Павел Кузьменко - Система Ада

Один часовой охранял штыковой грот, другой - пирамидку с тридцатью незаряженными винтовками со штыками. Так было вчера и позавчера. Но сегодня в гроте было побольше народу. Два офицера, одним из которых оказался давешний особист Семочкин, на этот раз в штанах и трезвый. Также на этот раз им придется поражать штыком не воздух, а чучела. Посреди грота к столбам были прикручены проволокой два чучела, наряженные в форму, похожую на их, зотовскую, но все же несколько иную, с большими белыми звездами на груди.

Волков доложил начальству о прибытии подразделения и его готовности к борьбе за дело Зотова, ну и к занятиям по штыковой подготовке. Разобрали винтовки с примкнутыми штыками, разделились на две группы по пятнадцать человек.

Перед строем появился ожидавший заранее старший офицер, возможно, даже какой-нибудь адмирал. Но вместо обычной команды он вдруг заорал, начав с низкой ноты и поднимаясь до визга, распаляя себя и брызгая слюной:

- Доблестные зотовофлотцы! Настала година суровых испытаний. В то время, как наша мирная страна, в соответствии с историческими решениями гениального товарища Зотова, добивалась значительных успехов в деле социалистического строительства, черная зависть глодала дудковских империалистов. Не давало им покоя счастье наших людей. И вот их коварные замыслы нашли свое исполнение. Полчища головорезов обрушились на наши мирные просторы, нивы и гроты, с лютой ненавистью сея повсюду смерть и разрушения, не щадя женщин, стариков и детей. Слезы вдов, обрубленные культи стариков, крики измученных детей взывают к вам, отважные зотовофлотцы, защитите нас! Отомстите за пролитую кровь! Никакой пощады дудковским изуверам! Убей врага! Убей врага! Убей его, суку, блядь! Убей! Убе-е-е-е-ей!..

Адмирал зашатался от полноты собственных чувств, Семочкин подбежал и поддержал его за локоть. Миша посмотрел на стоящего рядом с ним впередсмотрящего Чугунке и увидел, что тот крупно дрожит и не сводит глаз с чучела. И только теперь заметил, что чучело живое. Пленный солдат вражеской армии, не подземный червь, не инопланетянин, живой человек, безжалостно прикрученный к столбу толстой проволокой, округлил глаза, и рот его что-то прохрипел.

- Слева по одному! Бесстрашно вперед! Коли! - скомандовал капитан Волков, отступил на шаг и зажмурился.

- Нет! Не надо! Нет! - завопили оба прикрученных.

Первый из шмидтовской половины экипажа побе-жал Бперед и с параноидальным воплем ткнул длинным штыком. Острие скользнуло по проволоке, лязгнуло и вонзилось пленному куда-то в бедро. Раздался отчаянный, почти детский визг:

- Не надо больше! Я проклинаю позорную клику Дудко!

Капитан Волков стоял, закрыв глаза и шевеля губами, точно безмолвно молясь.

- Следующий, - вместо командира приказал буревестник Чайковский, и побежали двое следующих.

Один из них оказался точнее и попал живому чучелу в живот. Полумертвый закинул голову назад. Он уже не визжал. На губах его выступила черная в скудном освещении пена. Следующий поразил привязанного в грудь, и на белую звезду униформы хлынула черная жижа. Чугунко даже подпрыгнул перед тем, как побежать, и еще раз подпрыгнул перед самой жертвой. Его штык вонзился прямо в отверстый в последнем хрипе рот. Чугунко не сразу смог вытащить свое оружие.

- Следующий! Следующий, твою мать! - крикнули Шмидту.

Команду восприняли только ватные ноги. Они понесли Михаила, приблизили к прикрученному. Труп смотрел на него остекленевшими глазами и зловеще улыбался. "Здравствуй. Я смерть. А ты кто?"

Миша остановился и отбросил винтовку в сторону, опустив голову. Адмирал тут же сорвался с места и пнул его сапогом прямо по яйцам. Парень согнулся, повалился на бок, прикрываясь руками. Тяжелые уда-.ры обрушивались ему на спину, на руки, на затылок.

- Сейчас сам встанешь на его место! Самого прикрутим! Мясо! Бульник! Дудковская морда!

- Товарищ адмирал, товарищ адмирал, он исправится... - послышался голос Волкова, оттаскивающего обезумевшего начальника, - товарищ адмирал, У нас так мало здоровых солдат.

Двое уже выполнивших штыковое упражнение впередсмотрящих положили на пол винтовки и оттащили Шмидта к стене. Он думал только об одном - сможет ли подняться? - Следующий!

Саша Савельев приближался, словно к вампиру, не уверенный - какой точно древесной породы кол торчит у вампира в груди. "Он уже труп, - говорил Саша себе, - уже труп. Больнее ему не будет. Ему вообще больше никак не будет". Штык осторожно кольнул через окровавленную гимнастерку. Уперся во что-то твердое. Должно быть, ребро. Саша взял повыше. Дальше пошло полегче. Мягко и глубоко.

Уже ничего липкого и противного не брызгало. Миша Шмидт сел, оперевшись на стену. Облизал окровавленные, отбитые сапогами костяшки пальцев. Перед глазами мелькнуло что-то светлое и бесшумное. Летучая мышь? Должно быть, они тут приспособились питаться кровью. На запах прилетели.

Прошло шесть паек, два отбоя. Где-то в ином мире всходило и садилось солнце, если только эти воспоминания не были очередной злобной выдумкой дудковской пропаганды.

Ничего особенного не изменилось. Только в том экипаже, что завтракал перед ними, появилось несколько человек, перевязанных грязными бинтами - У кого голова, у кого рука.

Потом выяснилось, что таскание камней отменяйся, а вместо этого назначены стрельбы. В учебном Фоте, где проводились штыковые занятия на пленных Дудковцах, исчезли столбы, а на стене появились больЩие белые звезды. Выдали другие винтовки, поновее, кому-то достались карабины, кому-то даже спортивная винтовка. По одному патрону. Стреляли, целясь в эти звезды.

Затем упражнение изменилось. Чайковский укрепил на выступе стены белую портянку. Затем выдал лежащему солдату патрон и лег рядом с ним. Капитан Волков отошел за угол задней стены и щелкнул выключателем. Требовалось, запомнив местоположение портянки, попасть в нее в полной темноте. Специфика войны в пещере - стрельба вслепую. Хотя местоположение Волкова и Чайковского на всякий нестандартный случай было известно, попасть в них оказывалось затруднительно. Один прятался за углом, другой лежал, по-братски прижавшись к стреляющему.

Операции со включением и выключением света, выдачей патрона и развешиванием портянки повторились с каждым солдатом. Странно, но привычка к темноте породила у всех этих пока не обстрелянных, неопытных подземных солдат умение ориентироваться: из тридцати в портянку попало семеро. В том числе и Михаил, впервые державший в руках это устаревшее оружие.

От целого дня стрельбы, несмолкающего грохота в закрытом пространстве, пыли и пороховой вони голова болела у всех.

А на другой день их повели куда-то в бой. Сумасшедший адмирал выступил перед строем, брызжа слюной и глотая слова в нервическом припадке. В неведомых пещерных далях неизвестные, но ужасные выродки человечества - дудковцы творили бесчинства над женщинами, стариками и детьми, ни одного из которых Саша и Миша еще не видели, и поэтому дуд-ковцев надлежало убить. В довершение злодейств враги еще захватили стратегически важный коридор.