Альфред Бестер - Голем 100

— КакураббиЛьва [12] Лев бен Бецалель, средневековый пражский алхимик и талму­дист, вошел в легенды как чернокнижник, создатель Голема — оду­хотворенного глиняного существа. ?

— Нет. Это была просто еврейская версия класси­ческого сюжета об искусственно сотворенном слуге.

— Тогда о чем ты?

— Я возвращаюсь к исходной легенде о Големе. Согласно талмудической традиции изначальным Голе- мом был Адам во втором часу творения, когда он уже жил, но представлял собой бесформенную массу, ли­шенную души.

— Бесформенный и лишенный души. Н-да, — Гретхен поразмыслила и кивнула. — Поэтому мы не можем постичь, что такое этот Голем, чего он хочет, почему он чего-то хочет.

— Мы даже не знаем, как он хочет и достигает желаемого. Этим объясняется непостижимый вход, вы­ход и все, что произошло в промежутке. Господи, да мы не знаем, хочет ли он чего-то.

— Чего-то он хочет, Блэз. Как насчет людоедства и всего другого — на что намекал Индъдни?

— Думаешь, это все на счету нашего Голема?

— Так думает мое нутро. Кишками чувствую.

— Тогда возражения снимаются. — Шима ощущал небывалый подъем. — Потрясающе, Гретхен! Что-то небывалое! Мы не знаем, есть ли у него чувства и жела­ния, доступные нашему описанию. Его органы чувств могут функционировать на ангстремных волнах — вы­ше или ниже границ нашего спектра восприятия.

— Покупаю, но, Блэз, независимо от того, живой ли он или псевдоживой, у него должны быть потребности. Это — синоним слова «жизнь».

— Как ты думаешь, Гретхен, он живет в нашем смысле слова?

— Скажите мне, доктор, что есть жизнь, и я отвечу на ваш вопрос.

— Я и сам бы не прочь узнать. Хоть бы кто-то дал определение жизни. Какой это потрясающий вызов ра­зуму! Я... — Внезапно Шима содрогнулся и поник. — Я почти забыл о нашем реальном положении. По правде сказать, Гретх, где-то глубоко внутри я очень напуган, очень, словно меня мучает кошмар, а я не в состоянии проснуться... Этот паршивый Голем...

— Легче-легче, парень. Я чувствую то же самое: интеллекту брошен увлекательный вызов, но эмоцио­нально это кошмар.

— Ну и как нам проснуться? Твоими же словами: некуда поставить знак равенства, потому что не к чему что-либо приравнять — сплошные неизвестные.

— Кроме случаев зверства, — напомнила Гретхен.

— И кроме опасности. Этот чужак, этот Голем, «оно», может быть где угодно и делать Бог знает что и — меня это просто убивает — в любой момент способен пройти через эту наглухо запертую дверь... хоть сей­час.

Гретхен кивнула.

— Да. Если один раз он уже здесь побывал, то мо­жет прийти и снова... за тобой, за мной, за нами обоими или за господином Хочем.

— Ты хочешь сказать, что чужак мог идти по следу господина Хоча?

— Возможно. Все возможно. Мы не знаем. Мы в нулевой точке отсчета посреди кошмара.

— Так что нам делать?

— Найти Голема да прихлопнуть.

— Ты и в самом деле считаешь, что опасность так близка?

Гретхен пристально поглядела на Шиму.

— Блэз, у меня каждая жилочка в теле дрожит — не только из-за нас, но и за других тоже. Субадар Индъ­дни все время упирал на опасность. Что-то совершенно новое, сатанинское выпущено на волю в Гили.

Шима затряс головой:

— Словно чума, которую надо изничтожить... Только мы не знаем, что она такое, почему она случи­лась, где она и чего хочет.

— Черная Смерть ничего не знала и не хотела — она просто случилась.

— Согласен, Гретхен. Кстати, чертовски хорошая аналогия. Раз мы ничего о Големе не знаем, то и вести себя надо так, словно боремся с занесенной извне эпи­демией. То есть надо определить вектор, который при­ведет нас к своему источнику — рассаднику чумы. Тут мы и сможем его прихлопнуть.

— Да-да, это твердая научная линия.

— Рассмотрим возможное направление векторов. Чудище преследует меня.

— Или тебя в облике господина Хоча.

— Возможно, он охотится на тебя.

— Или на нас обоих.

— Он как-то связан с громилами.

— Не исключено, — на мгновение задумалась Гретхен. — И наиболее вероятно.

■— В его действиях может отсутствовать система,

— Тогда мы бессильны. Как ни проектируй, ни кон­струируй, до него не добраться.

— Неверно, милая дама. Если говорить о жизни, то и в бессистемности есть своя система.

— Это же противоречие в терминах.

— А разве то, с чем мы собираемся сцепитьс, — не противоречие?

— Черт бы тебя побрал, Блэз, ты опять прав,

— Странные задачи требуют странных решений. Как ты заметила, наиболее вероятный кандидат из всех векторов — возможные связи в прошлом с громилами. Значит, нам нужна информация субадара Индъдни о других злодействах.

— Придется идти к нему, — насупилась Гретхен. — Не по душе мне это, Блэз. Он проницателен, у него большой опыт и развита интуиция. Он может быть опа­сен.

— Выходит, ты боишься, не свяжет ли он меня с господином Хочем. Благодарю вас, моя дама, но я дол­жен рискнуть. Мы объединяем усилия с Индъдни. Есть у нас повод?

— Без проблем. Я предлагаю добровольное сотруд­ничество, потому что Гиль-арест вредит моему бизнесу. Я хочу помочь ему расколоть это дело как можно ско­рее.

— Он пойдет на это?

— Только если мы будем с ним честны до конца, Блэз.

— Включая господина Хоча?

— Нет, это пока придержим.

— Тогда твоя побасенка об оружии остается в силе?

— Да.

— Так в чем же мы будем честны?

— Во всем, что он может проверить. И не промах­нись, детка, он проверит все, что касается нас.

— Это опасно.

— Да, но не для меня, а для господина Хоча. Ты еще в игре?

— Богом клянусь, да, моя госпожа. Да. А в чем, считается, я тебе помогаю? В психодинамике?

— Мне? Просить у тебя помощи в моей области? Неправдоподобно. Нет, как химик.

— Зачем?

— Попытаться идентифицировать громил путем химического анализа останков.

Шима подумал, потом кивнул.

— Да, это может пройти.

— Учтивость не позволит Индъдни сказать тебе прямо, что ты впустую потратишь время. У него в штате участка есть свои судмедэксперты. Но он не заподозрит обмана. Просто еще один честный гражданин, пытаю­щийся примериться к роли Шерлока Холмса.

Шима снова кивнул.

— А покуда ты возишься со своим фуфловым хи­мическим анализом, я буду просеивать косвенную ин­формацию — все, что может пригодиться нам, чтобы получить...

— Эмпирическое уравнение?

— Я хотела сказать, «знак равенства», но какая раз­ница?

— А ну ложись, и я тебе это покажу.

—

— Что это, Нелл?

— Последнее грандиозное волшебство от моего Нудника, Реджина.

— ПОЧЕМУ? Он пытается влезть в НАШЕ ДЕЛО?

— Он просто старается услужить Царице пчел и ее приближенным, Сара.