Урсула Ле Гуин - Правила имен

Надсадно дыша и улыбаясь, мистер Подхолмом пожаловал из-под собственного холма. С каждым выдохом из его ноздрей вырывались струйки беловатого пара, растекаясь в утреннем сиянии солнышка. Мистер Подхолмом посмотрел на чистое декабрьское небо, заулыбался еще шире, чем обычно, обнажая белоснежные зубы, и направился прямиком в деревню.

— С утром Вас, мистер Подхолмом! — приветствовали его жители деревни, пока он проходил мимо них по узенькой улочке между домами с нависшими коническими крышами, походившими на толстенные шляпки мухоморов.

— С утром, с утром! — бурчал он каждому в ответ! Считалось страшным грехом — пожелать кому-либо "Доброго утра". А простое утверждение данного времени дня было вполне свойственно для обитателей островка Сатинс, где невинное прилагательное, вроде «Доброго», запросто могло испортить погоду на всю неделю!

Все старались заговорить с ним: одни — учтиво, другие — с легким пренебрежением. Это был очень маленький остров, имеющий своего, какого ни на есть, волшебника, и, поэтому заслуживал почтительного уважения. Но разве можно уважать невысокого полного пятидесятилетнего мужчину, который и ходил-то вперевалочку, выворачивая ноги вовнутрь, дышащего паром и неустанно улыбающегося? Он абсолютно не выделялся, как искусный затейник. Его фейерверки были сработаны довольно терпимо, но эликсиры не отличались особой силой. Заговоренные бородавки очень часто, примерно через три дня, высыпали вновь. Помидоры под действием чар никак не желали вырастать побыстрее. А в те редкие случаи, когда в бухте Сатинс бросал якорь незнакомый корабль, мистер Подхолмом зачастую скрывался под своим холмом, сказываясь больным или объявлял нежелание подвергнуться дьявольскому сглазу. Одним словом, это был некудышний чародей и поэтому обитатели острова особо не считались с мистером Подхолмом. Они запросто обходились с ним, как с простым селянином, не приглашая волшебника даже на обед.

Был случай, когда мистер Подхолмом удостоил чести пригласить к себе на обед кое-кого из местной знати. Стол радовал глаз обилием серебра, хрусталя, прекрасной скатертью, жареным гусем, искристого вина, сливового пудинга и острого соуса.

Все бы хорошо, но бедный хозяин так нервничал во время трапезы, что шумного застолья не получилось и уже через полчаса гости разошлись с чувством голода. После этого он не любил непрошенных гостей, навещавших его пещеру под холмом. Дальше прихожей никто не смел ступить вовнутрь покоев негостеприимного волшебника. Завидя людей, направлявшихся в сторону холма, он завсегда спешил со всех ног им навстречу, предлагая после приветствия: "Давай присядем здесь, под тенистыми соснами!" — и делал жест в сторону хвойного леса. А ежели моросил дождик: "А не сходить ли нам на постоялый двор, опрокинуть по стаканчику?" — хотя каждый прекрасно знал, что он не пьет спиртного — только родниковую воду.

Порой деревенские мальчишки шныряли подле входа в его пещеру, пытаясь подсмотреть одним глазком, и даже совершали набеги, пользуясь отсутствием мистера Подхолмом, но небольшая дверка, ведущая вовнутрь, была плотно затворена мощным заклинанием, похоже, единственным эффективным из арсенала чародея-неумехи. Как-то раз двое ребятишек, думая, что хозяин пещеры лечит больного осла миссис Рууны на Западном побережье, вооружившись топориком и ломом, попробовали взломать загадочное жилище. От первого удара в дверь изнутри раздался яростный рев и из щелей повалило облако лилового пара. Мальчишки обратились в бегство. Беды не стряслось, но, рассказывая всем эту историю, трудно было поверить, что такой маленький пухлый человек способен издавать жуткий оглушительный рев.

В этот день мистер Подхолмом закупил в городе три дюжины свежих яиц, фунт печени и задержался в доме бывалого морского волка-капитана Фогено, пытаясь с помощью чар восстановить зрение старичка. Это было бесполезно, но чародей продолжал бесполезные попытки, да и поболтать с матушкой Гульд не мешало. В основном, приятелями мистера Подхолмом считались люди преклонного возраста. Он был очень робок с энергичными молодыми людьми, а девушки старались избегать встречи с ним.

"Он слишком двусмысленно улыбается!" — говорили они, накручивая на пальчик шелковые локоны, и капризно надували губки.

Их матери одергивали своих дочерей, заступаясь за уважаемого волшебника.

Попрощавшись с матушкой Гульд, мистер Подхолмом повстречался со школьным классом, занятия которого проходили на пустыре. На острове Сатис основное население слыло неграмотным и как таковых учеников не было: ни книг для чтения и изучения, ни парт для вырезания на них собственных инициалов, ни школьных досок для домашних заданий. В дождливые дни дети собирались на сеновале Общественного коровника, а если светило солнце учительница Палани уводила учеников в любое место, где ей заблагорассудится. Сегодня, окруженная тридцатью детишками до двенадцати лет и сорока безразличными овечками до пяти, она преподавала важную тему школьной программы: "Правила имен".

Смущенно улыбаясь, мистер Подхолмом остановился послушать и поглазеть: Палани — пухленькая, хорошенькая двадцатилетняя девушка составляла чудный пейзаж в сиянии зимнего солнца — в окружении детишек, голубого дуба, моря и чистого небосклона. Говорила она очень серьезно, щеки ее раскраснелись от ветра:

— Дети, вы уже познакомились с Правилами Имен. Из всего два и они одинаковы на любом острове мира. Кто мне скажет, что это за правила?

— Невежливо спрашивать у кого бы то ни было его имя! торопливо вскрикнул толстый мальчишка, но его тут же перебила крикливая девочка:

— Никому нельзя говорить свое настоящее имя, так считает моя мамочка!

— Правильно Сюба. Молодец, дорогая Попи, только не нужно та сильно кричать. Все верно. Никогда ни у кого не спрашивайте его имя и никогда называйте своего собственного. А сейчас минуточку подумаем и ответим, почему мы прозвали нашего волшебника мистер Подхолмом?

Она улыбнулась через головы и шерстяные спины мистеру Подхолмом нервно теребившему мешок с яйцами.

— Потому что он поселился под холмом! — ответила половина детишек.

— Но разве это его настоящее имя?

— Нет! — закричал толстяк, ему вторила эхом визгливая Попи: — Нет!

— А почему вы так решили?

— Потому что, когда он появился, никто не знал его истинного имени. Да взрослые и не сказали бы его нам. А тем более он сам.

— Очень хорошо, Сюба. Попи, не кричи. Все правильно. Даже волшебник не должен называете своего настоящего имени. Когда вы, дети, закончите школу и пройдете через возмужание, вы позабудете свои детские имена и оставите только настоящие, не спрашивая других имен и не называя своих. А почему же существует такое вот правило? Кто мне ответит?