Дуглас Адамс - Путеводитель “Автостопом по Галактике”

– Пятинедельный песчаный смерч? – повторил Глубокий Мыслитель надменно. – И это вы спрашиваете у меня, который вычислил вектора движений атомов самого Большого Бумса? Не оскорбляйте меня сравнением с этим карманным калькулятором.

Оба программиста погрузились в неловкое молчание. Затем Придурвилль снова наклонился вперед.

– Но разве ты, – спросил он вполголоса, – не так же дьявольски изощрен в споре, как Великий Гиперлобый Всеязыкий Нейтронный Спорщик, Непревзойденный и Неутомимый, с Цицероникуса Двенадцать?

– Великий Гиперлобый Всеязыкий Нейтронный Спорщик, – сказал Глубокий Мыслитель, тщательно проговаривая звуки, – может уговорить арктуранского мегаослика откинуть все четыре копытца – но после этого только я могу уговорить его пойти погулять.

– Тогда в чем же, – воскликнул Пфук, – проблема?

– А никакой проблемы нет, – ответил Глубокий Мыслитель с неподражаемо-звенящей нотой в голосе, – просто я – второй из величайших компьютеров Вселенной во времени и пространстве.

– Но почему второй ? ! – возопил Придурвилль. – Почему ты постоянно повторяешь, что ты – второй? Ты же говоришь не о Мультикортикоиде Перспикутроне Титане Мюллера? Нет? И не о Пондематике? И не о…

Высокомерные огоньки заблестали на консоли компьютера.

– Я не потратил бы ни единого бита своей великой памяти на этих кибернетических простачков! – прогудел он. – Я говорю ни о ком ином, как о компьютере, которому суждено прийти после меня!

Пфук начал терять терпение. Он оттолкнул свой блокнот и пробормотал:

– Кажется, этот разговор приобретает излишне мессианский характер.

– Вы ничего не можете знать о грядущих временах, – произнес Глубокий Мыслитель, – а я в сложных витках своих схем в бесконечных дельта-потоках возможных вероятностей вижу, как однажды наступит день и приидет компьютер, чьи рабочие параметры я не достоин даже вычислить, но который тем не менее мне уготовано судьбой создать.

Пфук тяжело вздохнул и взглянул на Придурвилля.

– Ну что, будем задавать Вопрос? – поинтересовался он.

Придурвилль знаком указал ему подождать и спросил:

– Что это за компьютер, о котором ты говоришь?

– В настоящий момент я не буду больше о нем говорить, – закрыл тему Глубокий Мыслитель. – Лучше скажите, что еще я могу для вас исполнить. Говорите.

Они переглянулись и пожали плечами. Пфук собрался с мыслями первым.

– О компьютер Глубокий Мыслитель, – начал он, – задача, для выполнения которой мы создали тебя, следующая. Мы хотим, чтобы ты дал нам… – он выдержал паузу, – Ответ!

– Ответ? – переспросил Глубокий Мыслитель. – Ответ на что?

– На Вопрос! Зачем жизнь! – выпалил Пфук.

– Вселенная! – прокричал Придурвилль.

– И все такое! – закончили они в унисон.

Глубокий Мыслитель задумался на мгновение.

– Ишь ты, – сказал он наконец.

– Ты можешь дать нам ответ?

Опять последовала многозначительная пауза.

– Да, – ответил Глубокий Мыслитель, – я могу дать вам ответ.

– А он есть? – беззвучно спросил Пфук в радостном возбуждении.

– Простой ответ? – добавил Придурвилль.

– Да, – подтвердил Глубокий Мыслитель. – Жизнь, Вселенная и Все Такое… Ответ есть. Но, – прибавил он, – мне надо будет подумать об этом.

Торжественный момент был испорчен внезапно возникшей суматохой: дверь распахнулась, и в комнату, отбросив в сторону лаборанта, пытавшегося преградить им дорогу, ввалились два сердитых человека в грубых вылинявших голубых тогах и поясах Круксванского Университета.

– Мы требуем допуска! – громко выкрикнул младший, пихая хорошенькую секретаршу локтем в горло.

– Не выйдет, – выкрикнул старший, – вы не посмеете оставить нас за дверью!

Он вытолкал одного из младших программистов за дверь.

– Мы требуем, чтобы нас не оставляли за дверью! – вопил младший, хотя к настоящему времени находился целиком внутри комнаты и никто больше не пытался его выставить.

– Кто вы такие? – возмущенно спросил Придурвилль, поднимаясь из-за стола. – Чего вы хотите?

– Я – Майекфизе! – объявил старший.

– А я требую, что я Фруумфондел! – проорал младший.

Майекфизе обернулся к Фруумфонделу.

– Успокойся, – сердито оборвал он, – этого тебе не нужно требовать.

– Хорошо! – не унимался Фруумфондел, барабаня кулаком по столу. – Я – Фруумфондел, и это не требование , это – непреложный факт! Мы требуем непреложных фактов!

– Да нет же! – раздраженно воскликнул Майекфизе. – Как раз этого мы не требуем.

Едва переведя дух, Фруумфондел заорал:

– Мы не требуем непреложных фактов! Мы требуем отсутствия непреложных фактов! Я настаиваю, что могу быть Фруумфонделом! А могу и не быть!

– Да кто вы такие, черт вас побери? – воскликнул выведенный из себя Пфук.

– Мы, – с достоинством представился Майекфизе, – философы.

– Хотя можем и не быть ими, – влез Фруумфондел, погрозив программистам пальцем.

– Но мы являемся ими, – настойчиво произнес Майекфизе. – Мы абсолютно точно являемся представителями объединенного союза философов, мудрецов, светил и прочих думающих персон, и требуем, чтобы эту машину отключили, и отключили немедленно!

– А в чем дело? – спросил Придурвилль.

– Я скажу тебе, в чем дело, приятель, – угрожающе процедил Майекфизе, – в сферах влияния, вот в чем дело!

– Мы настаиваем, – выкрикнул Фруумфондел, – что сферы влияния могут не быть, а могут и быть, камнем преткновения!

– Пускай ваши машинки считают цифирки, – с еще большей угрозой сказал Майекфизе, – а уж мы, спасибо большое, займемся вечными ценностями. Хочешь знать свое официальное положение, приятель? Пожалуйста! В законе абсолютно четко сказано, что поиск абсолютной истины – неотъемлемая преррогатива действующих мыслителей. А так что же? Любая машина возьмет и найдет ее, что ли? А мы окажемся без работы?! Я что хочу сказать. Что толку, что мы сидим ночами, спорим, есть Бог или нет Бога, если машина раз! – и наутро выдает вам номер его телефона!

– Вот так-то! – бухнул Фруумфондел. – Мы требуем четкого разграничения областей сомнений и неуверенности!

Внезапно громоподобный голос заполнил комнату.

– Могу ли я высказаться по этому вопросу? – вопросил Глубокий Мыслитель.

– Мы устроим забастовку! – продолжал голосить Фруумфондел.

– Правильно! – поддержал Майекфизе. – Национальную забастовку философов! Что вы тогда будете делать?!

Уровень гудения неожиданно повысился, потому что для придания голосу Глубокого Мыслителя большей авторитарности включились вспомогательные басовые устройства, встроенные в красивые резные полированные микрофоны, которыми был напичкан кабинет по всему своему периметру.