Юрий Кудрявцев - Три круга Достоевского
- Название:Три круга Достоевского
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:неизвестен
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Юрий Кудрявцев - Три круга Достоевского краткое содержание
Печатается по постановлению Редакционно-издательского совета Московского университета
Монография (1-е изд. — 1979 г.) представляет собой попытку целостного рассмотрения мировоззрения Достоевского, одного из наиболее сложных художников-мыслителей. Автор анализирует проблемы событийного, социального и философского плана, поднятые Достоевским. Оригинальное прочтение произведений Достоевского, новая трактовка наиболее важных художественных образов дают современное понимание многих идей писателя, его философии человека.
Для философов, филологов, всех интересующихся проблемами творчества Достоевского.
Научное издание
КУДРЯВЦЕВ Юрий Григорьевич
ТРИ КРУГА ДОСТОЕВСКОГО
Зав. редакцией Н. А. Гуревич
Редактор Ю. С. Ершова
Оформление художника Е. К. Самойлоза
Художественный редактор Л. В. Мухина
Технические редакторы М. Б. Терентьева, Н. И. Смирнова
Корректоры Е. Б. Витю к, С. Ф. Будаева
Сдано в набор03.08.90. Подписано в печать 17.12.90.
Формат 60X9016. Бумага офсет.
Гарнитура литературная. Высокая печать.
Усл. печ л. 25,0
Тираж 20 000 экз. Зак. 329. Изд. № 1254.
Цена 3 р. 50 к.
Ордена «Знак Почета» издательство Московского университета.
103009, Москва, ул. Герцена, 57.
Типография ордена «Знак Почета» изд-ва MГУ.
119899, Москва, Ленинские горы
ISBN 5 — 211 — 01121 — X
© Издательство Московского
университета, 1979
© Ю. Г. Кудрявцев, 1991 дополнения
Три круга Достоевского - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Достоевский, желающий сохранить личность человека, выступает против такой крайности, как самоубийство. Отношение к этому акту выражено в словах Макара Долгорукого: «Самоубийство есть самый великий грех человеческий» [10, 8, 424]. Такое же отношение к самоубийствам проявляется в записях писателя: «Господи, благодарю тебя за лик человеческий, данный мне. (В противоположность самоубийцам.)» [ЛН, 83, 407]. Или: «Но он убивает себя (одна из болезней века)» [ЛН, 83, 591]. Болезнь века — этим много сказано. Вера в ложное и неверие в истинное толкают, по Достоевскому, людей на самоубийство. Беда века — безыдейность: «...не знаю, есть ли у нас хоть одна такая идея, в которую хоть кто-нибудь серьезно верит. Рутина наша, и богатая, и бедная, любит ни о чем не думать и просто, не задумываясь, развратничать, пока есть силы и не скучно. Люди получше рутины «обособляются» в кучки и делают вид, что чему-то верят, но, кажется, насильно, и сами себя тешат. Есть и особые люди, взявшие за формулу: «Чем хуже, тем лучше» и разрабатывающие эту формулу. Есть, наконец, и парадоксалисты, иногда очень честные, но большею частью довольно бездарные; те, особенно, если честны, кончают беспрерывными самоубийствами. И право, самоубийства у нас до того в последнее время усилились, что никто уж и не говорит об них. Русская земля как будто потеряла силу держать на себе людей» [1895, 10, 196].
Достоевский убежден в существовании смысла жизни, в бессмертии человечности, в том, что человек в любых условиях должен уметь жить достойно.
Но недостойной жизни писатель не признает. В этом случае лучше самоубийство. Достоевский, конечно же, разграничивает разные мотивы самоубийства. И самоубийство ради «быть», самоубийство кирилловского типа, он, хотя и не принимает за универсальное решение проблем, но выводит из ряда рядовых самоубийств.
В размышлениях Достоевского о самоубийстве я в качестве главного выделяю мысль о необходимости сохранения человеческой личности, о способности человека жертвовать физическим ради духовного. Самоубийцы Достоевского, а главным образом Кириллов, учат человека жить, жить достойно, хранить идею человеческой личности.
Достоевский, размышляя о самоубийствах, проводит идею, что человек всегда должен думать о смысле своего существования. Человек, погруженный в обыденность, в повседневность, не должен забывать проблем вечного. Такой подход к жизни временами забывают, но он неискореним. В этом смысле Достоевский готов признать вечную, неизменную природу человека.
