А. Азимов - Роботы утренней зари

— Насколько вы уверены в этом, Жискар?

— Почти полностью. Срок службы Председателя обычно тридцать лет, с возможностью переизбрания на следующие тридцать лет. Если голосование пройдет против рекомендации Председателя, он вынужден будет немедленно подать в отставку, и настанет правительственный кризис. Совет будет искать другого Председателя в условиях жестких споров. Лишь очень немногие советники пожелают идти на такой риск, так что шанс на получение большинства голосов против Председателя почти нулевой.

— Значит, все зависит от этой утренней конференции, — мрачно сказал Бейли.

— Очень похоже на то.

— Спасибо, Жискар.

Бейли угрюмо выстраивал и перестраивал боевой порядок своих размышлений. Они вроде бы обнадеживали, но не известно, что скажет Амадейро или что может понравиться Председателю. Эту встречу организовал Амадейро, и он, видимо, очень уверен в себе.

Тут Бейли вспомнил, что когда он засыпал, держа в объятиях Глэдию, он еще раз увидел значение всех этих событий на Авроре. Все казалось ясным, очевидным и надежным, и в третий раз это ушло, исчезло, как будто никогда и не появлялось. И с этим, похоже, уходили и его надежды.

Дэниел проводил Бейли в комнату, где был сервирован завтрак. Она была уютнее, чем обычная столовая: маленькая комната, в которой были только стол и два кресла. Дэниел ушел, но не в нишу.

Здесь вообще не было ниш, и на минуту Бейли почувствовал, что он совершенно один в комнате.

На самом-то деле он, конечно, не был один в комнате. Позови — и тут же появятся роботы.

Но все-таки это была комната для двоих, комната без роботов, комната для любовников.

Вошла Глэдия, нарядно одетая, с блестящими волосами. Она на миг остановилась и слегка улыбнулась.

— Илайдж!

Бейли, слегка удивленный неожиданной переменой в ней, вскочил.

— Как дела, Глэдия? — запинаясь, спросил он.

Она выглядела веселой и беззаботной:

— Если ты беспокоишься о Дэниеле, то напрасно. Он в полной безопасности. Что касается нас…

Она подошла к Бейли и медленно погладила его по щеке, как когда-то на Солярии, и засмеялась:

— Тогда я сделала только это, Илайдж. Помнишь?

Он молча кивнул.

— Ты хорошо спал? Садись, дорогой.

Он сел.

— Очень хорошо, спасибо тебе, Глэдия.

Он не решился вернуть ей ласковое обращение.

— Меня не за что благодарить. Я спала лучше, чем когда-нибудь. Этого не было бы, если бы я не ушла из твоей постели, когда удостоверилась, что ты крепко спишь. Если бы я осталась, как мне хотелось, я бы надоела тебе снова, и ты не успел бы отдохнуть.

Он почувствовал необходимость быть галантным:

— Есть вещи более важные, чем отдых, Глэдия.

Он сказал это так официально, что Глэдия снова засмеялась:

— Бедный Илайдж! Ты смущаешься?

Факт, что она заметила это, смутил его еще больше. Он ожидал встретить раскаяние, отвращение, стыд, подчеркнутое безразличие, слезы — все, кроме сегодняшнего эротического поведения.

— Ну, не переживай. Ты голоден? Ты почти не ел вчера. Прими в себя немного калорий, и ты почувствуешь себя гораздо крепче.

Еда была очень вкусной, и Бейли едва успевал глотать.

— Тебя смущает прошлая ночь, Илайдж? И больше ты ничего не ощущаешь?

«Ну что тут ответить?» — подумал Бейли.

— Боюсь, что да, Глэдия. Это отнюдь не все, что я ощущаю, но я действительно смущен. Я землянин, но в то время это слово для тебя ничего не значило. В прошлую ночь ты беспокоилась обо мне, о том, как на меня подействовала гроза, ты заботилась обо мне, как о ребенке, сочувствовала мне, возможно, из-за травмы, вызванной твоей потерей, и ты пришла ко мне. Но это у тебя пройдет — я удивлен, что еще не прошло — и ты вспомнишь, что я землянин, и почувствуешь себя униженной и запятнанной. Ты возненавидишь меня за то, что я тебе сделал, а я не хочу, чтобы ты меня ненавидела.

Если он выглядел таким же несчастным, каким себя чувствовал, то он и в самом деле был очень несчастен.

Наверное, она так и подумала, потому что потянулась к нему и взяла его за руку:

— Я не стану ненавидеть тебя, Илайдж. За что? Ты не сделал ничего такого, против чего я стала бы возражать. Я сделала это, и буду радоваться этому всю жизнь. Ты освободил меня одним прикосновением два года назад, а в прошлую ночь освободил меня еще раз. Два года назад я узнала, что могу чувствовать желание, а сегодня ночью узнала, что снова могу почувствовать его после Джандера… Илайдж, останься со мной!

— Как я могу, Глэдия? Я должен вернуться на свою планету. У меня там есть определенные обязанности и цели, а ты не можешь ехать со мной. Ты не можешь жить нашей земной жизнью. Ты умрешь от земных болезней, если скученность и замкнутость Города не убьют тебя раньше. Ты же понимаешь.

— Насчет Земли я понимаю. Но тебе не обязательно уезжать немедленно.

— Еще утро не кончится, как Председатель может приказать мне уехать.

— А ты не соглашайся, — энергично возразила Глэдия. — Если на то пошло, мы можем уехать на другой Внешний Мир. Их много, мы можем выбирать. Неужели Земля так много значит для тебя, что ты не хочешь жить на Внешнем Мире?

— Я мог бы прибегнуть к отговоркам и сказать, что ни на одном из Внешних Миров не смогу жить постоянно. Ты и сама это знаешь. Но не это главное. Даже если бы какой-то Внешний Мир согласился бы принять меня, Земля так много для меня значит, что я не могу отвернуться от нее. Даже если это значит — расстаться с тобой.

— И никогда больше не приехать на Аврору? Никогда больше не видеть меня?

— Если бы мог, увидел бы, и не один раз, поверь мне. Но ты знаешь, что без приглашения я не могу приехать.

— Я не хочу верить этому, Илайдж, — тихо сказала она/

— Глэдия, не делай себя несчастной. Между нами произошло нечто неповторимое, но с тобой произойдет еще и другое, тоже неповторимое, и еще, и еще, и много всякого иного, но только не одно и то же.

Она молчала.

— Глэдия, — сказал он требовательно, — пусть никто не узнает о том, что произошло между нами.

Она с болью взглянула на него:

— Ты стыдишься этого?

— Того, что случилось, конечно нет. Но могут быть неприятности. Все будут болтать об этом. Из-за этой проклятущей гиперволновой драмы, которая включала в себя искаженную версию наших отношений, мы на виду. А если появится хоть малейший намек на то, что между нами… любовь, это будет передано на Землю со сверхкосмической скоростью.

Глэдия высокомерно подняла брови:

— И Земля сочтет, что ты унизился? Твое положение не позволяет тебе заниматься сексом с кем попало?

— Да нет же, — неохотно сказал Бейли, хотя знал, что именно такова точка зрения миллиардов землян. — Тебе не приходит в голову, что об этом услышит моя жена? Ведь я женат.