Алекс Карр - Сфера Танатоса

Стинко ожидал, что он тут же провалится в обычную ледовую медитацию, но этого не произошло. В том смысле, что вместо этого он вошел в куда более сложную медитацию и первым дело ощутил единство мысли сначала с лиралиями, затем с Гратом, потом со своими друзьями и, наконец, с Эдом. Одновременно с этим Стинко почувствовал, что он, словно бы растворяется в их сознании и исчезает, а вместе с этим наоборот, вбирает в себя мысли, чувства, эмоции и чаяния всех, с кем он вошел в субтелепатический контакт. Он перестал ощущать себя прежним Стингертом Бартоном, последним интуитом галактики, и даже более того, не чувствовал себя человеком вообще, хоть новым, Вечным, хоть старым. Одновременно с этим Стинко почувствовал, какой огромной сенситивной мощью он обладает. Однако, вовсе не он направил Силу в нужное русло, а кто-то другой. Стинко лишь наблюдал за тем, как кто-то из его друзей, возможно, что даже Эд, простёр поле телепатической локации в сторону скопления чёрных дыр, затем выбросил луч через всю галактику далеко за её пределы и телепатическое поле стало быстро увеличивать своё напряжение и сделалось чуть ли не материально плотным.

Не смотря на столь огромное расстояние, Стинко видел как все семнадцать чёрных дыр, так и то место, куда их следовало отправить телепортом. Как только он об этом подумал, исчезла в одном месте и появилась в другом первая чёрная дыра, затем вторая, третья и кто-то очень сноровисто и решительно перебросил за пределы галактики все семнадцать мин замедленного действия, а затем поставил "Звёздного жонглёра" на краю галактики и принялся нагревать и одновременно сжимать огромную чёрную дыру. Та какое-то время держалась, а затем стала быстро уменьшаться в диаметре и вскоре начала вишнёво светиться. Стинко не знал, как долго это продолжалось, но когда чёрная дыра стала светиться алым, тот, кто взял на себя ответственность, словно выпустил её из рук и она тотчас вспухла огромным бело-голубым шаром, имеющим в поперечнике не менее пятидесяти световых лет. Шар этот быстро терял энергию и вскоре стал светиться сначала желтым светом, а затем так же быстро потемнел и превратился в светящееся разными цветами облако. Стинко облегчённо вздохнул и погрузился в какое-то непередаваемое блаженство, оказавшееся на поверку банальным сном.

Проснулся он не в собственном доме-цветке на дереве, как такое частенько бывало с ним после ледовых медитаций, а сидя в удобном, мягком, кресле-листе с ворсистой поверхностью. Он покрутил головой и увидел, что справа и слева от него, зевая и потягиваясь, приходят в себя остальные жонглёры. Справа от Стинко, метрах в двух, сидела недоумевающая леди Майтанга, одетая в джинсы и кейшиновый топик, решивший побезобразничать и потому сделавшийся почти прозрачный и испускавший не слишком приятный запах креозота. Однако, жрица недоумевала вовсе не поэтому и тоже тревожно озиралась так, словно выискивала кого-то. Стинко сразу же понял причину её беспокойства, вздохнул и насмешливым голосом спросил:

– Что, Майти, ищешь кто это сделал? – И высказал предположение – По-моему ты не в ту сторону смотришь. Эд, признавайся, это ты нас всех оседлал и осуществил телепорт?

Появившийся перед ними обоими Эд поспешил сказать:

– Нет-нет, ребята, я тут не причём, хотя и признаюсь, произошло нечто не совсем понятное и весьма странное. Майти, сегодня ты провела какую-то неправильную ледовую медитацию. В общем никакого контакта с тем существом, которое вы называете Великой Матерью Льдов, а я всё же предпочитаю называть Высшим Разумом, не произошло. Вы просто родили, создали, или попросту, соединившись, на семь часов двенадцать минут и тридцать семь секунд создали новую сущность, коллективный разум вроде того, в виде которого существует Суд Хьюма, включив в него также и меня. Вот он-то и проделал всю эту работу, после чего откачал матидейтин из-под купола и развеялся, как дым. Ну, что, хватит у вас духа повторить этот эксперимент?

Леди Майтанга отрицательно замотала головой и возбуждённым голосом воскликнула:

– Ни за что! Не знаю почему, Стинни, но я больше не хочу делать этого только потому, что во второй раз мне точно не удастся остановить нас всех и мы покинем этот мир навсегда.

Эд согласился с ней:

– Да, такое могло произойти, ведь я уже стал рассчитывать слепой телепорт за пределы Вселенной. Не знаю, хватило бы у на Силы на него, но мы оказались бы очень далеко от нашей галактики и это не факт, что не оказались внутри какой-нибудь чёрной дыры. Стинко, у которого в памяти сохранились лишь какие-то смутные ощущения, со вздохом сказал:

– Ладно, не станем экспериментировать такими вещами, о которых мы практически ничего не знаем. – И громким голосом крикнул – Ну, что, ребята, поднатужимся и совершим прыжок обратно? Отсюда до Золотого Антала даже на звёздных движителях лететь больше двух суток.

Космические жонглёры, которые вслед за Стинко, Майтангой и Эдом также быстро сообразили, что именно случилось под куполом в минувшие почти двадцать часов, оживлённо загалдели, соглашаясь со своим бугром. Правда, Юм быстро остудил их:

– Не, братва, так дело не пойдёт, я проголодался!

Стинко едва ли не первым согласился с ним, поскольку тоже ощущал зверский голод и космические жонглёры, не сговариваясь, телепортом отправились вниз, на берег большого, красивого озера. Там на берегу, имелась чудесная поляна, окруженная лиралиями, на ветвях которых висели созревшие плоды. Кто-то телепортировал туда кулинарные комбайны и вскоре сам собой организовался пикник. Корневища, укрытые густой, упругой травой, проросли из-под неё большими столами и удобными креслами и вскоре голодные космические жонглёры набросились на жареное, запечённое и тушеное мясо, овощи, фрукты и вино, которое можно было пить из разноцветных винных ягод. Быстро орудуя вилкой и ножом, Стинко, вдруг, поймал себя на странном ощущении, Вечный внутри него забрался куда-то так глубоко, что покончив с такой порцией мяса, которую раньше счёл бы не то что детской, а вовсе младенческой, он насытился и уже не мог втолкнуть в себя ни одного кусочка мяса. Он посмотрел на удивлённого Юма и насмешливым голосом спросил:

– Братан, тебе не кажется, что мы стали самыми обычными людьми из-за всей этой кутерьмы с чёрными дырами?

Юм глядя голодными глазами на здоровенный кусок мяса, который он положил к себе на тарелку чисто автоматически, шумно вздохнул, отодвинул её от себя и согласился:

– Это точно, Стинни. Во всяком случае глаза у меня точно намного больше желудка. Ты знаешь, я, словно снова стал тем пацанчиком, каким меня однажды выпустили из медицинского отсека на борту "Молнии" Нэкс и Бэкси. Ну, и о чём это должно, по-твоему, говорить?