Дуглас Адамс - Путеводитель “Автостопом по Галактике”

Форд поспешил к другой лежащей ничком фигуре и выяснил, что точно такая же немыслимая вещь случилась и там, предположительно в то же самое время.

Форд позвал остальных взглянуть. Они подошли, разделив его удивление, но не его любознательность.

– Давайте-ка мотать из этой дыры, – сказал Зафод. – Если то, что я предположительно должен искать, находится здесь, мне его не надо.

Он сгреб второй Килл-О-Запп, пристрелил абсолютно безобидный компьютер и бросился по коридору, сопровождаемый остальными. Он чуть не взорвал аэромобиль, ожидавший их неподалеку, в нескольких ярдах. Аэромобиль был пуст, но Артур узнал его – это была машина Слартибартфаста.

Последний оставил записку, пришпилив ее к обширной приборной панели. На записке была нарисована стрелка, указывавшая на одну из кнопок.

Записка гласила: “Пожалуй, самым разумным будет нажать вот эту кнопку.”

Со скоростью, превышающей R17, аэромобиль мчал по стальным тоннелям, выходившим на непривлекательную поверхность планеты, в настоящий момент находившейся в цепких объятиях очередного отвратительного рассвета.

R – это единица измерения скорости, которую можно определить как скорость перемещения, приемлемую для сохранения морального и физического здоровья при опоздании не больше, чем, скажем, на пять минут. Абсолютно ясно, что это почти бесконечно переменное число, полностью определяемое обстоятельствами, поскольку первые два фактора меняются в зависимости не только от скорости, принимаемой за абсолютное значение, но и от давления третьего фактора. И если не воспринимать данное уравнение философски, это может привести к серьезному нервному расстройству, язве или даже к смерти.

Несмотря на то, что R17 – величина нефиксированная, в любом случае понятно, что R17- это очень и очень быстро.

Аэромобиль, молнией просвистев в воздухе со скоростью R17 или даже выше, доставил компанию к “Сердцу Золота”, обглоданной костью торчавшему в подмерзшей земле, а затем поспешно помчался назад, туда, откуда они только что прибыли, видимо, по каким-то своим очень важным делам.

Дрожа от холода, они стояли и смотрели на свой корабль.

Рядом с ним высился еще один звездолет.

Это был полицейский корабль с Благулона Каппа, по форме напоминавший помесь акулы и картошки, серовато-зеленого цвета, весь покрытый нанесенными по трафарету буквами различной величины и уродливости. Буквы складывались в слова, уведомлявшие каждого, кто давал себе труд прочитать их, о том, откуда корабль прибыл, какому подразделению полиции принадлежит и где подключаются элементы питания.

Корабль был неестественно тих и темен, даже для корабля, чья команда из двух человек только что отошла в мир иной, задохнувшись в дымной камере в нескольких милях под землей. Это одна из тех загадочных вещей, которые не поддаются разумному объяснению, но человек всегда чувствует, когда мертв сам корабль.

Форд почувствовал это и сразу подумал, как странно – два человека и корабль умерли внезапно и к тому же одновременно. По его опыту, во Вселенной такого случиться не могло, она просто иначе устроена.

Остальные трое тоже чувствовали, что корабль мертв, но их куда больше беспокоил леденящий холод, и поэтому, неожиданно испытав сильнейший приступ патологической нелюбознательности, они поспешили на “Сердце Золота”.

Форд же решил остаться и обследовать благулонский корабль. По дороге он чуть было не упал, споткнувшись о недвижную стальную фигуру, ничком лежавшую в холодной грязи.

– Марвин! – воскликнул Форд. – Что ты здесь делаешь?

– Не обращайте на меня внимания, пожалуйста, – донесся приглушенный стон.

– Как ты, железный человек? – спросил Форд.

– Очень плохо.

– Что стряслось?

– Откуда? – удивился Марвин. – Не заметил, чтобы что-то тряслось.

– Почему, – спросил дрожащий от холода Форд, усаживаясь на корточки возле Марвина, – ты лежишь тут лицом в грязь?

– Потому что так лучше всего чувствуешь себя несчастным, – объяснил Марвин. – Не притворяйтесь, будто вам интересно со мной разговаривать, я знаю, вы меня ненавидите.

– Я – нет.

– И вы, и все остальные. Так уж устроен мир. Стоит мне с кем-то заговорить, и они начинают меня ненавидеть. Даже роботы меня ненавидят. Советую вам попробовать не обращать на меня внимания, может, тогда я исчезну сам собой. Попробуйте.

Робот рывком поднялся на ноги и стоял, нарочно уставившись в противоположную сторону.

– Этот корабль тоже ненавидел меня, – пожаловался он, показывая на полицейский звездолет.

– Этот корабль? – заинтересовался Форд. – А что с ним случилось? Ты знаешь?

– Он меня возненавидел, как только я с ним заговорил.

– Заговорил? – воскликнул Форд. – Как это заговорил?

– Очень просто. Мне было очень скучно и грустно, и я пошел и подключился к его внешнему терминалу. Мы долго разговаривали, я рассказал ему о своем взгляде на Вселенную. – поведал Марвин.

– А потом? – допытывался Форд.

– Он покончил с собой, – сказал Марвин и побрел к “Сердцу Золота”.

Наступившей ночью, пока “Сердце Золота” деловито накручивал световые годы, быстро уносившие его от туманности Лошадиная Голова, Зафод возлежал под маленьким пальмовым деревом на капитанском мостике и приводил мозги в порядок с помощью изрядных количеств горлобластера “Пан Галакт”; Форд сидел с Триллиан, обсуждая жизнь и вытекающие из нее последствия; а Артур лежал в кровати с путеводителем “Автостопом по Галактике”. Раз уж ему придется жить в этой самой Галактике, рассудил он, надо бы для начала изучить ее.

Он наткнулся на такую статью.

“История всех крупных галактических цивилизаций, – говорилось в статье, – проходит три ярко выраженные фазы, а именно: Выживание, Исследование и Поиск, иначе называемые фазами Что, Зачем и Где.

Например, первую фазу можно охарактеризовать вопросом “Что бы нам съесть?”, вторую – вопросом “Зачем мы едим?”, а третью – “Где мы будем ужинать?”.

Артур не успел дочитать до конца, потому что раздался звонок по внутренней связи.

– Эй! Землячок! Жрать хочешь?- раздался голос Зафода.

– Хм. Пожалуй, неплохо было бы подкрепиться, – решил Артур.

– Тогда, бэби, держись крепче, – сказал Зафод. – Мы едем ужинать в ресторан “У конца света”.