Мэрион Брэдли - Призрачный свет

— Труф, разве я не заслуживаю хотя бы этого? — с надеждой в голосе спросил Пилгрим. — Представь, что ты не знаешь о том, сколько горя я причинил окружающим. Вспомни, разве я был с тобой хотя бы невежлив? Неужели я не могу попросить тебя об одолжении ради наших отношений? Ведь ты моя сестра. Прости меня, и давай выпьем за нашу дружбу.

Труф чувствовала, что в ее же интересах не перечить Пилгриму сейчас, но и пить она тоже опасалась. Он смотрит на нее; если Труф откажется, это может взбесить его и он… Что он?

В конце концов, вина совсем немного, не больше столовой ложки. Это не опасно, к тому же Труф заметила, что он наливал из одной и той же бутылки. Пилгрим выпил и безучастно смотрел на свой бокал. Он вытащил ключ и положил его на стол, рядом со свертком. Труф почувствовала, как на ее глаза наворачиваются слезы. Она вспомнила мальчика, маленького, тихого и беспомощного. Неудивительно, что после всех страданий он стал таким.

— Я прощаю тебя, Пилгрим, — тихо сказала она и, выпив, потянулась к ключу. Лицо Пилгрима перекосила злобная усмешка.

Какой-то странный привкус. Труф почувствовала, что язык у нее онемел, горло начало пересыхать. Она попыталась встать, убежать, кричать, отбиваться. Но вино сделало ее тело тяжелым, а движения вялыми и беспомощными.

"Подонок…"

— Должен сказать, — говорил Торн Блэкберн, — что когда кто-нибудь из моих отпрысков отвергает голос разума, то это всерьез, надолго и полумерами здесь не обойтись.

Сквозь сон Труф услышала речь Блэкберна и попыталась подняться, но что-то ей мешало.

Попытки дали свой эффект, Труф пришла в сознание и почувствовала свое тело. Ощущение было отвратительное — болело все: голова, спина, плечи, горло — все, что способно болеть. Труф обнаружила, что она не лежит.

С трудом она открыла глаза и огляделась.

Труф увидела, что сидит на деревянной лавке в каком-то старом погребе, насквозь пропахшем сырой землей и гниением. Напротив Труф находилась низенькая дверь, покосившаяся и такая же гнилая, как и все вокруг. Голова Труф чуть не упиралась в покатый грязный потолок, в углах которого висела паутина. Повсюду виднелись следы заброшенности и ветхости. Пол в погребе был земляной и влажный.

Сначала Труф увидела не Торна, а свои руки, прикованные цепью к вбитым в стену кольцам. Она пошевелилась и услышала металлический звонок. Труф попыталась встать, это ей удалось, но короткая цепь не позволяла ей двигаться дальше. Труф тщетно рванулась вперед и застонала.

— Не дергайся, — сказал Торн. — Стены тут до того трухлявые, что того и гляди упадут. Тебя просто придавит.

— Что? — переспросила Труф. Она повернулась туда, откуда слышался голос, и увидела Торна. Он стоял в дальнем углу, у стены, словно только что прошел сквозь нее. Перекрытия низкого потолка почти касались его головы, у ног виднелся ящик, в каких лет сто с лишним назад хранили лед, а на нем стояла древняя керосиновая лампа. На Торне была помятая выцветшая кожаная куртка, такая же мятая рубашка и какие-то невероятно широкие джинсы. В руке Торн держал старый, поржавевший ключ.

Никогда в своей жизни Труф не была так рада привидению.

— Что ты сказал?

— Мы находимся в старом винном погребе под домом. Ты, наверное, хочешь знать, как он тебя напоил снотворным? Очень просто, он подсыпал его в стакан. Старый трюк, дорогая моя, — произнес Торн извиняющимся голосом.

Труф замотала головой и сразу почувствовала боль и тошноту. Застонав, Труф опустилась на скамью.

— Я мог бы освободить тебя, но мне нужна твоя помощь. Сейчас я сниму с тебя цепь, — сказал Торн, — но ты останешься здесь и, когда они придут за тобой, отправишься с ними. Эту скотину нужно остановить, но так, чтобы, кроме него, никто не пострадал.

Труф осторожно кивнула в знак согласия. Шея у нее затекла, и даже такое легкое движение вызывало сильную боль. Труф глубоко вдохнула и снова почувствовала тошноту.

— Кажется, героя из меня не получилось, я проиграла, — тихо произнесла она.

Торн посмотрел на нее и ласково улыбнулся.

— Я не сомневаюсь в твоей храбрости, меня беспокоит другое — отсутствие у тебя мозгов. Как тебе пришло в голову, что ты способна одолеть Пилгрима? Это же прожженная сволочь и хитрец.

— Это я уже поняла, — печально согласилась Труф.

Торн подошел к ней и взял за запястье. В погребе было холодно, и Труф почувствовала прикосновение и тепло рук.

Труф посмотрела на Торна и увидела следы грима; волосы, такие же длинные, неестественно блестели, они явно были покрашены.

Торн снял один наручник, затем другой.

— Ты живой! — воскликнула Труф. Она вскочила и схватила руки Торна, не давая ему возможности уйти. Руки были теплые и твердые, настоящие, испещренные царапинами и морщинами. "Сколько же Торну сейчас лет? Наверное, уже за пятьдесят", — подумала Труф.

— Ты жив, — повторила она.

— Ты приятно удивлена? — улыбнулся Торн.

Труф завороженно смотрела на него. Вблизи лицо Торна уже не казалось ей таким юным, а сам он меньше всего напоминал призрак, и Труф поняла все — немного косметики, старая одежда, правильное освещение — и оболочка привидения готова. Торн был жив и реален.

— Господи помилуй, — прошептала Труф и, опустившись на скамейку, закрыла глаза. Голова у нее шла кругом.

— Хочешь пить? — спросил Торн и подтащил ящик. Сняв с него старое одеяло, он обернул им плечи Труф.

— Я живу здесь с шестьдесят девятого года. — Торн сел рядом с Труф, обнял ее за плечи и начал свой рассказ. Труф слушала его, прижимая к коленям бутылку с яблочным соком. От волнения Труф не хотелось пить, и Торну приходилось вливать в нее освежающий напиток. — Я был уверен, что смогу оставаться здесь до конца дней своих.

Труф отхлебнула сок. Повествование Торна, которое он продолжал спокойным, бесстрастным голосом, казалось ей таким же невероятным, как и все другие истории, услышанные во Вратах Тени.

— Приезд Пилгрима был для меня неожиданностью, но, когда я узнал, чем он собирается заняться, признаюсь честно, меня чуть удар не хватил. Потом я успокоился, ведь у него не было "Страдающей Венеры", следовательно, все его потуги были напрасны. Но я не предполагал, с какой решительностью он возьмется за все. Но об этом позже.

Труф не удержалась и, чтобы лишний раз удостовериться, что она имеет дело с живым человеком, еще раз потрогала Торна за руку.

— Но как… Как тебе удалось ускользать от полиции? Тебя же искали все эти годы. — Она закрыла глаза. Воспринимать неожиданные откровения в таком состоянии, когда Труф еще страдала от последствий снотворного, ей было очень трудно.