Геннадий Гор - Глиняный папуас

- Лучше, хуже... Не в этом дело.

- А в чем?

- В том, что это был необыкновенный парнишка. Таких парнишек никогда не было и не будет.

Витька сказал это, и больше мне не удалось вырвать у него ни одного слова.

На другой день, встретившись со мной в классе, Коровин спросил:

- Ну, как вы там с Агафоиычевым, все еще думаете, что сигналы посланы человечеству?

И спросил он это таким тоном, словно хуже нас с Агафонычевым не было никого во всей солнечной системе.

Теперь несколько слов не об Агафонычеве и но обо мне, а о самой солнечной системе. Насчет солнечной системы вскоре произошел спор между Витькой и преподавателем физики Осипом Соломоновичем. И как выяснилось из спора, Витька оказался большим знатоком Солнца и солнечной системы.

Вовсе не желая подлизаться к Витьке, а от всего сердца я сказал:

- Здорово ты знаешь солнечную систему.

А Витька хмыкнул носом:

- Да, знаю. Наверно, не хуже вас с Агафонычовым.

Мне стало очень обидно не за солнечную систему и не за себя, а за Агафонычева. Слушая Коровина, можно было подумать, что я, солнечная система и Агафонычев составляли одно целое. И поэтому я очень обрадовался, когда румяный пенсионер не стал больше появляться в Витькиной квартире. Правда, он исчез не совсем, а только пероехал куда-то к Средней рогатке, в новый пригород, получив там отдельную квартиру с мусоропроводом и ванной. Появился он лишь через месяц.

- Воздух,- сообщил он Витькиной матери.- Два дерева под окном. Ванна. Лифт. И другие удобства.

На Витьку, видно, его слова произвели не очень благоприятное впечатление. Когда Агафонычев ушел, Витька сказал мне;

- У вас с Агафонычевым большое сходство.

- Какое? - спросил я с испугом.

- Оба вы очень удобства любите.

Это было зря сказано. Удобства я вовсе не люблю. И обычно сплю на раскладушке, хотя у нас свободная кровать и диван. Просто Коровин но хотел отделять меня от Агафонычева и воспользовался случаем.

Я стерпел и ничего не ответил. Стерпел я ради того, чтобы узнать о сигналах. Короче говоря, принес в жертву самолюбие ради истины.

И вот когда наступил подходящий момент, я спросил Коровина:

- Так что же предполагают ученые?

- Одни ученые предполагают,- ответил Витька,- что это естественная радиация, а другие, что это сигналы далекой цивилизации.

- А ты сам что думаешь?

- Я не думаю, я точно знаю.

- Откуда ты можешь точно знать?

Я весь дрожал от нетерпения и тревоги, ожидая ответа.

- От одного знакомого,- спокойно ответил Витька.

- А кто этот знакомый?

- Один мальчик.

- Из нашей школы?

- Нет, из 207-й.

- А где эта 207-я?

- Ну, скажем, на Васильевском острове.

- А как его фамилия?

- А тебе зачем?

- Зачем? Ни зачем. А просто для достоверности.

- Ну, хотя бы Громов. Тебе не все равно?

Я сделал вид, что мне все равно, и больше не стал спрашивать, отложил до следующего раза. И зря. Всегда надо ковать железо, пока оно горячо.

В газетах вдруг перестали писать о сигналах из другой галактики. Это иногда бывает. Ведь о плезиозавре, которого будто бы нашли в каком-то озере, тоже писали-писали, а потом вдруг замолчали, словно вовсе не было этого плезиозавра или он исчез вместе с озером.

Об Агафонычеве и о солнечной системе мне Витька больше не напоминал, но и о сигналах тоже говорил редко. И все же о Громове, об этом "невидимке", мне кое-что удалось узнать. Оказывается, Громов тоже интересовался теорией вероятности ц даже ходил знакомиться с Витькой в Куйбышевскую больницу.

Жил Громов на Васильевском острове, кажется, в очень обыкновенном доме, рядом с парикмахерской, но дальше все было необыкновенное. Отец Громова был археолог и сделал какое-то крупное научное открытие, но с опубликованием не спешил, чтобы не рассердить других специалистов, которые могли потребовать неоспоримых доказательств. Может быть, доказательств у него было маловато, не знаю. Когда я стал слишком подробно расспрашивать об этом Витьку, он хмыкнул носом:

- У вас с Агафонычевым есть эта привычка: хвататься немытыми руками за чужую тайну.

Я сразу замолчал, огорчившись, что для Витьки я опять перестал быть самим собой, а превратился в придаток Агафонычева.

- Ты хотел рассказать об отце Громова и об его открытии,напомнил я немного спустя.

- Отец Громова,- сказал Витька,- действительно совершил открытие. Его находки говорят, что на Земле задолго до человека и всех млекопитающих жило высокоразумное существо.

- Ясно,- догадался я,- значит, этому существу и сигналят сейчас из другой галактики?

- Точно,- сказал Витька.

Тут мне пришла в голову мысль, от которой у меня закружилась голова и стало не по себе.

- Значит, это разумное существо находится в квартире Громова?

- Скорей всего так,- оказал Витька тихо и побледнел.

Такой бледности на его лице я не видел, кажется, никогда, даже когда в него попала стрела. Мне даже показалось, что Витьку зазнобило.

- А ты бывал в этой квартире?

- Нет, не бывал. Но скоро попаду. Дело в том, что к ним дальняя родственница приехала. И заболела. И посторонних пока не приглашают.

Слово "посторонний" меня страшно огорчило. Если уж Витька Коровин там посторонний, то я буду совсем чужим и лишним.

- А пригласят, как ты думаешь, скоро?

- Если не скоро, я и без приглашения пойду. Мне хочется выяснить истину.

- А адрес помнишь?

- Еще чего не хватало! Я Громова много раз до дома провожал и, хотя далековато, езжу в их дом в парикмахерскую подстригаться.

- А он тебя ни разу не пригласил?

- Родственница приехала. Как ты не понимаешь?

- Понимаю. Все понимаю, отлично, но ведь не навсегда же она приехала! Уедет. Дело, наверное, не в ней.

Витька посмотрел на меня и усмехнулся.

- А ты думаешь, это существо живое?

- Не знаю. Предполагать все можно. Мертвому не станут сигналить.

- А ты слыхал когда-нибудь,- спросил меня Витька,- чтобы археологи нашли что-нибудь живое? Они всегда находят мертвые предметы, которые пролежали в земле много столетий и лет.

- А что Громов говорит?

- Громов хороший математик. Он занят тем, что вычисляет. А знает много. Мне ребята из его школы рассказывали, что педагоги не решаются его спрашивать.

- Наверное, знает не меньше, чем в учебниках? - перебил я Коровина.

- В учебниках! - засмеялся Витька.- Он знает, чего не знал ни Дарвин, ни Эйнштейн.

- А откуда?

- Откуда... Ясно, ему тот рассказывает, которому сигналят из других миров.

- Так это же мертвый предмет, археологическая находка,сказал я.

- И Агафонычев так думает? - спросил Витька.

- А при чем тут Агафонычев?

- Отсталые вы с ним люди. О теории информации слыхали? Можно не только содержание книги записать, но и тебя вместе со всей твоей информацией клеточной, молекулярной, мозговой.