Локхард Драко - Райские птицы

– Яускас, – Огрин наконец собрался с мыслями. – Вы биолог. Вы больше любого из нас знаете о законах развития жизни. У вас есть теории?

Невысокий, полноватый, с окладистой черной бородой и давно нечесанной гривой таких же волос, всегда энергичный и веселый Яускас сегодня казался необычно тихим.

– Чтобы ответить на ваш вопрос, не нужно быть биологом, – он развел руками. – Вы ведь и сами все понимаете, капитан.

– Нет, не понимаю, – возразил Огрин. – Я только вижу, но не понимаю. Вижу кентавров, фей, гномов, а что было вчера, мы все помним, не так ли?

– Беккер клянется, что встретил в лесу единорога, – вставил Бьорн. – Говорит, был слишком потрясен, чтобы сфотографировать.

– Сегодня Ичивака обещала познакомить меня с драконами, – тяжело произнес капитан. – Яускас, я не спрашиваю, каким образом на только что открытой планете может существовать гибрид земной девушки и земной лошади. Я готов верить, что подобное существо возможно, и даже возникло здесь самостоятельно, в процессе эволюции. Но я не могу, не имею права верить, что в семи парсеках от Земли, на совершенно чужой планете, случайно появилась точная копия нашей, человеческой мифологии.

– Средневековой европейской, – уточнила Хельга, сухая, всегда подтянутая и прямая, как палка, глава медицинской службы. – И скажите за это спасибо. Если б мы угодили в шумерскую мифологию, или в мир духов майя… – она свирепо улыбнулась и резким, отрывистым движением чиркнула ладонью поперек горла.

Яускас опустил голову, сцепил руки на пухлом животе.

– Я много размышлял, – признался он. – Меня даже посетила страшная мысль, что, быть может, мы не долетели до цели…

– Эта мысль посещала всех нас, – резко оборвал Огрин. – Проверить ее невозможно, и мы должны исходить из теории, что живы и видим то, что видим.

– Тогда будем логичны до конца, – серьезно ответил биолог. – Самое простое объяснение – все, окружающее нас, взято из нашего же воображения и каким-то образом материализовано. Увы, это невероятно, поскольку в таком случае местные жители общались бы на одном из языков Земли.

– Согласен, – кивнул Бьорн. – Кроме того, мы видели животных, которых на Земле ни в одном мифе не встречалось. Да и в остальном множество расхождений, взять хотя бы кентавров…

– Именно, – Яускас развел руками. – Я взял у Ичиваки немного крови на анализ. Она действительно кентаврия, самая настоящая, и ее генотип просто поразителен! Создать подобное на основе наших фантазий… Нереально. Немыслимо. В ее геноме есть следы избыточных пар, остатки рецессивных мутаций, подозреваю – там встретятся и скрытые дефекты, способные проявиться как болезнь. Это однозначно говорит о естественном, эволюционном развитии.

– Яускас, – Огрин подался вперед. – Я верю, что кентавры могли развиться на этой планете самостоятельно.

– Не могли, – резко ответил биолог. – Значительная часть хромосом Ичиваки полностью идентична нашим. Подобное совершенно невозможно, Огрин. Вы просто не понимаете, о каких мизерных шансах идет речь. Совпадение даже одной хромосомы у двух видов, возникших на разных планетах – событие столь же вероятное, как, скажем, случайное превращение Луны в головку сыра. Дело не только в кентаврах, да весь местный биоценоз – аналогичен земному, во всех деталях! Морфология, биохимия, набор видов, совпадений слишком много, чтобы перечислять!

Яускас оглядел собравшихся.

– Как ученый, я заявляю с полной ответственностью: жизнь и на Дуагее, и на Земле, возникла в одном и том же месте, прошла одну и ту же эволюцию, и до сих пор практически идентична. Дуагея не просто обитаемая планета; это, если хотите, альтернативная версия Земли. Вплоть до субмолекулярного уровня.

Огрин с силой потер подбородок.

– Ясно, – он вздохнул. – Что ж, принимаем гипотезу Яускаса за базовую. Мы попали на Землю, только в другой реальности.

– Отнюдь, – возразил Бьорн. – Я понимаю чувства коллеги, но, как физик, заявляю с не меньшей ответственностью: Дуагея – не Земля. Здесь даже гравитация отличается, не говоря уж о химическом составе коры и атмосферы. А очертания материков? Спектр звезды? Наконец, если это Земля, то где Луна?

– Без Луны жизнь никогда не покинула бы океаны, – вставил Яускас. – Попробуйте-ка это объяснить!

Капитан стиснул зубы.

– Я лишь пытаюсь понять. Не сойти с ума.

– Как и все мы, Огрин, – заметила Хельга.

Они помолчали.

– В общем, так, – сказал наконец капитан. – Мы на чужой планете. Обитаемой. С разумной жизнью. Точка. Нам придется забыть о сходстве местных жителей с нашими мифами. Это просто совпадение. Точка. Отныне и впредь действуем только по инструкциям. К счастью, нас готовили к первому контакту, и готовили основательно, не правда ли?

– Будь я проклят, если готовился к такому, – пробурчал Бьорн. Огрин метнул в его сторону свирепый взгляд.

– Осьминоги, муравьи или бесплотные шары плазмы в качестве разумных обитателей понравились бы вам больше?

– Да, – жестко ответил физик. – Их можно понять и изучить. А как прикажете воспринимать светящуюся крылатую девушку размером с пачку сигарет? Выходит, в объем не больше наперстка можно вместить такой же мозг, как у меня? При полете местные феи за час расходуют гораздо больше энергии, чем содержится в тонне нектара! Я не разбираюсь в генетике, но хорошо знаком с законами физики!

Хельга фыркнула.

– Магия, дорогой Бьорн, законам физики не подчиняется…

– Хватит! – Огрин обрушил ладонь на стол. – Мы должны принять решение! Как я уже сказал, отныне действуем только по инструкциям. Это приказ. Удаляться от корабля за пределы прямой видимости, даже группами – запрещено. Самостоятельно вступать в контакт с аборигенами – запрещено. Носить любое оружие, кроме парализующего – запрещено! Советую перечитать разделы устава, посвященные контакту с разумной жизнью.

Он встал на ноги.

– Каждый из вас должен провести совещание с членами своего отдела и передать новые директивы. Впредь, пока обстановка не станет более понятной, я ввожу на борту состояние тревоги шестого класса. Яускас, вы назначаетесь ответственным за все контакты с аборигенами; соберите группу из пяти-шести специалистов и подготовьте их.

– Почему я?! – всполошился биолог.

– Потому что вы ученый, и привыкли видеть за обликом суть, – спокойно ответил капитан. – Вам будет нетрудно одолеть тиэррай.

От раскаленной на солнце обшивки тянуло жаром. Звездолет стоял у самой кромки могучего леса, на высоком берегу, резко обрывавшемся в океан, простиравшийся вдаль насколько хватало глаз. Предварительная сьемка с орбиты показала, что остров, где Огрин решил совершить посадку, почти необитаем, и риск повредить деревни аборигенов здесь минимален. Никто не ожидал, что местные жители почти мгновенно обнаружат гостей.