Сергей Лексутов - Полночный путь

Когда он подошел к табору, скудная еда была разложена на платке, и товарищи уже доедали свои доли.

Шарап бросил невнятно с набитым ртом:

— Ешь быстрее…

А поевший Звяга добавил:

— Сегодня левобережную стражу обойдем, и на тот берег переберемся, чтобы на правобережную не напороться. А то ведь обдерут до нитки…

— Как это, обдерут?.. — изумился Серик.

— А так, будут требовать поделиться добычей, иначе воеводе донесут. Мир ведь, у нас нынче с половцами…

— Ага… До ихнего первого набега… — проворчал Шарап.

Звяга сказал назидательно:

— Никто не знает, кто первый набег совершил; половцы ли, русичи…

— Ладно, старый спор… — пробурчал Шарап, легко вскакивая на ноги.

Споро оседлали коней, достали запрятанную с вечера в кустах добычу. Ехали, поспешая, иногда переходя на рысь. Отдохнувшие и поевшие сочной свежей травы, кони бежали весело, но все равно, до полудня четыре раза поменяли коней. Солнце свалилось за полдень, когда ехавший впереди Звяга, вдруг вскинул руку. Серик осадил коня, и выдернул лук из саадака. Миг, и тетива в расщепе стрелы.

Звяга раздумчиво протянул:

— Будто дымком пахнуло…

— До челна недалече… — нерешительно проговорил Шарап. — Поехали лесом… Вдруг бродники шалят?

Они долго пробирались между деревьев, пока явственно не потянуло древесной гарью.

— Это не степь горит… — раздумчиво протянул Шарап. — Да и кончилась степь… А ну-ка, посидите тут…

Соскочив с коня, он выдернул чекан из петли, и бесшумно исчез в подлеске. Серик сидел в седле, чутко прислушиваясь. Звяга прошептал:

— Ты башкой-то не верти. Смотри назад, а я буду вперед смотреть, вот и не прокараулим смерть летучую…

Вскоре вернулся Шарап, бросил коротко:

— Поехали…

Они выехали из пойменного леса на опушку обширной поляны, да и не поляна это была, а последний осколок степи. Когда-то росший за поляной перелесок еще дымил дотлевающими пнями. У спуска в пойму была вырыта землянка, и возле нее лежала изрядная груда сосновых бревен. Видать плот сплавили откуда-нибудь с Припяти. Возле кучи махал топором голый по пояс мужик. Он был так увлечен своим занятием, что не заметил всадников.

— Ты чего же, изверг, целый лес спалил? — Осведомился Шарап.

Мужику бы впору подскочить от неожиданности, а он не спеша повернулся, многозначительно потрогал пальцем лезвие топора. Вокруг были раскиданы щепки, празднично желтевшие на солнце, и царило благоухание, будто в христианском храме.

— Чего лес, говорю, спалил? — повторил Шарап. — Тебе степи мало? Вот и пахал бы степь, коли такой храбрый…

Мужик ухмыльнулся, без страха, проговорил:

— Вот и видать, что ты всю жизнь только мечом пахал… Эх, хе-хе… Не берет степь ни соха кормилица, ни плуг германский… Ты думаешь, землепашцы дураки такие, что в степь до сих пор не пошли?

— Да чего тут думать, половцы не пускают…

— Да половцам наплевать, кто тут живет. Им даже лучше, если бы землепашцы жили, ихние товары бы покупали… Степная шкура так крепка, что не распороть ее даже плугом германским…

— А не боишься, что осенью придут половцы, зарежут и ограбят тебя?

— Бояться — всю жизнь за мамкиным подолом жить… Вот вы бы меня ограбили?

— А какой резон? — изумился Звяга. — Да у меня в одном вьюке столько, что тебе за всю жизнь землепашеством не нажить.

— Вот и половцы так судят… — проговорил мужик. — Ладно, проезжайте, мне до зимы избу срубить надо…

— Ну, срубишь ты избу… А вдруг бродники налетят? Они ж не половцы, им хватит чего у тебя пограбить…

— У меня с бродниками уговор, — пожал плечами смерд, — я их буду хлебушком снабжать, а они мне — краденное сбывать… — Шарап пожал плечами и развернул коня, но тут же натянул поводья, и медленно выговорил:

— Вот так и гибнут матерые воины…

Серик повернул коня и будто укололся о серые глаза, глядящие поверх маленького стального лука, собранного из пластин.

Звяга проговорил, с нарочитым весельем в голосе:

— Эй, пацан, а не рано ли тебе такими игрушками забавляться?

Пацан, нисколько не смущаясь, и не опуская самострела, проговорил:

— А я, дядя, за сто шагов тура подшибаю…

— Опусти самострел, Шестой, — проговорил мужик. — Договорились мы с татями…

— Это кто тати?! — обиженно вскричал Звяга.

— Вы и есть… — невозмутимо обронил мужик. — Если бы вы меж фряжских селений татьбой не занимались, мы бы и жили с ними мирно…

— Ага, значит, мы тати, — рассудительно проговорил Шарап, развернувшись в седле, — а князья наши не тати, когда с дружинами в степь вылезают? Они ж, между прочим, тоже за добычей ходят.

Мужик равнодушно пожал плечами, и снова принялся рубить паз в бревне. Проезжая мимо пацана, опустившего, наконец, самострел, Шарап спросил:

— А братья твои, такие же лихие?

— Та-аки-ие же… — протянул мальчишка. — Только сегодня моя очередь батю караулить, а братья с сестрами рыбачить ушли. Нам же теперь до следующей осени только рыбой да дичиной питаться придется…

— Чего ж не укараулил? — спросил Шарап с подначкой.

— Я укараулил. Только у нас с батей уговор: сначала разговор с проезжими…

— Во-она, какой у тебя батя умный…

Когда отъехали, Шарап проворчал:

— Тут до нашего челна, всего ничего… Ну, если этот умный, у нас его умыкнул?.. И когда он успел? Весной проезжали — тишина и покой тут были…

Загнанный в протоку и заваленный камышом, челн был на месте. То ли лихие пацаны землепашца не успели добраться, то ли он вовсе умным оказался — поостерегся трогать чужое. Переправлялись ночью. Увязали оружие и кольчуги в тючки, к каждому привязали по надутому бурдюку. В этих местах, остаться без оружия — смерти подобно. Кони плыли следом, на длинных чембурах, зло фыркали. Пустынна ночная река, а потому переправились без приключений. Разгрузили челн, обрядились в кольчуги, только после этого уволокли челн в яму, давно еще вырытую на берегу, заложили ветками. До следующей весны долежит. Не слишком-то много людей шляются по этим местам.

Утром выбрались на торную дорогу. Она и вела в сторожевую вежу, расположенную верстах в десяти. И поехали, почти ничего не опасаясь; порубежная стража осталась за спиной, вскоре должны потянуться населенные места, можно будет снять кольчуги, увязать их во вьюки и обратиться в мелких купцов.

Звяга сказал:

— Скоро мост будет. Его прошлым летом замостили. К чему бы это? Там, рядом с мостом, брод хороший…

— Вот и я говорю… — медленно выговорил Шарап. — Копится что-то в степи, зреет, будто змея в яйце. Германцы в город зачастили. Купцы будто бы… А сами не торгуют, по улицам ходят, глазами по сторонам шарят, высоту стен меряют… Печенеги — тоже зачастили. Лопочут — братушка, братушка, — а сами больше с германцами братаются. Половцы ни с того, ни с сего, мириться плавают. Сколько уже своих принцесс навезли! А могли бы, хорошую дань стребовать. После Игорева похода-то…