Надежда Первухина - Заботливая женская рука

— Глуп ты, царевич.

— А ты, инкуб, пошляк беспримерный. Скажи-ка лучше, давно ли ты последнюю зарубку на стене ставил?

— Ох…

— Вот то-то. А ведь мы далече ушли. Ничьих голосов не слыхать.

— Может, вернемся? Что толку бродить, все равно не найти отсюда дороги.

— Рано ты, инкуб, от своего спасения отказываешься. Кто жив, тот не потерян… Ох, а это что такое? Уж не помстилось ли?

— Не помстилось, — через минуту напряженного молчания отозвался инкуб. — Где-то вода тихо журчит. Что само по себе удивительно, учитывая, что мы в пустыне. Давай-ка, Филимон, так поступим: ты тут остаешься и бородавками сверкаешь, а я обратно по зарубкам пойду и всех наших сюда приведу. Раз вода капает-журчит, значит, и выход может быть!

— Договорились.

…Филимон долго ждал возвращения блудного инкуба вместе с оставшейся компанией. Потом ругнулся досадливо: скорее всего, инкуб заплутал в подземелье и теперь ищет дорогу. Придется самому идти. Царевич старательно отколупнул одну из своих светящихся бородавок и, морщась, положил ее наземь. Бородавка таинственно поблескивала.

— Найду, — решил царевич и двинулся искать своих сотоварищей. Однако, когда он их нашел, оказалось, что инкуб отнюдь не заблудился.

— Привет, Филимон, — мрачно махнул рукой инкуб. — Тебя только и ждали. Без царевича, говорят, начинать не велено — кайфа такого не будет.

Пленники стояли в самом освещенном месте подземелья. И даже этого рассеянного света хватало, чтобы разглядеть, что их полку прибыло. Напротив наших героев стоял уже известный в этом повествовании террорист Нахрап эль-Забей с ранцем за плечами. Террорист мрачно и испуганно озирал компанию и что-то бормотал.

— Его сверху спустили на веревке, как и нас, — пояснила Димка ситуацию.

— А зачем? — удивился Филимон. — Кстати, а что это за каменная однорукая красавица шепчется с Чарли?

— Это богиня в отставке. Чарли пересказывает ей биографию Диккенса. Представляешь, Филимон, похоже, волшебная рука принадлежит именно этой богине…

— С вашей богиней разберемся позже. Агент Молдер!

— Да, царевич?

— Что вы так жадно вцепились в свой пиджак! Лучше скажите, что, по-вашему, здесь делает этот тип с ранцем? Может, у него в ранце сухой паек? Может, наши пленители гуманно решили накормить нас?

— Нет, что вы, — отмахнулся Молдер. — У него там бомба. Его обязали нас взорвать… Что?!

— Деммит! — обреченно сказала Скалли.

Террорист словно понял, что речь идет именно о нем, вздохнул и распахнул куртку. На груди у него алыми цифрами пульсировал таймер.

— Осталась минута! — завопила Скалли. — О, шит! Сделайте что-нибудь!

— Может, башку ему свернуть? — предложил волк.

— Нет! Попробуем склонить к сотрудничеству! Молдер, поговори с ним, дави на жалость!

— Я не знаю языка!

— Но других здешних жителей мы поняли!

— Потому что они обращались к нам на английском!

— Ду ю спик?! — заорала Скалли террористу.

— Ноу, — ответил тот и мрачно улыбнулся.

Майор Колосков набычился и прорычал:

— Я попробую его разминировать!

— Как?!

— Смотрите! — Инкуб подскочил к террористу и замысловатым ударом отправил его в нокаут. — Не дайте ему упасть! — крикнул инкуб. — Подхватите осторожно!

Безвольно обмякшего смертника подхватили и аккуратно удержали на весу. Молдер с величайшей осторожностью вскрыл его ранец.

— Судя по меткам, бомба у него объемнодетонирующая, В этом замкнутом пространстве рванет так, что пыли не останется! Скалли!

— Да, я готова. Это мой долг. Все, не занятые в операции, отойдите на безопасное расстояние. У меня сорок пять секунд.

— Скалли, ищи красный провод!

— Здесь нет красного, Молдер! Только синий, зеленый и желтый.

— Тогда режь самый толстый!

— Они все тонкие!

— Тогда… тогда крученый!

— Они гладкие, как лысина Скиннера!

— А пахнут все одинаково?

— Да, Молдер! О, шит! Пятнадцать секунд!

— Попробуй лизнуть, Скалли! Кислый — тот, что нужно!

— Тьфу, все сладкие! Молдер, восемь секунд!

— Уходите, уходите, все! Может, не зацепит!

— Богиня, вы же все-таки не утратили способностей, сделайте что-нибудь!

— Я бы с радостью, но богинь на саперов не обучают!

— Пять секунд!

— Прощайте, все! Не поминайте лихом!

— Три секунды!

— Людмила, мы были бы счастливы-ы-ы!

— Две!

— Зачем я все это затеял!

— Одна!

…Пустыня содрогнулась от мощного подземного взрыва. Учитель Указал, проводивший торжественную службу в Священном Коробе, позволил себе чуть улыбнуться:

— Да погибнут так все неверные и не почитающие Небесную Длань подобающим образом! Думаю, мы можем начинать очередную священную войну.

Расставаясь с Трифоном, добродушные пришельцы буквально рыдали в три ручья.

— Мы никогда» вас не забудем, дорогой Трифон! — клялся Ктурр.

— А я — вас! — раскланивался наш герой.

— Обязательно прилетайте к нам в гости! — упрашивал Ктырр. — Мы портал настроим! Транспорт пришлем! Ста лет не пройдет!

— Само собой! Договорились!

…Пришельцы были в восторге от той культурно-развлекательной программы, которую предложил им Трифон. Сначала они отправились в Тулу, где под водительством Трифона скупили огромную массу пряников и самоваров, произведя глобальное опустошение в сувенирных магазинах. Потом было путешествие в Ясную Поляну, где жители далекой туманности проявили недюжинное знание «Войны и мира» Льва Толстого. Потом было катание на санях в парке, угощение горячими блинами в ресторане «Купец Платонов», моментальные фото на память и возложение цветов к памятнику Всеволоду Рудневу. Но все хорошее имеет свойство быстро кончаться. И теперь пришельцы стояли на лестничной площадке возле Трифоновой квартиры, за их спинами искажалось пространство, создавая прямой портал до Крабовидной туманности. Ктырр прижимал к ногам пакеты с пряниками, Ктурр закреплял на плечах коробки с самоварами.

— Прощайте, Трифон! — говорили они. — Прощайте, таинственная девушка с неизвестной планеты! Будьте счастливы!

Вспышка света осияла эту группу, символизирующую неразрывность галактической дружбы, и Ктурр с Ктырром исчезли с лица земли в буквальном смысле.

— Эх, — вздохнул Трифон. — А ведь хотели еще гармонь купить. Забыли…

Он взял за руку безвольно стоявшую девушку (отчего-то она изъявила желание остаться на Земле, а не возвращаться в Крабовидную туманность) и повел на кухню — кормить яичницей. Трифон чувствовал себя чудовищно усталым — экскурсионная программа прошедших суток дала о себе знать.

— Ты ешь, — сказал он молчаливой и печальной девушке, ставя перед ней тарелку. — А я пойду посплю хоть полчасика. Глаза просто слипаются, как вареники.