Инна Зинченко - Точки над Ё, или Ключ от всех замков

Конечно, не нашёл. Были бы у меня мозги — было бы сотрясение мозга, а так, нечему сотрясаться.

Я не видела его. Он стоял где — то в стороне. И, казалось бы, радуйся, девка — вот он твой единственный шанс! Сейчас можно обо всём его расспросить, но как? Как у него спросить о том, что я и сформулировать толком не смогу? С чего начать?

— Господин Таракс, прошу меня извинить — неудобно, как — то получилось. Мне так неловко.

Он подошёл к кровати, и я смогла его увидеть. При слабом, дрожащем свете маленьких светильников, его лицо выглядело просто демоническим. На какой — то миг мне показалось, что я попала в ад и передо мной стоит типичный представитель бесовского царства, а, может быть и сам дьявол. Однажды мне приснился сон, в котором дьявол хотел купить у меня мою душу, во сне я очень испугалась, так вот тот дьявол, который мне приснился, был здорово похож на Господина Таракса.

Он наклонился и пристально посмотрел мне в глаза. Мне стало совсем неуютно. Куда же я попала?

— Знаешь, я не могу этого объяснить, но ты мне кажешься странной, не такой, как все. А что в тебе такого?

Если бы я стала ему объяснять всё, то думаю, он счёл бы меня сумасшедшей или решил бы, что я растрясла последние свои мозги об эту колонну — это было бы очень обидно, ведь я так хотела произвести на него неизгладимое впечатление! И я решила всё — таки прикинуться дурочкой — это безопаснее всего.

— Господин, вы так великодушны, так мудры! А я совсем ничего не знаю. Здесь так интересно! Я кажусь вам глупой?

Боже мой! Я никогда так высокопарно не выражалась, и уж точно, никогда не считала себя дурой.

— Не мудри. — Просто сказал он — будь проще. Так что именно тебя интересует?

Оооо, меня много чего интересует! Меня всё интересует. С чего бы начать?

— Я хотела бы знать, что там, в верхнем храме?

Зря я это спросила, тем более что ко мне это не имеет никакого отношения. Я видела, как страшно изменилось его лицо! Всё так же, но в глазах полыхнул огонь, а губы приоткрылись, обнажив довольно острые клыки. Он ещё больше стал похож на хищника.

— Зачем тебе это? — Спросил он настороженно.

— Ну, — засуетилась я, — интересно же. Там действительно живёт Таракс?

— Да. — Коротко ответил он.

— А как он выглядит? Какой он?

— Тебе лучше не знать. Запомни хорошо — верхний храм — это табу!

Я это и без его предупреждения знала.

— Таракс уничтожит любого, кто войдёт в верхний храм. Запомни это!

Лицо его смягчилось. Он сел на край кровати и задумчиво сказал:

— Иногда мне кажется, что наш мир нереальный. Что я попал в какой — то дурной сон. Когда я тебя увидел, ты меня заинтересовала. Странно ты себя вела. Когда я отдал коркам Крака и его дочь, тебе было плохо. Я видел, что ты не хотела им зла. Тогда что? Свобода? Но какому бродяге зимой нужна свобода? Для бродяги свобода зимой — это смерть. Ты же не знала, что я возьму тебя с собой. Бродяги себя так не ведут. Кто ты и откуда?

— Со свалки — просто и без затей, почти честно ответила я.

Сказать, что он удивился — это ничего не сказать.

— Со свалки? — Не поверил он. — Никто не может выжить на свалке! Ты лжёшь!

Я пожала плечами и скромненько так заметила:

— А я выжила. Правда я там не долго находилась.

Я ведь совсем не соврала — сказала чистую правду.

— Да, вот, что я заметила, и это меня заинтересовало — вспомнила я — Почему шаксы добегают до определённой границы и дальше ни ногой?

