Веда Талагаева - КАТРИОНА, ГОД 3217. КОСМИЧЕСКАЯ ЛЕТОПИСЬ (Главы 1 - 12)

- Что же там, внизу? - одними губами спросил Джек.

Он представил, что должен был туда спуститься, и внутри дрогнуло.

- Бездна, - без тени иронии ответил Маэда, - Я спускался до минус восьмого к одному раненому. Там приходится все время нагибаться и никакое освещение не помогает. А есть ведь еще три уровня вниз.

Джек дернул плечом, отгоняя подступающий страх. Бояться он не любил еще с войны в марсианских колониях. Маэда вел Джека какими-то боковыми дальними коридорами, отведенными для технических приспособлений. Они миновали слабоосвещенный подземный зал, занятый вентиляционными установками, от которых было мало проку, и вышли к одному из тюремных блоков, где содержались заключенные.

- Здесь, - прошептал Маэда, выглянув из-за поворота, - Готов?

Он посветил фонарем на Джека, подцепил кожаный шнурок у него на шее и закрыл футляр на его кулоне.

- Готов, - вздохнул Джек, чувствуя, как в висках нарастает горячая волна энергии и распространяется по всему телу.

- Открой вот эту камеру, - Джек не испытывал никакой симпатии к надсмотрщикам и потому не тратил время на вежливость, - Посвети внутрь.

Охранник послушно приложил магнитный ключ к замку решетчатой двери, и она с лязгом отъехала в сторону. Заключенные в тесном пространстве сидели и лежали тихо, не пытаясь напасть на тюремщика, выбраться наружу или помешать поискам. Чтобы не создавать себе лишние проблемы, Джек загипнотизировал всех, кто находился поблизости, кроме Маэды. Вглядываясь в луч фонарика, направленный надсмотрщиком в камеру, Колдун зашел внутрь.

- Вениамин Лавров, - позвал он, проходя между сидящими и лежащими людьми, - Лавров, где вы?

- Тут, - ответил слабый голос, и в темноте кто-то шевельнулся, - Кто это?

- Выходите, мы едем наверх, - Маэда шагнул к говорившему, - Джек, помоги, у него обе ноги вывихнуты.

Джек зашел в камеру и вместе с Маэдой под руки вывел в коридор крепкого темноволосого мужчину лет сорока пяти. Он старался двигаться, но не мог идти самостоятельно и постанывал при каждом движении.

- Сато? - удивленно проговорил Лавров, приблизив лицо к лицу Колдуна, - Что вы делаете?

- Готовлю побег и забираю вас с собой, - объяснил Маэда, - Наверху я вправлю вывихи, а бульон вас окончательно поставит на ноги. Джек, проверь все перед уходом.

Деверо кивнул. Он остановился в начале коридора, в который выходили двери камер, и пару секунд сосредоточенно молчал.

- Нас здесь ведь никогда не было? - спросил он затем.

- Не было, - послушно подтвердил надсмотрщик голосом, лишенным интонации.

- И никакого Вениамина Лаврова никто никогда не видел, - добавил Джек.

- Не видел, - эхом отозвался надсмотрщик.

Заключенные в темноте покивали головами.

- Через десять минут вы придете в себя, и все будет как обычно, - сказал Джек и снова подхватил Лаврова под руку, - Десяти минут нам хватит?

- Нормально, - кивнул Маэда.

- Вы тоже телепат? - удивленно ахнул Лавров.

- Вы забудете об этом, когда мы поднимемся на лифте, - сказал Джек.

Ему было очень стыдно за эти слова, но его тайну помимо Криса и так знало слишком много случайного народу.

- Обхватите нас обоих за шею, - распорядился Маэда.

Он и Джек с двух сторон подставили плечи, и Лавров смог идти быстрее. Втроем они пробрались по вентиляционному залу и снова свернули в отдаленные технические коридоры.

Ночь Джек Деверо провел на втором уровне, где обитал Крис Маэда, но не в его комнатушке, а в общей камере на двенадцать человек. Ему досталась нижняя койка на четырехъярусных нарах в самом дальнем углу. На койке ярусом выше спал Вениамин Лавров. Маэде пришлось отправить их в тюремный блок, чтобы завтра они могли выйти на поверхность. Паренек, работавший на компьютере и следивший за содержанием базы данных, был обязан жизнью Маэде, который выходил его, попавшего под обвал в одной из верхних шахт. Он согласился так подправить документацию, что Джека и Лаврова под другими именами включили в состав группы заключенных, назначенных на поверхностные работы по расчистке территории, прилегающей к руднику.

Из-за духоты, запаха застарелого пота, исходящего от множества человеческих тел, Джек очень плохо спал. Синтетическое одеяло на тюремной койке было таким колючим, что казалось, впивается в горло. Джек проснулся под утро от собственного кашля.

- Хорош кашлять, - проворчал в темноте один из сокамерников, - Так докашляешься до лазарета. А там не колдуны, там коновалы сидят. Подлечат они тебя, так подлечат. Глядишь, и ты уже догораешь в теплой печечке, и поминай, как звали. Ни дна и ни покрышки.

- Чего ты каркаешь? - проснулся другой заключенный, - Он все равно раньше помрет. Они с хромым марсианином, считай смертнички. Территория это тот еще рай на земле. Лучше уж в забое под землей. Я б ни за что...

- Да кто б тебя спросил! - фыркнул первый заключенный, - Завтра нам скажут идти на территорию, и пойдем мы, солнцем палимые.

- Сплюнь, дурак, - ответил второй и повернулся на другой бок.

- Кончай треп, поспать дайте! - прикрикнул на них кто-то другой.

Разговор затих. Лавров над головой Джека постанывал во сне. Его беспокоили боли в ногах, но он твердо решил составить Джеку компанию в опасной работе. Накануне вечером после того, как Маэда вправил вывихи и смазал больные места бульоном, марсианин объявил, что чувствует себя вполне сносно и завтра будет готов идти.

Кашель отступил. Джек лежал на спине, глядя в днище верхней койки, и вспоминал, чему его учил вчера вечером Маэда. "Всегда будьте друг с другом в прямой видимости, но не переговаривайтесь громко. Обязательно смотрите под ноги, и если хоть что-то вам покажется необычным, не наступайте на это место. Следите за небом. Услышав посторонний шум, ложитесь на землю, прикрыв голову руками. Никогда не бегите без оглядки. И никогда, никогда не расслабляйтесь, пока не выйдете за пределы территории".

Пончик производила впечатление взбалмошной особы. Мишин опасался, что завтра она еще раз изменит решение, поэтому проснулся чуть свет и уже часов в восемь отправился в бар. Дисциплинированный иридианин Хоши пошел с ним, не жалуясь на то, что его подняли спозаранку и не дали поспать.

Утром, главным образом из-за вчерашнего визита полиции, бар пустовал. С барменом Мишин и Хоши поздоровались уже как со старым знакомым. Пончик обнаружилась возле бильярдного стола. Развалившись на одном силовом стуле и закинув ноги на другой, она смотрела, как двое парней играют на бильярде. Увидев вчерашних знакомых, Пончик встала и прошла за стол в глубине питейного зала. Сегодня она была одета в полосатую майку и военизированного покроя штаны, которые на ней ощутимо висели. "Наверное, сняла с того Ника-Сэма", - язвительно подумал Мишин.