Мишель Герасимова - Зона Сумерек

Тереза оказалась права. Парк был тихим и милым местечком. Мы присели на кованную скамью возле часов.

— Расскажи что-нибудь о себе? — попросила я. — Видимо, ты не любишь платья, прически, карсеты.

— Совершенно верно. Я не считаю все это украшением девушки. По настоящему красивая девушка может запросто обойтись без всего этого. Мне, как и отцу, нравятся лошади. Я люблю их, они самые лучшие друзья, иногда даже лучше людей. Ещё мне нравится заниматься акробатикой. Отец боялся первое время, что я в уличные актеры уйду. Мне нравится коллекционировать метательные ножи, шпаги, клинки из различных стран, мечи… вобщем, все, что имеет лезвие.

Очень интересно, что во Франции были такие неординарные личности. Нужно непременно внести небольшие коррективы в историю.

— А как твоя мать относится к твоему увлечению и… манере одеваться?

Тереза ухмыльнулась.

— А у меня нет матери.

Вот это номер! Интересных знакомых я себе нашла.

В парк кто-то вошел. Это было видно сразу, ведь нас было только двое, и другие личности были видны на расстоянии.

— Надеюсь, это не кто-то из преподавателей, — насторожилась Тереза.

Я пригляделась внимательней: двое мужчин, свернули в нашу сторону. Они неторопливо шагали, явно наслаждаясь прогулкой. Кого-то они мне очень сильно напоминают.

— Подожди, это точно не преподаватели, — остановила я Терезу.

Один из них был высокого роста, другой немного ниже. Первый шел, скрестив руки на груди, шел размеренными широкими шагами. Другой же, напротив, что-то горячо рассказывал своему собоседнику, при этом очень активно жестикулируя. Только их ещё не хватало…

— Доброе утро, мадмуазели, — хитро улыбаясь, поздоровался Конни. — Очень странно, вы, по всему видать, гимназистки, а не на занятиях?

— А у нас освобождение от бальных танцев, — ехидно проговорила я.

— Вы помните нас, Анна? — спокойно сказал Макс.

— Конечно, Генрих. И вас, и Виктора, — да уж, вас забудешь.

— Вы знакомы? — удивилась Тереза.

— Да. Мы вместе ехали в поезде. Эти молодые люди — братья. Они любезно соласились довезти меня до гимназии.

— Мы — парфюмеры, — гордо сказал Конни, присаживаясь рядом с Терезой. — Хотите попробывать нашу новую коллекцию?

— Спасибо, но нет. Терпеть не могу парфюм.

— Жаль. А вы, Анна? — Конни показывал просто верх своего актерского таланта. Говорить со мной и делать вид, что всего второй раз в жизни меня видит, даже я не смогла бы сохранять такое мертвецке спокойствие.

— Извините, у меня аллергия.

Макс сохранял непоколебимое спокойствие.

— А как ваше имя, мадмуазель? — не отставал от Терезы Конни.

— Я незнакомым людям свое имя не раскрываю.

Конни умиленно смотрел на Терезу.

— Это верно. Так давайте знакомиться нормально. Я Виктор Мотье, — он склонил голову.

Она умоляюще посмотрела на меня, перевела взгляд на Конни и вздохнула.

— Меня зовут Тереза. Фамилии вам знать необязательно, — она подала ему руку.

— Очень приятно познокомиться, Тереза, — он изящно принял её ручку и поцеловал.

А у нас Конни, оказывается, подхалим! Дамский угодник! Тьфу, тоже мне, Джакомо Казанова. Не думала, но что-то такое ожидала.

Он продолжал о чем-то рассказвать Терезе. Я встала со скамьи и подошла к Максу.

— Почему вы обе не на занятиях? — Макс вязл меня под руку и повел по дорожке парка.

— Уговора танцевать у меня не было. Я же из Парижа, а плясать совсем не умею. Я же не могу опозориться.

— Хочешь не хочешь, а надо. Через два дня праздник…

— Знаю, знаю. Бал-маскарад в честь пятидесятилетия гимназии. Что-нибудь уже узнали про близнецов? — я постаралась переключиться на другую тему. Подействовало.

— Пока нет, по крайней мере, того, что нам нужно. Близнецов в городе не много. Братья Курбе, пекари, и братья Монтерелли, портные. Мы ещё не успели проверить их.

— Я тоже пока ничего не выяснила. До нас в город приехали только преподаватели. Две женщины и мужчина. Хотя знаешь, мужчина преподает живопись. Мадам Анжелика, которой и приналежит гимназия, жуткая болтушка. Все это я узнала от неё где-то за десять секунд. И то, сжала до минимума.

— Хорошо, если узнаешь ещё что-нибудь до вечера, сообщищь.

— Само собой, сообщу, — куда я денусь с подводной лодки?

— Все, хватит вам гулять, немедленно идите обратно в гимназию.

Мы подошди к Терезе и Конни.

— Тереза, пойдем, а то не успеем прийти к следующему занятию.

— Да-да, пойдем. До встечи, Виктор.

— До встречи, Тереза, — он помахал ей на прощание рукой.

Если бы его поведение увидел кто-нибудь из моего времени, то кроме как гламурненьким Конни не назвали бы.

Я взяла Терезу под руку и повела её прочь из парка.

Мы вовремя успели прибежать к началу занятия. Возле входа уже нетерпеливо толпились девушки.

— Я совсем забыла, фартуки нужны. Я сейчас, — она убежала на верх.

Я встала возле стены. Среди толпы промелькнула моя утренняя знакомая, но увидев меня, она гордо взденула голову и скрылась где-то среди девушек.

— Надевай, он уже идет, — Тереза появилась из ниоткуда, я даже испугаться не успела.

Я быстро накинула фартук. Из-за поворота вышел мужчина, одетый в изящный бардовый костюм. Странно, но он был без парика. Красивые светлые волосы были собраны в хвост. Большие, немного азиатского разреза глаза, синего цвета. Именно синего, что тоже немало удивило меня. А кожа была такой белоснежной, что его красоту, не побоюсь сказать этого слова, можно назвать хрустальной. Он шел по направлению к нам с Терезой.

— Добрый день, мистер Девид, — хором сказали стоящие позади нас девушки.

Он бросил скучный взгляд на девушек и перевел взор на нас. Без интереса осмотрел Терезу, перевел взгляд на меня. Почему-то сердце у меня бешено забилось от его глаз, какой-то он странный.

— Вы, видимо, та новая учиница. Могу я узнать ваше имя, мадмуазель? — его голос звучал так мягко, и в тоже время старнные нотки пробегали в его тоне.

Он был даже выше Макса. А я думала, выше это уже предел мечтаний. От него приятно пахло розами и карицей. Немудрено, что почти вся часть обучающихся в гимназии девушек была просто безума от него.

— Мое имя Анна, — холодно сказала я.

— Приятно познакомиться, мадмуазель Анна, — сказал он, улыбнувшись. Он взял мою руку, наклонился и едва прикоснулся к ней губами. От такого проявления внимания кто-то в толпе не выдержал и с разочарованным вздохом упал в обморок.

Он поднял голову, посмотрел на меня из-подлобья и скривил губы в очень не приятной улыбке. Что-то он не очень походил на первое его описание. Я бы лучше сказала не хрустальный, а ненормальный красавец. В его глазах было что-то такое неуловимое, но очень странное, что показывало полную противоположность его внутреннего мира обличию. Понять бы только, что именно.