Владимир Ильин - Зимой змеи спят

Тут гнев Тамары сменился обильными слезами, и она обвинила Алексея в том, что на протяжении всей их супружеской жизни он обманывал ее, как последнюю дурочку, выдавая периоды своего проживания у любовницы за «хождения за три моря»…

— Всё! — кричала жена, комкая влажную подушку. — Хватит! Мое терпение лопнуло!..

Только ради сына можно было бы терпеть тебя рядом с собой, но он уже взрослый и всё поймет!.. Завтра же подаю на развод!..

Все уговоры и доводы Алексея не действовали. Даже такой довод, как упоминание о деньгах, которые он приносил домой после каждого рейса («Где-то я должен был их добывать, черт побери?!»), не сработал. Тамара отразила его чисто по-женски:

— А может быть, эта твоя краля московская в деньгах купается, откуда я знаю? — вскричала она. — Может быть, она содержит тебя, как последнего альфонса?!..

Это уж было слишком, и Алексей закатил жене пощечину, чего не делал на протяжении последних пяти лет. Это было последней каплей. Жена подхватилась и ушла спать на угловом диванчике на кухне, наглухо забаррикадировавшись изнутри.

Алексей плюнул и стал ворочаться с боку на бок, даже не пытаясь заснуть. Какой там сон!..

На мгновение он все-таки забылся, и его посетила крамольная мысль: а что, если я действительно никакой не моряк?.. Но тут же очнувшись в холодном поту, он решительно опроверг самого себя. И дело было вовсе не в том, что он твердо знал: никакой любовницы у него нет, и шпионом он тоже не работает… Просто в памяти его были так живы воспоминания о том, как судно, накренившись, ныряет носом в штормовую волну, и соленые брызги влетают в приоткрытую створку окна капитанской рубки… как искрится безграничная водная гладь под лучами восходящего солнца… как пахнет лесом из трюма и как пронзительно кричат чайки, сопровождающие теплоход в надежде поживиться отбросами с камбуза…

Нет, он вовсе не бредил наяву. Однако следовало в тактических целях сделать какой-то хитрый ход.

На следующий день Алексей признался жене в том, что действительно вынужден был скрывать от нее правду все эти годы, но дело обстоит несколько не так, как она вообразила. Есть, мол, такая профессия — резидент внешней разведки…

В конце концов, они помирились и провели остаток побывки Алексея в мире и согласии.

Вернувшись через несколько дней в «новороссийское пароходство» и мгновенно вспомнив свою истинную профессию, Алексей хотел было рассказать Мадину о домашнем инциденте как о забавном совпадении «легенды» и действительности, но потом решил, что нечего всякую чушь сообщать начальству. Дома теперь всё было улажено, и нечего будить спящего зверя вновь…

Резидент не ведал, что всё то время, пока он был в Питере, он сам, а также дом и родные его подвергались тайному прослушиванию и просвечиванию со всех сторон, и то, о чем хотел он поведать Мадину, уже было известно руководству Ассоциации. И еще он не знал о том, что его жену и сына, да и его самого, спас все тот же Мадин, сумевший доказать Тополю Артемьевичу, что ситуация под контролем и утечки не будет…

Даже у самого красивого города есть свои трущобы. Именно там, в мансарде, под самой крышей длинного, как склад, здания с грязно-ржавым фасадом и то побитыми, то покрытыми слоем сажи и копоти стеклами, и обитал Леонид Букатин. Жить здесь ему было удобнее, чем в многозвездочном отеле или в собственном коттедже, по трем простым причинам: во-первых, здесь обитали специфические категории населения, которые и сами не соблюдали требований регистрации, и не требовали этого от окружающих, так что найти определенного человека здесь было труднее, чем невежде в вопросах астрономии — какую-нибудь звезду на ночном небе; во-вторых, мансарда имела выход на крышу через специальный люк, а под ее окошком начиналась пожарная лестница, так что в случае чего было сразу три пути отхода; и в-третьих — хотя это уже была лирика, в принципе, не имеющая значения для деловых людей, — Леонид Букатин по кличке «Четверик» чувствовал себя на этих городских задворках, среди пьяниц, бомжей, проституток, профессиональных нищих и прочего отребья, как козырный туз в карточной колоде…

Сейчас было утро, и Четверик пил кофе, созерцая унылый заоконный пейзаж в виде поросшего травой пустыря, на котором громоздились кучи железного лома и остатки каких-то ветхих построек времен начала века. Мысли его текли на одну и ту же тему.

… Если эта сучка не принесет завтра деньги, то придется окончательно завязать со шпионскими играми. На кой черт они мне сдались?.. Лучше уж сойтись поближе с нужными людьми, раздобыть инструменты и вновь начать добывать бабки старым испытанным способом… Люди тут совсем уже оборзели, наивно полагая, что от настоящего «домушника» их спасут все эти электронные штучки-дрючки, диоды-триоды, идентификаторы радужных оболочек глаза и дактилоскопы… Полвека назад все тоже надеялись на загогулистые замки, которые открываются якобы только определенным ключиком с лазерной насечкой, да на так называемые «секретные замки» с кодировкой — хотя и в том, и в другом случае хозяева жестоко ошибались… и приходилось наказывать их за эту ошибку…

… Или все-таки честно отбыть здесь свой срок, как говорится, от звонка до звонка? Сколько там еще осталось, где мой заветный календарик?.. два года восемь месяцев и двадцать один день?.. по меркам зоны — фуфло, семечки, воры в законе и не такие срокб обычно тянут… А здесь — и тем более, никто тебя не охраняет, иди куда хочешь, делай что хочешь… вольная воля!.. Только исправно, раз в неделю, отправляй свои донесения, вот и все дела… И деньгами тебя, как-никак, обеспечивают так, что на жизнь, и даже на вполне приличную жизнь, хватит с лихвой. Так чего же тебе неймется, Ленька?.. Нет, не могу, муторно от такой жизни становится! Хуже, чем в Зоне… Там-то всё ясно: попался — значит, нечего дергаться и сожалеть понапрасну, терпи, и, как сказал великий поэт, «свобода вас встретит радостно у входа». Вот и тянешь тюремную лямку, потому что знаешь — кончится твой срок, и отыграешься ты тогда за упущенное время, наверстаешь с лихвой… А тут… Что толку, что они пообещали мне возвращение в то время, откуда меня выдернули? Во-первых, я наше государство знаю, его не обведешь вокруг пальца, оно тебя само обведет. Кого после таких заданий отпустят на свободу — да еще бывшего зэка и «домушника»?!.. Пуля в затылок — вот что светит мне после возвращения вместо обещанной воли!.. Во-вторых, даже если мне и позволено будет спокойно уйти, то разве допустят они, чтобы я воспользовался своими знаниями о тиражах «Спортлото» или «Лотто Миллион», скажем? Да ни в жизнь!.. Долбанут каким-нибудь лазером-шмазером по мозгам, чтобы память отбить и личный досмотр проведут почище, чем надзиратели в Бутырке… одним раздвиганием ягодиц не ограничатся, просветят всяким там излучением со всех сторон почище, чем в рентген-кабинете!.. Одним словом, куда ни ткни, куда ни глянь — всюду одна сплошная тоска!..