В. Болдырев - Мир приключений. 1973 год, выпуск 2

А что, если все-таки Горбушин сбил Карпова? Дались мне эти часы. Ведь еще на месте происшествия Першин сказал, что часы могут идти неточно. В конце концов, они могли просто стоять. Да, но тот же Першин утверждает, что перелом основания свода черепа, от которого погиб Карпов, был нанесен не машиной. Машина наехала на него позже, когда он был уже мертв. Но с какой стати Горбушину убивать Карпова? Скорее, он мог убить Клаву, которая имела против него компрометирующий материал. Стоп! А не является ли причиной гибели Карпова то, что он тоже против кого-то имел компрометирующие данные. Каким-то особым чувством, хорошо знакомым людям моей профессии, я понял, что нахожусь па верном пути. Мотивировки, из которых нельзя было построить более или менее приемлемую версию, отпали одна за другой. Но в ту минуту, как я подумал, что Карпов мог кого-то разоблачить в неизвестных еще грехах, в темном лабиринте догадок появился некий просвет. Тогда, если я, конечно, на правильном пути, преступник не Горбушин. Что мог он сделать такого, чтобы из боязни быть разоблаченным убить человека? Ну, левая ездка или даже если совершенно неведомыми путями Карпову стала известна история с Клавой, — все равно Горбушин не решился бы на такое.

Я раскрыл свою книжку и записал на чистой странице: “Кому это выгодно?”, а под изречением древнего юриста проставил красным карандашом жирный икс. Телефонный звонок прервал цепь моих рассуждений: звонил из научно-технического отдела эксперт-криминалист Ивашов.

— Ну, что там у тебя? — не вытерпел я.

— Значит, так, — деловито начал эксперт, — заключение на стеклышки… Где же оно?.. Ах, вот. Осколки стекла являются частью оптических стекол от очков с диоптрией плюс восемь с половиной. Так. А вот второе заключение. Волосы, представленные для исследования, принадлежат лисице.

— Что?! — Я чуть не выронил трубку. — Кому, ты сказал?

— Лисице, — невозмутимо повторил Ивашов и, пожелав мне спокойной ночи, повесил трубку.

Ночь я провел плохо. В голову упрямо лезли версии одна фантастичнее другой. Я вставал, выходил на кухню (в комнате я не курю) и, не зажигая огня, подолгу сидел там, прислушиваясь к пощелкиванию холодильника. Потом, когда, как мне показалось, события последних дней стали выстраиваться в стройный ряд, я, обрадовавшись, совершил неосмотрительный и, в общем-то, глупый поступок. Осторожно, чтобы никого не разбудить, сварил себе черный кофе, чтобы “прояснились мысли”. От двух чашек крепкого кофе действительно в мыслях наступило прояснение, но вот именно оно-то и не дало мне построить стройной версии. Все мои предположения показались запутанными и надуманными, будто вычитанными из какого-то третьесортного детективного романа, а ни о каком сне не могло быть и речи. Наконец я заснул, но меня тут же разбудил резкий звонок будильника. Пришлось встать, хотя я чувствовал себя плохо, голова была тяжелая, словно налитая свинцом.

В райотделе меня уже поджидал лейтенант Скирда со свидетельницей Макаровой. Она слово в слово повторила свои показания, данные ею раньше.

— Скажите, Галина Степановна, — морщась от головной боли, спросил я, — вы, случайно, не обратили внимание на шофера, который вел интересующую нас машину?

Откровенно говоря, я абсолютно не рассчитывал на успех и вопрос задал просто для проформы.

— Как же, товарищ следователь, обратила.

— И вы могли бы его узнать? — нарочито неторопливо, чтобы не выдать своего волнения, спросил я.

— Не знаю… — неуверенно протянула Макарова и добавила, сделав небольшую паузу: — Но думаю, что смогла бы…

Когда словесный портрет был составлен, я попросил свидетельницу подождать и, выскочив из кабинета, приказал Скирде немедленно доставить в райотдел Горбушина. Затем я забежал в соседнюю аптеку и принял сразу две таблетки тройчатки. Через полчаса Горбушина доставили и вместе с двумя посторонними мужчинами предъявили свидетельнице для опознания. Макарова, войдя в комнату, внимательно посмотрела на всех троих и молча отрицательно покачала головой.

— Посмотрите внимательно, Галина Степановна, — попросил я. — Может быть, кто-нибудь из этих людей вам знаком?

— Нет, я никогда не видела этих товарищей, — уверенно ответила женщина.

Когда Горбушин и понятые ушли, я то ли от досады, то ли от усталости совершил абсолютно недопустимый промах.

— А между тем один из этих людей, по нашим предположениям, был за рулем машины, — сказал я.

Макарова испуганно взглянула на меня.

— Но тот же совсем другой, лицом поменьше и покруглее.

“Ах, идиот! — подумал я. — Чуть не натолкнул человека на ложные показания. Хорош! Ничего не скажешь”.

— Меньше и покруглее, вы говорите, — чтобы хоть что-нибудь сказать, растерянно пробормотал я вслух.

— Да, — уверенно ответила Макарова. — Я его хорошо рассмотрела, потому что удивилась, как он вел машину… — Свидетельница сделала волнообразное движение рукой. — Как пьяный…

— Давайте еще раз уточним, во что он был одет.

— Так я же уже говорила, что шофер был в пальто и зимней шапке, такой мохнатой.

— Какого цвета пальто?

— Или черное, или темно-синее, темное, одним словом.

— А шапка?

— Шапка, знаете, такая рыжая.

— Вы говорите, рыжая шапка? — не скрывая волнения, спросил я.

— Да, пушистая такая… Это я хорошо запомнила.

— Спасибо, Галина Степановна. — Я вышел из-за стола и крепко пожал ей руку.

Женщина с удивлением посмотрела на меня.

— Вам придется на несколько дней отложить свою поездку в деревню.

— Ну что же, если надо, значит, надо, — просто сказала Макарова.

Вызвав к себе Скирду, я попросил его немедленно выехать в леспромхоз и выяснить на месте, есть ли у кого-нибудь из работников или людей, бывавших там в последнее время, рыжая, по всей вероятности, лисья шапка. Скирда подобрался и чем-то неуловимо стал походить на охотничью собаку, застывшую в стойке.

— Только очень тебя попрошу, Валерий, — поняв его состояние, попросил я, — будь осторожен. Ни в коем случае не задавай этого вопроса в лоб. Придумай какую-нибудь версию, ну, скажем, у нас есть подозрение, что кто-то из леспромхозовских учинил в городе драку. Придумай приметы…

— Высокий, похож на грузина, пальто-бобрик, черное, хромовые сапоги, на лице шрам, — выпалил Скирда.

— Кто похож на грузина?

— Ну тот, в лисьей шапке, — безмятежно ответил Скирда.

— Не надо столько подробностей, достаточно упомянуть, что, мол, высокий, черный, и потом вроде невзначай вспомнить о шапке… Ясно?

— Ясно, — блеснул глазами Скирда.

— Еще раз прошу: будь осторожен. Все дело можешь испортить. Действуй! Да, постой: если выяснишь, кто хозяин шапки, ни в коем случае не предпринимай никаких мер.