Теперь он поверил, что я действительно побывала на свалке. Поверил и, похоже, зауважал. А я уже освоилась. Я встала с кровати и подошла к окну. За окном всё так же валил снег — ничего не изменилось. Я смотрела в окно и такая тоска на меня навалилась — хоть волком вой! Отсюда, сверху, я видела этот сумрачный мир во всей его неприглядности. Ничего хорошего. Ну, ничегошеньки! Бесконечная свалка, заваленная снегом и тёмные пятна городов с высоченными мрачными башнями. Как они тут живут? Неужели я никогда отсюда не выберусь? Я смотрела в окно, а Таракс смотрел мне в спину — я это спиной чувствовала. Его взгляд жёг мне спину где — то между лопатками.

— Конечно, шаксы не могут покинуть пределы свалки — границу охраняют корки. Если бы не это, то шаксы давно бы уничтожили бы нас. Вокруг свалки всегда собирается много корков. Разве ты этого не видела?

Я пожала плечами. Даже если бы я это увидела, сомневаюсь, что я поняла бы что это такое.

— Я мало что знаю о корках — призналась я.

— О них никто много не знает. Откуда они появились и когда — кто их знает. Известно лишь то, что за короткий срок они почти полностью уничтожили цивилизацию шаксов, а остатки загнали на салку. Это ведь шаксы оставили нам все эти свалки, это именно они всё здесь загадили.

— А мы откуда взялись? — Спросила я.

— Мы здесь были всегда. — Ответил он — Но мы, девочка, были просто животными — шаксы мешали нашему развитию. А когда Таракс разгневался на шаксов и уничтожил их — наслав корков, мы заняли их города, мы заняли их место в этом мире. Так бывает всегда, когда гибнет какая — то цивилизация, её место занимает кто — то другой.

Он задумался. Я повернулась к нему и заглянула в самую глубину его тёмно — фиолетовых глаз и увидела совсем не гнев, а скорее — безысходность. Он знал то, чего не знают другие, какую — то страшную тайну. Но, если тайна есть, то кому же ещё её знать, если не верховному жрецу Таракса?

В комнате было тепло и уютно, вокруг яркие цвета и дорогие украшения, а за пределами башни — холод, серость, снег и горы мусора. Мне бы радоваться, что я прямо с корабля попала на бал, а мне тоскливо. Могло бы быть хуже, гораздо хуже! Грех мне жаловаться, но поделать с собой я ничего не могу.

— Скоро и мы исчезнем. — Тихо сказал он.

— Почему? — Удивилась я.

— Ты же видишь, в каком мире мы живём! — Кивнул он на окно.

— В паршивом — согласилась я, — но ведь не мы его создали! Разве виноваты мы в том, что здесь натворили шаксы?

Он криво усмехнулся.

— Мы виноваты в том, что мы ничего здесь не изменили, и в том, что, сами не стали лучше шаксов. Мы даже не ступили на Путь Истины. Мы так и остались животными. Мы ничего не создали, ничего! Всё, что мы имеем, мы унаследовали от шаксов, даже их богов. Ничего своего. Мы равнодушны и жестоки. Богатые и сильные живут в своё удовольствие, и их не волнует, что там внизу. А бедные и слабые просто обозлились на весь мир, они отравлены собственной завистью к тем, что наверху. Знаешь, почему я взял тебя с собой? Потому, что, в лучшем случае, ты попала бы к очередному Краку, а в худшем — замёрзла бы на улице. И никто бы тебе не помог.

Чтож, ничего нового он мне не сообщил — всё это я знала и без него. Люди здесь и в самом деле — редкие сволочи.

Я вздохнула. Стало ещё тоскливее. Чем больше я узнаю об этом мире, тем безысходнее становится у меня на душе — надежды таят, а будущее моё видится мне всё мрачнее и мрачнее. Не настолько хорош этот мир, чтобы мне захотелось здесь остаться навсегда, пусть даже у Таракса в его тёмной башне. Чего здесь ждать, если даже такой могущественный человек, как Таракс, вынужден изливать душу незнакомой бродяжке, только потому, что это никому больше не интересно. Всем друг на друга наплевать.