Уильям Беркетт - Спящая планета

Дедышк!

Он слышал, как это имя побежало, передаваясь, подобно олимпийскому огню, от человека к человеку на мостике, и знал, что тот же самый голос слышат на мостике каждого судна, на каждой артиллерийской позиции, слышат на трех планетах повсюду, где солдаты сгрудились в бомбоубежищах с личными «Сулис» у уха. Этот голос слышат, ему внимают и его боятся.

— Заткнись! — заорал Сарно. — Ты слышишь меня? Заткнись! — В руке у него был пистолет. — Это не дух — это Донован! Донован, разве вы не понимаете? Вы, глупые, суеверные, тупоголовые дураки! Донован! Не его дед — он сам! А он не дух, он живой. Он может быть убит…

— У вас есть только один шанс заслужить мое прощение, — возник мрачный голос Донована.

— Заткнись! — Спотыкаясь, Сарно сделал несколько шагов к усилителю. — Заткнись, черт тебя дери! Донован, заткнись! Донован…

Он упал на колени и нерешительно поднял пистолет.

— Я предупреждал тебя…

— …и этот шанс — сдаться. Сложите оружие. Выходите из убежищ…

Звук, который издал генерал, был криком первобытного зверя, загнанного в угол и сражающегося за свою жизнь. И тогда плазменный пистолет ожил и забил вспышками. Потоки энергии ударили в стальные бока усилителя, оставив прожженную дыру, через которую расплавившиеся детали посыпались на палубу. Но он плохо прицелился. Голос продолжал вещать:

— Сарно и те, кто ответствен за Пыль, должны быть выданы…

Притихший мостик огласился беспорядочными выстрелами. Потрясенная команда с удивлением смотрела на сражение генерала с неодушевленным предметом. Оборудование переговорной рубки обуглилось и почернело. Радисты с ужасом разбежались прочь. Наконец голос, доносившийся из усилителя, оборвался на середине угрозы, издав на прощание ужасный стон.

Воцарилась тишина.

Мартак Сарно стоял на коленях, подняв пистолет, ожидая новых звуков. Ничего не было. Медленно напряжение покидало его, и он выпрямился, весь покрытый потом.

— Вы видите? — произнес он с триумфом. — Он может быть побежден, его можно убить. Я убил его. Я убил его голос, а голос-то и опасен в Доноване. Убить его голос — значит убить его. Заткните его — и он беспомощен. Убейте этот голос. Разве вы не понимаете это?

Его подчиненные явно не понимали.

Он окинул взглядом круг бледных, испуганных лиц в поисках поддержки, какого-то проблеска понимания. Ничего подобного. Он начал пятиться прочь от них.

За ним открылась дверь, и голос — тот самый голос — повелительно приказал:

— Сложите оружие. Покиньте бомбоубежища. Только выполнив это, вы можете рассчитывать на милосердие. Ваше спасение в ваших руках, поторопитесь, пока я не разгневался…

Сарно повернулся и изо всех сил нажал на спусковой крючок. Только потом он понял, кто стоял там…

Он прекратил стрельбу, но было уже поздно.

Держась за косяк и покачиваясь, в дверях стоял Бланатта. Боль исказила его бледное лицо. Вся грудь превратилась в обугленное месиво.

— Я… я, — начал он и запнулся. Кровь пузырилась вокруг его губ и стекала по двойному подбородку. — Сказали, что приемник… здесь… сломан. Я нес маленькое радио… пока это… не починят.

Он оглушительно закашлялся, и пальцы левой руки разжались. Радио лязгнуло о стальную палубу. Бланатта сделал два коротких, спотыкающихся шага к своему идолу… и свалился как мешок, его голова ударилась о палубу с отвратительным хрустом.

Сарно стоял в остолбенении, пока чьи-то настойчивые пальцы вытаскивали дымящийся пистолет из его судорожно сжатой ладони. Голова болезненно кружилась. Он убил Донована, но Донован опять был здесь, спрятавшись в этом маленьком радио на полу, насмехаясь над ним.

И говорил, все время говорил.

Сарно стоял неподвижно, что-то бормоча себе под нос и не двигаясь с места, пока заместитель шефа Службы безопасности Блалир с двумя своими людьми не надел на него наручники и не увел с мостика, прочь с глаз потрясенной команды.

Голос Донована продолжал звучать.

С поражением Сарно и смертью Бланатты бремя командования легло на плечи адмирала Курца. Адмирал был способным офицером и умелым воином, но он умел распознать безнадежное дело, когда сталкивался с ним. Сорок девять его боевых кораблей и двадцать десантно-транспортных судов были уничтожены, остальные не высовывали носа, опасаясь ракет и пушек «Эль-Скорпио». Моральный дух и дисциплина в армии были полностью и окончательно подорваны использованием «Сулиссу-Бануссен» для угроз и запугивания. Насколько он знал, ни один солдат не остался на своем посту в бомбоубежище. Связи по-прежнему не было, так как глушитель у землян работал в полную силу. Адмирал сделал единственное, что ему оставалось в такой ситуации: попросил о прекращении огня, с тем чтобы оговорить условия для сдачи.

Прошло не более пятнадцати лларанских минут после того, как Сарно был уведен с мостика, а Курц уже энергично торговался с землянами при посредничестве Риана Гарсии, чтобы спасти хоть что-то из остатков своих войск. Он предоставил все данные по Пыли, противоядию к ней и по его изготовлению в обмен на время, чтобы погрузить войска на корабли и убраться домой. Дюма уступил в том, что касалось права на дальнейшее использование Пыли, но настоял на проверке, что получено именно то, что нужно. Когда были обеспечены взаимные гарантии, начался обмен.

Тем временем была разбужена команда «Саус-Пасифик» и на борт были приняты Гарсия, другие члены делегации, четверо оставшихся не пострадавших, заключенных на борту «Рисстайксила», и еще одна женщина — миссис Уильям МакФарланд.

Через тридцать часов после того как Донован начал произносить свои угрозы по «Сулис», корабли Курца без сопротивления взлетели с Земли, подождали в космосе эскадры, базировав шиеся на Венере, и двинулись прочь, чтобы соединиться по дороге с кораблями с Марса на орбите этой красной планеты. Перед орбитой Плутона они ушли в подпространство и исчезли, как будто их и не было никогда, чтобы столкнуться дома с гневом Верховного Совета, который не выносил поражений.

А на спящих планетах, которые они оставили, подавляющее большинство населения все еще оставалось в неведении, что в Солнечную систему было вторжение, что она была оккупирована более чем на месяц и только теперь захватчики ушли.

Нашествие закончилось. Но настоящая работа только начиналась.

Надо было вновь вытащить в мир живущих три миллиарда душ. Потом рассказать людям о сне, о том, что случилось, пока они были во власти навеянного Пылью сна, — и так, чтобы они могли после этого вернуться к нормальной жизни, как если бы ничего не произошло.

Между тем война должна была продолжаться. Лларанцев надо было удерживать на расстоянии, пока Земля, Венера и Марс не вошли бы в колею повседневной жизни. Эта задача казалась невозможной, но Федерация стремилась осуществить невозможное, чтобы отныне и навсегда загнать ненасытную Империю в угол.