Пол Андреотта - Сладкий вкус огня

Все время во Вселенной принадлежало нам. Бесконечное время простиралось вокруг и струилось внутри нас. Внезапно резкий запах поднялся от ее лобка, тотчас смешавшись с запахом гниющего сена. И когда моя рука быстро опустилась к ее бедрам, я был приятно удивлен, обнаружив, что она уже расстегнула юбку. Я спустил ее юбку вместе с трусиками. Это движение, которое часто представляло для меня большие затруднения и неудобства, стало andante amoroso [медленно и нежно (ит.)] второй части симфонии. Оставалось одно препятствие - как избавиться от моей одежды? Но охвативший меня жар расплавил их, и они слетели сами, словно пыль. Когда наши обнаженные тела соприкоснулись и пришел конец нашей невыносимой разделенности, я спросил ее глаза в последний раз, и они ответили мне спокойно, прежде чем закрыться. Потом ее губы шевельнулись:

- Уже так поздно, - произнесла она, и эти три слова превратились в едва заметную зыбь в застывшем воздухе.

В тот вечер, укладывая в чемодан пижаму и туалетные принадлежности, я сказал Марку:

- Помоги мне, придумай что-нибудь.

- Не беспокойся, Серджио. Можешь на меня положиться.

Марк также был удовлетворен проведенным днем. Он подружился с Бонафу, который почему-то хотел сфотографироваться во всех мыслимых ракурсах.

- Он такой же комедиант, как и все остальные, - сказал Марк, - я даже видел, как он пытался загипнотизировать паралитика. Но самое удивительное вот - смотри! - Он вытянул свою левую руку. - Она у меня никогда полностью не распрямлялась - что-то там в суставе, какое-то затвердение связок. Он сразу заметил и предложил выправить. Взял мою руку, тряхнул ее несколько раз и поставил какую-то припарку на локоть. Потом положил обе руки мне на крестец... Крестец и локоть - вроде никакой связи, но я сразу почувствовал во всем теле чудеснее тепло. Как будто кровь закипает. Очень приятно.

Марк упаковал свой небольшой чемоданчик и легко поднял его левой рукой.

- Видишь, раньше я так не мог. - Потом он осторожно уложил в черную сумку свои фотопринадлежности. - Переезжаешь к ней?

- Да.

- Надолго собираешься остаться?

- На несколько дней. До конца недели.

- Но теоретически ты еще в отеле? Я имею в виду, если они захотят тебе позвонить.

- "Они" - мне понравилось множественное число. "Ими" могли быть только Берни и Ким.

- Скажи "им", что они могут позвонить мне во время ленча. Я здесь буду питаться, по крайней мере, днем.

- Почему бы тебе не позвонить самому? Это гораздо проще.

- Не хватает смелости, Марк.

- И ты действительно считаешь, что получишь таким образом суперисторию?

- Это весьма обширная тема, - уклончиво ответил я. Ощущение радостной легкости и свободы от какой-либо ответственности не покидало меня с тех пор, как я решил остаться (с тех пор, как она решила за меня).

- Но завтра - последний срок, Серджио. У меня как раз осталось время проявить пленку.

- У них есть моя первая статья. Другая пойдет в следующий номер.

- Значит, это - история в несколько серий?

- Кто знает? Мы заключили кровавый договор.

- Что?

- Мы смешали нашу кровь. Это значит, что теперь ничто не сможет нас разлучить.

- Ты шутишь?

- Нет. Посмотри.

Я показал ему след от укола, который был виден на кончике моего мизинца, и рассказал, как Тереза взяла булавку, проколола сначала мой, а потом свой палец, затем, бормоча какое-то заклинание, приложила их друг к другу и немного повращала, чтобы кровь смешалась. Похоже, Марку не очень понравилась эта затея, но он постарался не подать вида.

- Попрощайся за меня. Мне уже некогда ее навестить.

Он закинул на плечо свою сумку и взял чемоданчик.

- Чао, Серджио. Ты все-таки остерегайся.

- Остерегаться чего?

Он не ответил и стал спускаться по лестнице. Мы оплатили счет в холле. Я сообщил Лорагэ, что мой друг уезжает, а я нашел комнату в городе. Если на мое имя придут какие-то письма, пусть он оставит их для меня, и если кто-нибудь позвонит, пусть скажет, чтобы перезвонили в любой день во время ленча. Это было в пятницу.

- Я буду в Париже в понедельник рано утром, - сказал я Марку, когда, выйдя из гостиницы, мы пожали друг другу руки.

- Надеюсь, картинки получатся.

- Я тоже надеюсь.

6

- Какого черта ты здесь?

Это было в среду, в полвторого. Берни рычал в телефонную трубку.

- Ты мне нужен. Слыхал новости? Закрыли "Ля Каж".

- Что такое "Ля Каж"?

- Клуб в Сен-Жермен-де-Прэ. Полиция закрыла его, и знаешь почему? Тайная проституция. Ты был прав. Ты часто бываешь прав - это мне всегда нравилось в тебе.

Я еще не знал, как себя вести.

- Что с тобой? Ты как будто не совсем проснулся. Мне нужна та история про девок, и быстро. Мы должны опубликовать статью, прежде чем они закроют еще какой-нибудь клуб. Сейчас самое время. Вержю (другой фотограф) не знает, что делать. Он ждет тебя. Возьми машину напрокат, приезжай любым способом, только скорее.

Он собирался повесить трубку, но я поймал его как раз вовремя.

- Как вышли картинки у Марка?

- Какие картинки?

- Наша история.

- Получилось не так интересно. Да и девушка не такая уж хорошенькая. Кстати, я сократил твою статью. На первом месте теперь убийца детей. Но я дам тебе первую страницу для девочек. Обещаю. И вообще, какого черта ты делаешь в этой Богом забытой дыре? Может, тебя околдовали или?.. В общем, передаю трубку Ким, она стоит рядом со мной.

- Здравствуй, дорогой! У тебя все в порядке?

В гостинице не было настоящей телефонной будки. Я стоял в углу у двери, и то и дело кто-нибудь проходил мимо меня в уборную и обратно.

- Все хорошо, дорогая. Берни совсем спятил. Он хочет пятьдесят страниц, и когда я обливаюсь кровавым потом, чтобы сделать их, он еще недоволен.

- Почему ты не позвонил мне?

- Дорогая, здесь один телефон на все это захолустье, и размен...

- Я знаю. Ты скоро вернешься?

- Сегодня вечером. Завтра утром, в крайнем случае.

- Я очень скучаю без тебя.

- Я тоже очень скучаю. - Произнося эти слова, я украдкой оглядывался по сторонам. Казалось, вся мебель в холле готова обрушиться и придавить меня.

- У тебя не очень убедительный тон, - усмехнулась она.

- Погода хорошая? Здесь ужасно. Осень. - Я не знал, что еще сказать.

- Если мне удастся достать машину, я приеду в середине ночи и разбужу тебя.

- Да? - обрадовалась она. - Да!

Оплатив счет и покинув гостиницу, я ощущал такую же бодрость духа, как муха в сетях паука. Одна часть моего "Я" приказывала мне совершать некоторые действия, другая цеплялась за все, что угодно: теплое солнце, осенние паутинки. Или, например, за доктора Казаля, которого я встретил у крепостных стен по пути к дому Терезы.

- Вы еще здесь?

- Я уехал и вернулся.

- А что теперь?

- А теперь опять уезжаю... Если не останусь. Не знаю. Да, не знаю.