнение. Ты можешь говорить только за себя. То, что касается тебя непосредственно, описано точно?

Юля с досадой мотнула головой: Сэм без труда загнал ее в ловушку! Фактография в последней части дневника была вполне верной, а скверный стиль всегда можно отнести на счет расстроенных чувств. Впрочем, нет… Были неточности и в "голых фактах"!

— Ты ведь помнишь, — начала она, стараясь говорить убедительно, хотя «отталкивающая» эманация Сэма очень мешала, — помнишь, я рассказывала историю с несчастной влюбленной, да? Ну, когда я изменила тонечкино предсказание, — Сэм кивнул, ожидая продолжения, и Юля заторопилась: — Так об этом в дневнике нет ни слова! Этого не может быть…

Сэм презрительно пожал плечами:

— Ну, значит это для нее было не важно! Тоже мне, великое событие… И вообще, — отмахнулся он, — ты можешь говорить что угодно, но я точно знаю, что это тонечкин дневник, я его видел тысячу раз, еще пока Тонечка была здесь!

— Ты идиот, Сэм! — Юля сердито хлопнула тетрадью на стол святотатственный жест, от которого Сэм весь вздрогнул. — Ты просто… я не знаю! Неужели можно поверить в такое? Вот так сразу? Признать своих друзей подлецами? Дэн внушением заставил Тонечку уйти! Лиза — это Лиза-то, которая всех всегда утешает! — убеждала ее, что она некрасива… Юрген пытался воспользоваться ее даром предсказания — и какой ценой… Ведь бред же натуральный! Неужели ты можешь в это поверить?!

— Тонечке я верю больше, чем всем остальным вместе взятым, — тихо, но упрямо сказал Сэм. — И это ее дневник! И скажу тебе, что общение с сотрудником СБ не прошло для тебя даром. Если я еще раз увижу тебя в моей комнате…

— Не увидишь!

Юля хлопнула дверью, так что из комнаты послышался звон чего-то упавшего и сердитый возглас Сэма… Ничего, пусть лучше злится, чем страдает!

И она почти бегом кинулась в поселок звонить Евгению: дневник подделан! Что бы ни говорил Сэм, она знала: Тонечка не могла не написать об измененном предсказании. И не могла опуститься до непрерывного нытья и жалоб! И из общины ее никто не выгонял…

Юля была в тревоге: ведь подделка личных бумаг — штука сложная, просто так не делается! Задумано что-то на редкость мерзкое — против Сэма или даже против всего «Лотоса»…