Игорь Гетманский - Голограмма силы

Молодой лейтенант с непонятным выражением посмотрел на Пирса снизу вверх:

- Но нам и не нужен искусственный интеллект для такой операции, командор. Совсем наоборот. Нам нужна очень тупая, зато полностью радиоуправляемая машина с достаточно гибкими манипуляторами и устройством видеоконтроля. Мы подкатим ее к человеку - при этом изображение с ее телекамер будет передаваться на пульт управления - и выключим генератор сами, только используя манипуляторы робота. И такие роботы у нас есть.

Пирс отвел от лейтенанта взгляд, отвернулся и кашлянул в кулак. Стареешь, брат. Совсем плохо стал соображать. А парень... Золото, а не солдат! Пирс заставил себя скрыть смущение и говорить ровно:

- Прекрасная идея, Гордон. Вы, как всегда, на высоте... Я представляю себе, какой тип машин вы имеете в виду. Но их на звездолете довольно много, самого разного вида и функционального назначения. Я думаю, что вы уже наметили кандидатуру.

- Да, сэр. Для этой цели как нельзя лучше подходят роботы-раздатчики из кают-компании.

- Шестирукие?

Гордон по-мальчишески заулыбался:

- Ага, ребята их так называют.

Пирс в ответ обнажил крепкие желтые зубы:

- Ну что ж, отличный выбор, лейтенант. Правда... Вам не кажется, что они слишком уязвимы? У них все пневматические приводы вылезают из корпуса наружу.

- Но, командор, этот человек спит! И потом. Чтобы повредить пластико-металлические пути воздухопода-чи, нужно иметь хотя бы стальные кусачки. А я уверен, что их у него нет.

- А автомат? У него же есть автомат!

- Он заряжен, как и любое другое стрелковое оружие на корабле, мягкими пулями-капсулами. Они могут нанести вред только человеческой плоти.

Пирс задумчиво почесал огромное ухо, заросшее седыми волосами.

- Ну что ж, ладно. Во всяком случае, эти машины имеют все необходимые устройства, и манипулятору у них, надо сказать, довольно ловкие.

- В ином случае мы стояли бы в очереди за обедами намного дольше, сэр!

Лейтенант и командор засмеялись. Потом Пирс посерьезнел и, склонив седую голову, значительно помолчал.

- Хорошо, - заключил он. - Приступайте к подготовке операции. И не тяните. Кстати, сколько времени длится действие ДХ? Когда проснется наш подопечный?

Гордон посмотрел на часы:

- Через полтора часа.

- Ого! У вас не так уж и много времени на подготовку робота! Торопитесь. Как только все будет готово, рапортуйте мне и выпускайте его в это чертово поле.

Удачи!

Стив Гордон вскочил со стула, надел форменный

берет, отдал честь командору и чеканным шагом направился к двери.

- Постойте, Гордон.

- Да, сэр?

- Мы с вами решили направить к человеку одного

Шестирукого...

- Одного.

-Пошлите двух. Так будет вернее.

Глава 3

Алекс остервенело продирался сквозь бурелом под днищем звездолета. Фиолетовый свет из люков над головой был почему-то очень ярок, так ярок, что резал глаза, и Алекс все время шел, глядя только вниз. Это страшно раздражало его, мешало передвигаться быстрее, уворачиваться от неожиданных препятствий. Он вынужден был идти наобум, утыкаясь в толстые стволы, запутываясь в непроходимом хитросплетении ветвей, ударяясь головой о корявые суки. Он видел только то, что было у него непосредственно перед носом: белесо-синюю листву, раздвигаемую собственными руками да пластиковую коробку генератора на груди. Она, эта коробка, выглядывала на свет божий из-за расстегнутого до пояса комбинезона, и Алекс все собирался остановиться и застегнуться, но никак не мог найти для этого времени.

Он должен был спешить. Там, на заветной полянке, его ждал Микки. Они договорились об этой встрече еще вчера, когда расставались. В общем-то, это был непорядок, чтобы мальчик один шел в лес и ожидал там папу. Но вчера Алекс не мог придумать ничего умнее они должны были срочно расстаться, это было непреложно, но так же непреложно, обязательно, неотвратимо они должны были и встретиться. И тогда Алекс назначил малышу место - их поляну. Туда, знал Алекс, Микки обязательно найдет дорогу. А уж он - само собой. Он доберется, придет, обязательно придет...

Как он оказался под днищем корабля, Алекс не помнил. Но зато почему-то был уверен, что идет в верном направлении. Он знал, точно знал, что, в каком бы направлении он ни продирался, он непременно выйдет на поляну. По сути дела, ему нужно было только поработать руками и ногами, одолеть эту чащу, и больше ничего. Одолеть, и он окажется рядом с Микки.

Этим своим загадочным свойством бурелом был хорош. Но только этим. Во всем остальном он являл собой отвратительную преграду, потому что не был обычным навалом и сплетением стволов и ветвей. Фиолетовый свет неведомым образом оживлял ветки, суки и траву и заставлял их препятствовать Алексу, строить козни. Трава под ногами не уминалась, а расступалась и крепко охватывала ступни. Алекс сравнительно легко разрывал тонкие длинные стебельки, но это при каждом шаге отнимало лишние силы. Гибкие ветви с разных сторон подлезали ему под мышки, охватывали грудь, сплетались в узлы за спиной. Ему пришлось достать десантный нож, он резал и кромсал живые путы налево и направо, и это порой очень надолго задерживало его на одном месте. Больше всего он опасался толстых сосновых стволов, под которыми ему приходилось пролезать. Они начинали скрипеть и раскачиваться задолго до того, как Алекс доходил до них. А уж как только он нагибался, чтобы подлезть под дерево, оно начинало стонать так страшно, что иной раз он просто не решался нырнуть вперед. Видимо, этого-то фиолетовый свет и добивался: по его разумению, одинокий человек должен был сдрейфить и навсегда остаться в зеленом царстве.

Алекс был с ним не согласен. Несмотря на неимоверные трудности и усталость, он все же шел вперед, уверенно шел и в своем непреклонном марше даже немного сочувствовал фиолетовому властелину. Ведь он хочет от Алекса одного, а получит совсем другое: Алекс дойдет, обязательно дойдет до заветной Миккиной полянки...

Он отдавал дань упорству и могуществу своего противника. Мало того, что фиолетовый свет постоянно и очень изобретательно строил Алексу всевозможные ловушки, он сумел его ранить. Три раза в Алекса вонзались острые суки, и теперь он шел, прихрамывая, а обе раненые руки двигались очень плохо. Больше того, этот свет вдруг стал каким-то особенно резким, и у Алекса невыносимо затрещала голова. Он понимал, что так, с больной головой и ранеными конечностями, он не мог продержаться долго. Он должен был рано или поздно упасть, чтобы навсегда уснуть в этом буреломе... Но почему-то Алекс не унывал. Он знал, что это только кажется, что он один: на самом деле с ним рядом был кто-то еще, точно был. Невидимый и дружественный Иначе кто же это так ласково и осторожно, быстро v. незаметно обмыл его раны? И кто все время находился рядом, по правую руку, и отдавал Алексу силы, когда он совсем приходил в отчаяние?