Джеймс Типтри-младший - Последняя из могикан, или Небо в алмазах

«Рагнарёк» был запущен, он мог идти.

— Марсианка, космопроходец, держись, — сердечно сказал он. Желудок знал, что ждет впереди. И ничто в ближайшем будущем не предвещало ничего хорошего.

Уходя, он слышал, как она весело говорит «Джимбол, проверка» своему мертвому компьютеру.

Нагоняя упущенное, он двинул к Франшизе Двенадцать и «Уэст Хем». Как раз тогда, когда он вносил изменения в бортжурнал, чтобы привязать его к реальному времени, загудел приемник. Экран остался пустым.

— Идентифицируй.

— Ждал тебя, Голлем, — раздался невнятный тенор. Борода Голлема дернулась.

— Охренненый корабль, — хмыкнул голос. — Большая шишка в «Ко'онис» еще как на него клюнет.

— Хочешь остаться на свободе, держись подальше от «Рагнарёка», — сказал торговцу фагом Голлем.

— Мои предки сто пудов по мне поплачут, инспектор, — снова захихикал голос.

Послышался щелчок, и Голлем услышал собственный голос, говорящий: «Топанга, детка, я не могу снова и снова спасать тебя «в последний раз».

— Мировая, инспектор, мировая. Зачем нам война?

— Плевать мне на твои поганые пленки, — устало отозвался Голлем. — Ты не сможешь вертеть мной, как вертишь Хара.

— Топанга, — раздумчиво произнес Лео. — Трехнутая, крутая старая лиса. Она тебе рассказала, как я выправил ей провода-шмувода?

Голлем оборвал связь.

Толкач, наверное, сам пережег провода, чтобы, починив их, завоевать ее доверие. Желудок Голлема сочился кислотой. Такая ранимая. Старый больной орел в мертвой зоне, и крысы отыскали ее…

И ведь они не отстанут. На «Рагнарёке» есть воздух, вода, питание. Передатчики. Возможно, это они пользовались устройством вызова, возможно, она говорила правду. Они могут захватить корабль. Выбросить ее из шлюза…

Рука Голлема зависла над консолью.

Если он повернет сейчас, его бортжурнал все покажет. Перелет скрыть тогда не удастся. И чего ради? Нет, решил он. Они подождут, они сперва все вокруг разнюхают. Они захотят и меня заодно прижать к ногтю. Они захотят проверить, что из меня можно выжать. Молись, чтобы они этого не узнали.

Надо раздобыть где-то блоки питания, чтобы хватило на скачок для «Рагнарёка». Как, как? Это все равно что пытаться спрятать Большой Юп.

Тут он заметил, что скомкал биомонитор в тошнотворного вида желтый ком, и зашвырнул его через всю кабину. Сколько еще ему удастся водить за нос «Коронис»?

И словно услышав его мысли, заблеяла горячая линия связи с базой Компании.

— Вы почему не во Франшизе Два, Голлем?

Горлодер Квайн собственной персоной. Сделав глубокий вдох, Голлем повторил свой план обратного курса обхода, глядя, как морщится рыльце Квайна.

— С сего дня будете сперва спрашивать у меня разрешения. А теперь слушайте сюда, Голлем. — Квайн откинулся рыхлой тушкой на спинку биофлекса. «Коронис» не признавала

неблагоприятных условий труда на головной базе. — Не знаю, что вы там затеяли во Франшизе Три, но я хочу, чтобы этому был положен конец. Шахтеры подняли крик, и наша Компания такого не потерпит.

Голлем потряс косматой головой, словно оглушенный бык. Франшиза Три? Ах да, предприятие по добыче тяжёлых металлов.

— Они перегружают свои лучевые тягачи на высокоскоростной выемке. Это есть в моем отчете, — объяснил он Квайну. — Если они и дальше будут так гнать выработку, то перекроют все лимиты по контракту, то есть придется говорить о его переформулировке. А страховка этого не покрывает, поскольку в приложении к их контракту лимиты ясно оговорены.

Брыли Квайна зловеще дернулись.

— Голлем, я снова вас предупреждаю: не ваше место толковать контракт держателю страховки. Если шахтеры намерены добывать свою руду быстрее за счет аннулирования контракта, это их дело. Ваша задача заявить о нарушении контракта, а не надоедать им формальностями. В настоящий момент они злятся на вас, ни на кого другого. И надеюсь, вы не думаете, что наша, — почтительная пауза, — Компания одобряет вашу инициативу?

Голлем неопределённо заклокотал. Давно бы следовало к такому привыкнуть. «Коронис» желает получить свою долю быстро, и притом не платить компенсацию, когда все взлетит на воздух. Шахтерам платят за каждый шаттл с грузом, и большинство из работяг не в состоянии отличить приложение к контракту от потайной заслонки. К тому времени, когда они обнаружат, в чем различие, они будут мертвы.

— И еще одно. — Квайн внимательно наблюдал за ним. — До вас, возможно, доходит шум из сектора Темис. Они, похоже, все там из себя выходят из-за какого-то камня.

— Вы имеете в виду тех троянцев? — озадаченно спросил Голлем. — А в чем дело?

— Вы связывались с Темис?

— Нет.

— Прекрасно. Вы не станете отклоняться, повторяю, не станете отклоняться от курса обхода. Вы сами висите на волоске, Голлем. Если в вашем бортжурнале окажется хоть что-нибудь, связанное с Темис, вас вышибут из Компании и можете рассчитывать на арест имущества за превышение кредита по будущей пенсии. И никаких прав на бесплатный проезд тоже не ждите. Вам все ясно?

Голлем оборвал связь. Когда он наконец совладал с дрожью в руках, то набрал код «Погоды», чтобы получить новую сводку по орбитам беглых камней. Оба астероида полным ходом шли в сектор Темис, но пока еще были довольно далеко от самой планеты. Он нахмурился. Кому до этого дело? В астрономических таблицах единственным сколько-нибудь значимым объектом значилась только новая медбаза, и возле ее названия стоял значок «Независимая» — и никаких подробностей. К тому же они, похоже, чисты. Если этот грязный Хара…

Голлем хмыкнул. Теперь он понял. Квайн надеялся, что какая-нибудь заварушка в Темис поможет уговорить Церес-центральную передать часть этого сектора в его, Квайна, ведение. А медбаза Компании не принадлежит, так что ею вполне можно пожертвовать. Ловко придумано, размышлял Голлем. Вот уж Квайн разживется, если эта затея сработает.

Он входил в зону «Уэст Хем Химикаты». Не успел он отправить сигнал, как по радио к нему прорвался поток ругательств босса предприятия. Голлем поспешил отклониться от курса, чтобы свести к минимуму свое вмешательство в их линии передач, и главный киборг остыл настолько, чтобы дать ему отчитаться о том, что он разобрался с их «барабашкой».

— Это был радар, на который кто-то повесил определитель поля, — солгал Голлем, соображая про себя, смогли ли киборги опознать «Рагнарёк» и не выведут ли они его на чистую воду.

— Ладно, катитесь. Освободите зону.

Старому киборгу было плевать. Череп у него был изрыт входами электродов, а из костяшек пальцев пробивались порослью провода. Как бы Голлем ни любил металл, это было уж слишком. Из Двенадцатой он выбрался как мог осторожно. Здесь ведь живут не люди, а создания, проводами подсоединенные к консолям роботизированных перерабатывающих заводов на всех астероидах вокруг, а он создает помехи по всей их нейронной сети. Ничего удивительного, если когда-нибудь они откроют по нему огонь.