Игорь Гетманский - Голограмма силы

Алекс находился в затруднении. И тут он подумал:

но ведь не только жизнь заставляет нас плакать и смеяться. Вспомни, как ты дрожал от страха, или любил, или обливался слезами вместе с героями своих книг - написанных и только задуманных. Да и не только своих - фильмы, романы, стихи, спектакли... Боевики, фантастика, любовные интриги... Сколько ты их прочел, сколько пересмотрел на экране! Вспомни. Разве это не резонансный материал? Попробуй. А лучше - придумай сам. Тебе нравилась героика? Ну так почему бы тебе не испытать эмоциональный всплеск в хорошо поставленной героической сцене? Ведь до сих пор ты учился, конструировал - не творил. А теперь пришла пора попробовать создать полнокровное, эмоциональное действо. И если это удастся, то резонансная тематика расширится до бесконечности. "Но зачем, - спросил он себя, - зачем мне эта тематика?" И сразу же забыл свой вопрос, потому что уже был полностью захвачен поиском подходящего сюжета. Наконец он решился:

- Вы готовы, Пит?

- Еще бы!

- Не обессудьте, я буду вас пугать, страх у меня лучше всего получается.

- Ну, это понятно... - Пит ответил рассеянно, потому что уже сосредоточенно карабкался на сцену. - Вы только не переборщите. Здоровьем меня бог не обидел, и все-таки...

Алекс улыбнулся:

- Я с вами, Пит. Если что - сразу же выключу генератор.

- Ага... - Пит уже стоял на сцене неестественно прямо и смотрел на него. И, похоже, стал заметно волноваться.

Алекс надел шлем и почувствовал уколы-считываю-щих сенсоров...

Он остановился как вкопанный на краю скалистой бездонной трещины и с отчаянием огляделся. И вправо и влево она тянулась метров на пятьдесят и упиралась в серые отвесные стены горного развала, в который он и вбежал, скрываясь от погони. Трещина была шириной метров в пять - в скафандре и с оружием ему ее не перепрыгнуть. Он мог бы попытаться, бросив дезинтегратор и хорошенько разбежавшись. В случае неудачного прыжка был еще шанс уцепиться руками за противоположный край. Он мог бы. Он бы это обязательно сделал, потому что на этой стороне шансов остаться в живых у него практически не было. Но сила тяжести... На этой планете она была немного больше, чем на Земле. Совсем ненамного. Достаточно для того, чтобы он не допрыгнул. Он судорожно сглотнул, унял бурное дыхание и посмотрел вниз. Дна он не увидел.

Снизу поднимался тяжелый, маслянистый, желтый туман. Пахло гнилью и еще чем-то незнакомым, какой-то едкой химией. Он отвернулся от трещины и окончательно успокоился. Что ж, сказал он себе, для каждого когда-нибудь наступает вот такая минута... В конце концов, это правильно. Не вести же мне этого... незнакомца к кораблю: кто его знает - он тоже может перепрыгнуть через трещину... Он кинул взгляд на единственное рахитичное деревце в трех шагах от себя и достал саперную лопатку. Быстро и умело окопавшись в корнях, положил около себя дезинтегратор и замер в ожидании. Ноздри щекотали неприятные запахи из расщелины, он хотел было надеть гермошлем, но передумал: сектор обзора тогда значительно уменьшался. Он лежал и смотрел вдаль, откуда только что так панически бежал. Туда, где в коротком и страшном бою полег весь его отряд. Пышный бесформенный кустарник на опушке густого красного леса был неподвижен. Толстые мачтовые стволы деревьев-"живунов" выпускали и втягивали в себя огромные пики колючих сучьев. За ними распускались объемным веером и со зловещим скрежетом охлопывались в багровые трубы папоротники-"оборот-ни". Над папоротниками шуршали гигантские кроны ядовитых "хлопушек".

Ведь надо такое, подумал он, даже этот чудо-лес был им не страшен - они спокойно проходили по проложенным дезинтегратором просекам. А вот какой-то

шарик диаметром метра в два превратил его группу в скульптурную композицию. В мумии... Его не взял ни дезинтегратор, ни бластеры. Люди были бессильны и так и замерли в его лучах. И высохли.

Стоя, не падая...

Он зло передернул затвор оружия. "Это коллекционер, - подумал он о шаре. Таксидермист. Делает заготовки для своего музея. А потом собирает их и отправляет к себе домой... И ему все мало. Из меня он тоже хочет изготовить чучело. Как он это сделал с моими людьми...

Я убью его, вдруг спокойно подумал он о шаре. Убью. Не знаю как, но я это сделаю..." Он задумчиво посмотрел назад, на край бездонной расщелины: надо как-то исхитриться и отправить его на дно. Которого не видно.

Еле слышный шорох, как от возни тараканов под обоями, заставил его резко обернуться.

Кустарник на краю леса дрогнул. Шар наполовину вылупился из густой лиственной массы и настороженно замер.

Он сжал зубы.

Давай...

Алекс, не сводя глаз с Пита, нажал клавишу на шлеме, и картина пропала. Он почувствовал, как разглаживаются скорбные складки у рта, с лица стирается суровая маска. Пит, лежавший на животе с широко раскинутыми ногами, уткнулся головой в пол сцены и не издавал ни звука. Алекс молчал. Несколько секунд в студии стояла мертвая тишина. Потом Пит неуклюже встал на четвереньки, повернул голову и мутным взором посмотрел на Алекса.

- Вы в порядке? - спросил Алекс. Пит смешно потряс головой, встал на колени и Недоуменно оглядел свою одежду.

- А где... скафандр? - слабым голосом пролепетал он. И зашарил руками на поясе. "Дезинтегратор ищет", - понял Алекс. И остался недвижимым: въедливый экспериментатор Пит Милтон должен был пройти весь путь пробуждения сам.

Пит еще постоял на коленях, что-то соображая. Его громкое смешливое фырканье застало Алекса врасплох: он вздрогнул. Когда Пит снова взглянул на партнера, в глазах его горели восторженные огоньки. Он обличающе вытянул указательный палец:

- Это... это вы со мной... Со мной такое сделали! - И разразился гомерическим хохотом. Алекс неуверенно улыбнулся в ответ. Пит вскочил, спрыгнул со сцены и подошел к нему. - Алекс, это было удивительно! Я все пережил с необыкновенной силой. Только скажите: я действительно окапывался, а потом залег?

Алекс улыбнулся:

- Да, Пит, вы делали все точно по сюжету. И включились почти сразу, как только я создал ландшафт и вошел в образ.

- Да-да, я помню тот момент! Сначала я осматривал то, что вы создали, а потом меня охватила тревога, довольно сильная. И я стал думать о ней. А вместе с этим пришли и мысли вашего персонажа, и... все это подчинило меня. И приобрело такую значимость... Значимость реальности! Я стал им! И я прожил полной жизнью этот эпизод!

- И вы не пытались вспомнить настоящий мир и себя?

- В том-то и дело, что нет! Все происходило так,

как вы и говорили: абсолютное погружение и... амнезия, что ли. - Пит почесал за ухом и смущенно произнес: - Ну и хорош я был, когда копал яму на собственной сцене...

Алекс тихо засмеялся. Он был рад, что эксперимент прошел без эксцессов. И еще он радовался тому, что у него получился резонанс на основе выдуманного им самим сюжета. Это означало, что он мог теперь создавать не только трехмерные картины, которые только имитировали присутствие зрителя в картине. Он мог теперь погружать сознание зрителя в иную реальность. А в этом случае эффект присутствия обсуждать не приходилось.