Проблему смысла существования решать трудно. Есть, конечно, и легкий путы попытаться изменить природу человека, вырастить дурака, до проблемы недоросшего, а потому ее и не поднимающего. Можно изгнать из человеческой жизни вечное и жить обыденностью. Но это ли удел человека, для этого ли дан человеку разум?
Жить трудно. Один из потенциальных самоубийц Достоевского, герой «Сна смешного человека», удержался в жизни, увидя во сне выход из ненавистного ему, царящего на земле равнодушия. Хорошо, что удержался. Но мысль писателя идет дальше: а ты удержись, не найдя иыхода. И не уйди при этом в достойное любого живого существа, но не человека «иметь». И только если не сможешь- избежать плена «иметь», то тогда лучше уйди. Но попробуй преодолеть и жить. В этом истинное назначение человека. Сохрани себя как личность. Личность должна жить. Но ради этого порою нужно умереть. Для сохранения идеи.
Философия самоубийства героев Достоевского не всегда есть и философия самого автора. Но что касается аспекта сохранения личности в этой философии, как в плане самостоятельности мышления, так и в плане ценностной ориентации, то Достоевский здесь смыкается со своими героями. В этом плане Кириллов говорит голосом Достоевского. Философия самоубийства Достоевского создана ради жизни человека, его личности.
Проблема смысла жизни поставлена Достоевским очень крупно. Нельзя требовать от писателя полного ответа на такую проблему, такой ответ способна будет дать лишь вся история человечества к моменту ее завершения. Но он уже будет тогда не нужен. Так устроен мир. Ответы на этапах промежуточных могут быть лишь приблизительные.
Вряд ли существует какой-то смысл человеческого существования вообще, кем-то человечеству предписанный. Жизнь есть просто данное, просто факт, и как таковая, как факт, смысла лишена. Но каждый человек наполняет свою жизнь своим смыслом. Человечество, если оно хочет существовать, заинтересовано в том, чтобы этот смысл каждый видел в высоком, а не в низком.
Достоевский видит этот смысл в сохранении человеческой личности во всех ее аспектах, в способности противостоять безличности, как бы широко ни распространилась последняя. И только преобладание таким образом понимаемого смысла жизни позволит существовать человеческой общности. Иное ставит общность на грань катастрофы. Но, к сожалению, не все это понимают и не все это. сопереживают.
Достоевский заострил внимание на полярных жизненных ориентациях. Но в жизни — не все на полюсах. Есть и что-то промежуточное. В том числе и в произведениях писателя. Так, между «быть» и «иметь» находятся Лебезятников, Мармеладов, Лебедев, Степан Верховенский. У каждого из них есть что-то преобладающее, но оно проясняется, если вопрос поставить, как говорят, «у стены».
Некоторые желают «иметь» ради того, чтоб «быть». Если это «иметь» для другого (сестра Раскольникова), то «быть» достижимо. Если же для себя (Ганя Иволгин), то плен «иметь» будет жесткий. И личностью при этом уже не стать.
В среде безличностей само по себе «имение» порою преломляется как «бытие». Собственник или человек, обладающий властью, воспринимаются личностями. Обман. На деле такой человек только кажется личностью. Ни один герой Достоевского не стал личностью через «имение». Казались многие.
Проблема «быть и казаться» поставлена писателем очень четко. Одни хотят «казаться» лучше, другие хуже, чем они есть. Те, кто хочет «казаться» хуже, думают, что такими-то они и выглядят лучше. Они в плену вывихнутых ценностей.
Перед многими главными героями не стоит проблема «казаться». Трудно представить Раскольникова, Мышкина, занятых этим вопросом. Но, положим, Валковский, Анна Версилова, Смердяков стараются именно «казаться». Это безличности. Личности нет дела до внешнего. Она выше этого. Безличность нуждается в «парике», скрывающем ее «лысую голову». Скрывают не только внешнюю, но и (чаще всего) внутреннюю «лысину».
Но есть у Достоевского герои, желающие «казаться» хуже, чем они есть, и не находящиеся в плену вывихнутости. Их не понимают и считают за тех, кем бы они хотели «казаться». Не укладывается в мозгу воспринимающих, что кто-то способен надеть парик лысого на густую шевелюру. Но у Достоевского такой герой есть. Это парадоксалист, герой «Записок из подполья».
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: