Фред Саберхаген - Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)

Ногара снова повернулся к смотровому окну.

— Я полагаю, тридцать третий уже доставил тело к Ногаре, — сказал второй офицер эстильского тридцать четвертого курьера, глядя на хронометр. — Должно быть, приятно стать императором или еще кем-нибудь в этом роде и заставлять людей по первому твоему приказу бросаться через всю галактику, вылезая из кожи вон, чтобы выполнить его.

— Вряд ли так уж приятно просить кого-нибудь доставить труп брата, — возразил капитан Турман Хольт, изучая астронавигационную сферу.

Сверхзвуковой двигатель его корабля быстро и мерно удался от системы Фламланда, словно разбрасывая между ней и собой один за другим одинаковые временные интервалы. Даже не будучи в восторге от своей миссии, он был рад оказаться подальше от Фламланда, где политическая полиция Микала все больше и больше набирала силу.

— Интересно, — сказал второй, хихикнув.

— Что интересно?

Второй оглянулся сначала через одно, а затем и через другое плечо — эту привычку он, видимо, приобрел на Фламланде.

— Слышали такую поговорку? — произнес он. — Ногара — бог, но половина его космонавтов — атеисты.

Хольт слегка улыбнулся.

— Он не обезумевший тиран, ты знаешь. Правительство Эстила не самое худшее в нашей галактике. Приличные люди не опускаются до мятежа.

— Но Карлсен же решился на него.

— Да, он решился.

Второй скривился.

— О, конечно. Ногара мог бы быть и хуже. Он — политик. Но то окружение, которое появилось около него за последние годы, — его я просто терпеть не могу. У нас на борту как раз пример того на что они способны. Если хотите знать правду после смерти Карлсена мне немного страшно.

— Ну что же, скоро мы их увидим, — Хольт вздохнул и вытянулся во весь рост. — Пойду посмотрю на пленников. Принимайте командование, второй.

— Да сэр, я сменю вас. Турман, сделайте этому пленнику одолжение — убейте его наконец.

Минутой позже, заглядывая через потайной глазок в маленькую камеру, в которой содержали заключенных, Хольт действительно искренне пожелал, чтобы его пленник-мужчина умер.

Звали его Джанда. Он был вожаком разбойников, и его захват, положивший конец всему восстанию, стал последним успехом Карлсена на службе во Фламланде. Джанда был хорошо сложен, обладал отменной храбростью и считался жестоким бандитом. Он постоянно совершал нападения на владения эстильской империи и продолжал бороться с ней до тех пор, пока у него не осталось ровно никаких шансов. Только тогда он сдался Карлсену.

«Моя гордость велит мне победить и пленить врага, — так однажды написал Карлсен в личном письме, которое он не предназначал для посторонних глаз. — Моя честь не позволяет мне уничтожать или ненавидеть врага».

Но политическая полиция Микала руководствовалась совершено иной моралью.

Разбойник, должно быть, был очень высоким, но Хольт еще ни разу не видел его стоящим прямо, во весь рост. Кандалы, которые все еще сковывали его кисти и лодыжки, хотя и были изготовлены из пластика и потому, как считалось, не могли причинить заключенному особых неудобств, показались Хольту в этой ситуации абсолютно бессмысленной мерой. Если бы это было разрешено. Хольт тотчас бы снял их.

Рядом с Джандой сидела девушка, которую посторонний вполне мог бы принять за дочь. Она, однако, была сестрой пленника — всего на пять лет моложе брата. Сейчас, пока Хольт наблюдал за ними, Люсинда — так звали девушку — помогала брату есть. Она обладала редкой красотой, и, возможно, полиция Микала посылала ее ко двору Ногары без обычного клейма и даже без предварительной психологической обработки, руководствуясь мотивами, весьма далекими от сострадания. Сплетни насчет того, что спрос на определенные виды развлечений среди приближенных Ногары весьма велик, и что они постоянно заинтересованы в обновлении состава своих жертв, распространились достаточно широко.

Хольт, правда, и раньше не очень-то верил во все эти рассказы, стараясь просто не думать о подобных вещах. Он открыл камеру — ее держали закрытой только из опасения, что Джанда, который уподобился теперь несмышленому ребенку, может, выйдя из нее, стать причиной какого-нибудь несчастного случая на корабле — и вошел внутрь.

Когда Люсинда впервые взошла на борт его корабля, глаза ее выдавали беспомощную ненависть ко всем эстилерам. Все это время Хольт обращался с ней внимательно и нежно, постоянно высказывая готовность оказать необходимую помощь; поэтому теперь на лице девушки он не увидел никакой неприязни.

— По-моему, несколько минут назад он звал меня по имени, — сказала она.

— Да?..

Хольт нагнулся над Джандой, чтобы повнимательнее рассмотреть его лицо, однако, никаких перемен не заметил. Взор пленника по прежнему остекленело сверлил пустоту, из правого глаза методично капала слеза, которая, казалось, не имела никакого отношения к испытываемым им эмоциям. Скулы Джанды, как и прежде, были судорожно сжаты, а все тело скорчилось в невообразимо ужасной позе.

— Может быть… — Хольт не закончил начатую фразу.

— Что? — девушка встрепенулась, ожидая, что его слова дадут хоть маленькую надежду.

Боги Космоса, он не мог позволить себе, чтобы эта девушка вошла в его жизнь. Он почти желал снова увидеть ненависть в ее глазах.

— Может быть, — нежно произнес Хольт, — учитывая, куда направляется ваш брат, для него будет даже лучше, если он так и останется в своем нынешнем состоянии.

Слова эти мгновенно разбили зародившуюся надежду. Люсинда молча уставилась на брата с таким видом, словно только что увидела нечто новое и необычное.

Зазвонил телефон на руке Хольта.

— Капитан слушает, — представился он.

— Докладываю, сэр. Обнаружен корабль. Они вызывают нас и приближаются. Корабль маленький, нормальный.

Последние слова были обычным указанием на то, что замеченный корабль, по всей вероятности, не является гигантским корпусом берсеркеров. Фламландские мятежники, все еще остававшиеся на свободе, также не имели в своем распоряжении кораблей, способных проникнуть в глубокий космос, так что особых причин для беспокойства не было.

Хольт вернулся на капитанский мостик и посмотрел на экран детектора. Маленький силуэт корабля показался ему не совсем обычным, однако, удивляться вряд ли стоило — на орбитах почти всех планет уже появились собственные верфи. Но зачем этому кораблю понадобилось приближаться? Просто чтобы поприветствовать их?

А может быть у них чума?

— Нет, чумы нет, — успокоил по радио голос с чужого корабля, отвечая на вопрос Хольта. Разряды статического электричества заглушали трансляцию, изображение на экране тоже прыгало, так что лицо говорящего различить было почти невозможно. — Схватили кусок пыли при последнем прыжке, вот магнитные поля и расшатались. Возьмете на борт несколько пассажиров?