Антон Первушин - Вертячки, помадки, чушики, или Почтальон сингулярности

– Может, хватит говорить загадками? – требовательно спросила Людмила Сергеевна. – Со стороны это выглядит глупо, уж поверьте.

– О’кей, – гражданский генерал кивнул и улыбнулся чему-то своему. – Ваш пациент, любезная Людмила Сергеевна, не из нашего мира. Он пришелец.

Архангельский остановился, чтобы понаблюдать за реакцией собеседницы, но было похоже, что Людмила Сергеевна морально подготовилась к самым невероятным новостям. А может быть, решила, что это еще один тест на профпригодность. В любом случае она не выказала ни смятения, ни повышенной заинтересованности. Сидела и ждала продолжения.

– Его… э-э-э… космический корабль появился полгода назад на орбите, близкой к экваториальной, высотой порядка трехсот километров. Его сразу заметили американцы. Это понятно, у них система наблюдения за космическим пространством давно налажена. В НОРАД не зря свой хлеб с маслом едят. У нас, к сожалению, ничего подобного больше нет, а потому мы узнали о НЛО из агентурных источников. Сначала думали, что какой-то левый запуск проморгали. Китайский или иранский. Возбудились, конечно. Объект немаленький, а значит, где-то имеются и соответствующие средства… э-э-э… транспортировки. Потом подогнали спутник-шпион, разглядели НЛО вблизи и убедились: нет, ничего даже похожего на Земле не производят. Пока строили догадки, что это и откуда прилетело, произошло еще одно значимое событие – от НЛО отделился объект поменьше и направился к Земле. Теоретически с этой орбиты спускаемый аппарат – так называют меньший объект эксперты – никак не мог попасть на территорию России, по крайней мере в европейской ее части. Но уже в атмосфере он поменял траекторию, и упал, представьте, прямо у нас под боком – во Владимирской области. Такое вот странное везение. Хотя, может, и не везение… Так или иначе, нам удалось быстро локализовать место посадки и отыскать пилота. Он не ушел далеко, был сильно истощен – поплутал, замерз, потерял сознание. Этот пилот и есть ваш пациент…

Архангельский замолчал, давая Людмиле Сергеевне возможность собраться с мыслями и сформулировать вопросы. Но она была наготове:

– Надо думать, вы уже выяснили, откуда он прилетел?

Архангельский поразился. Очень странно видеть подобное самообладание в женщине, которая только что сбежала от собственного пациента. Одно из двух: то ли она не до конца поверила в услышанное, то ли до нее не доходит вся сенсационность доведенной информации.

– В общем да, – ответил он, – установили. Ваш пациент – не инопланетянин, не… э-э-э… гуманоид с «летающей тарелки», а человек. И генетически отличается от нормального человека только наличием этой самой сорок седьмой хромосомы… Еще одно – для человека он необычайно здоров. Хорошо развитая мускулатура. Превосходные зубы, без дефектов и дырок. Отличная иммунная система. Чистые лёгкие. Идеальное зрение. Нет ни деформаций костей, ни следов переломов. И при всём при этом он – даун. Представьте наше замешательство! Однако изучение спускаемого аппарата позволило нам ответить на один из главных вопросов. Ваш пациент не инопланетянин, он – пришелец из будущего.

Наконец-то ему удалось задеть ее за живое. Глаза Людмилы Сергеевны расширились, она заерзала, потом закинула ногу на ногу, обхватила коленку, сцепив пальцы в замок. Архангельский заинтересованно ждал. Умная женщина. Быстро сообразила. Даже жаль разочаровывать.

– Он… он… из будущего? – спросила Людмила Сергеевна; ее веки задрожали, а голос подсел, выдавая нешуточное внутреннее волнение. – Значит, он… он сказал… он назвал меня мамой… значит, он…

– Нет, Людмила Сергеевна, – Архангельский постарался ответить так, чтобы голос его прозвучал мягко и сочувственно. – Скорее всего, он не может быть вашим сыном или другим потомком. Он называет мамой любую женщину, какую видит. Существует… э-э-э… гипотеза, что до того как он попал сюда, ему приходилось иметь дело только с одной женщиной – со своей матерью.

– Как такое может быть? – теперь голос Людмилы Сергеевны предательски звенел, она не желала расставаться с внезапно вспыхнувшей надеждой. – Разве такое возможно? Он же из будущего! Откуда вы?.. – она запнулась, сообразив, видимо, что говорит ерунду.

– А кроме того, – сказал Архангельский с нажимом, – мы точно знаем, из какого времени он прибыл. Две тысячи сто двадцать шестой год от рождества Христова.

Людмила Сергеевна поникла. Главное было сказано.

– Да, мы тоже шокированы, – продолжил Архангельский. – Фантастическое здоровье, фантастическая техника, настоящая… э-э-э… машина времени и… даун. Его развитие находится на уровне пятилетнего ребенка, причем, скажем так, ребенка из неблагополучной семьи. При этом, заметьте, говорит по-русски чисто. Но как говорит? В его лексиконе много существительных, странных словечек, и совершенно отсутствуют глаголы. Из-за этого вашего пациента бывает очень трудно понять. Мы бьемся уже полгода, но куда больше информации получили от спускаемого аппарата…

– Но почему я?! – воскликнула Людмила Сергеевна. – Почему тогда выбрали меня?!

– По ряду причин, – отозвался Архангельский. – Во-первых, из соображений ограничения… э-э-э… распространения информации. Ваш брат Кирилл руководил операцией по захвату пришельца. Отличный офицер! Он уже посвящен в эту тайну, а нам выгодно, чтобы о пришельце знало как можно меньше людей. Когда посвященные находятся в родственной связи, обеспечивать секретность легче. Во-вторых, вы и впрямь уникальный специалист по психологии несовершеннолетних даунов. Были, конечно, некоторые сомнения, уж извините, у вас нет профильного образования и публикаций, но Владимир Корзун заверил, что лучшего специалиста нам не найти. Опыт ценнее диплома.

Людмила Сергеевна снова вскинулась:

– Вовчик из ваших? Он тоже… посвященный?

– Зачем же его посвящать? – искренне удивился Архангельский. – Мы его попросили понаблюдать за вами в работе, вот и всё. Он дал блестящую характеристику.

– Ладно, хорошо, ладно…

Людмила Сергеевна вдруг закрыла глаза и начала энергично растирать виски кончиками пальцев, потом так же резко остановилась и деловито посмотрела на Архангельского. Словно и не было ничего: ни слепого бегства из карантинного блока, ни рождения безумной надежды, ни отчаянных попыток добиться «правильных» слов.

– Тогда давайте работать, – сказала Людмила Сергеевна. – Я так понимаю, вы пригласили меня для того, чтобы вытянуть из мальчика как можно больше информации о времени, из которого он прибыл?

– Совершенно верно. Мы использовали самые различные методики, включая… э-э-э… гипноз, но без значительного результата. Он говорит и порой весьма охотно говорит, но у нас не получается интерпретировать его слова. Возможно, у вас получится.