Фред Саберхаген - Звезда Берсеркера (Клуб Любителей Фантастики — « L»)

— Боюсь, что и многие мои недостатки хорошо известны здесь, потому что я родился неподалеку отсюда.

— О, брат Иованн, ты чересчур скромен! Встретиться с тобой стоило мне немалых трудов, во время которых я был наслышан о святых твоих деяниях.

— Так зачем ты стремился встретиться со мной?

— О, скольких это стоило трудов! Пламя непоколебимого стремления загорелось во мне несколько месяцев назад, когда из достоверных источников я узнал, что ты, находясь в армии Вернейшего, смело покинул его, пересек нейтральную полосу и направился прямо в зубы неверных. Что ты, войдя прямо в палатку Архиневерного, проповедовал ему истину Святого Храма!

— Но обратить его мне так и не удалось, — печально покачал головой Иованн. — Ты правильно поступил, напомнив мне об этой неудаче. Я склонен к греху гордыни.

— О! — На мгновение Саил потерял нить повествования, но только на мгновение, потому что тут же продолжил: — И вот, как я уже говорил, моим смиренным желанием и святым стремлением стало найти тебя, чтобы первым примкнуть к рядам будущих твоих последователей, брат Иованн. Но верно ли, что ты направляешься в Имперский Город, чтобы обратиться к нашему святому Викарию Набуру с петицией о разрешении основания нового религиозного ордена?

Глаза худощавого монаха устремились к тонкому шпилю башни вдалеке.

— Брат, когда-то Бог призвал меня восстанавливать рухнувшие храмы с помощью камня и кирпича… Теперь же я заменю их людьми. — Он улыбнулся, внимание его снова вернулось к Саилу. — Что касается твоего желания вступить в новый орден, пока еще я ничего не могу обещать, Но если ты согласишься идти со мной в имперский Город, я буду счастлив разделить с тобой трудности пути.

Саил вскочил.

— Нет, это я счастлив и горд оказанной мне честью, брат Иованн!

Они двинулись в путь, обсуждая неприятную перспективу приближающегося дождя, рассуждая о том, каким образом в этой пустынного вида местности два нищих странствующих монаха могут надеяться получить пищу.

Спокойная беседа была прервана приближающимся экипажем. Украшений на нем не было, но добротный вид показал, что принадлежит он какому-нибудь знатному господину или прелату нижнего или среднего ранга.

Монахи отступили в сторону. Четыре резвых тяглуна промчались мимо них экипаж на приличной скорости. В окне брат Иованн заметил лицо пассажира. Насколько можно было судить, человек этот был коренастого сложения. Борода его была седой, хотя коротко остриженные волосы сохранили ярко-рыжий цвет. Рот человека слегка искривился в гримасе, словно он готов был плюнуть или возразить.

— Они могли бы нас подвести, — пробормотал брат Саил, провожая взглядом исчезающий вдали экипаж. — Места у них достаточно, там ведь всего два пассажира.

Брат Иованн покачал головой. Он не заметил в экипаже другого человека, сосредоточившись на выражении лица первого. Видимо, он даже не заметил монахов, поглощенный своими мыслями. Его серые глаза, как успел заметить брат Иованн, были устремлены вперед, к тому месту, где находился Святой Город, и полны страха.

Деррон Одегард покинул победное празднество в Секторе Хроноопераций, не слишком четко представляя себе, куда идет. Ноги сами несли его в сторону госпитального комплекса. Что же, это к лучшему, нужно сразу ей все рассказать и покончить с этим.

Но ему объяснили, что Лиза выехала отсюда еще позавчера, получив разрешение бросить курсы. Тестируясь на другую специальность, она делила теперь отсек на верхнем уровне низшего ранга с другой девушкой.

На стук дверь открыла как раз ее новая соседка и сразу же удалилась, поскольку была занята чем-то очень важным, связанным с прической, Лиза подошла к двери.

Очевидно, она поняла все по лицу Деррона, и осталась стоять на пороге, не впуская его в комнату. Его толкали любопытные и не очень любопытные прохожие.

— Матт, — сказал он. Она никак не прореагировала. — Да, бой мы выиграли. Берсеркеры остановлены. Но он пожертвовал собой.

Лицо ее дрогнуло.

— Я… я знала, что вы его убьете.

— Бог мой, Лиза, я совсем этого не хотел!

Он протянул к ней руки, но она отстранилась.

— И теперь… ничего нельзя сделать?

— Врачи пытались… И Сектор ничего не может изменить в прошлом — это бы означало уничтожить наш мир ради того, чтобы вытащить его.

— Мир того не стоит!

Он пробормотал что-то банальное.

Дверь захлопнулась.

Конечно, если бы Лиза действительно была нужна ему, он остался бы там и заставил ее открыть дверь снова, может быть, даже выбил бы ее, ведь это был всего-навсего пластик, за которым пряталась живая Лиза!

Так думал Деррон несколько дней спустя, сидя в одиночестве в маленьком офицерском кабинете на уровне Сектора. Но все дело было в том, что та женщина, к которой он стремился уже больше года, находилась за дверью смерти. Перед такой преградой человек может лишь стоять и скорбеть, пока не почувствует, что может вернуться к жизни.

На столе перед ним лежал официального вида конверт. Гладкий, толстый, запечатанный, Он знал, что внутри лежит извещение о повышении его в звании.

«Принимая во внимание вашу выдающуюся службу в Секторе Хроноопераций и ожидая, что вы будете продолжать…»

К извещению были приложены и знаки различия лейтенанта-полковника, которые надлежало нацепить на воротник.

Держа знаки в руке, Деррон некоторое время просидел неподвижно, глядя на древний боевой шлем с украшением в виде крыльев, стоящий, будто трофей, на маленьком книжном шкафу.

Мысли его были прерваны резким металлическим сигналом, и в следующий момент он уже был за дверью, торопясь к брифинг-аудитории.

Запоздавшие все еще занимали места в аудитории, а один из генералов, начальник отдела Служебного Персонала, поднялся на возвышение у доски и заговорил:

— Джентльмены, атака, которую мы ожидали, началась, Это последняя атака, которая даст нам последний вектор, необходимый для обнаружения вражеского плацдарма за границей двадцать первого тысячелетия в прошлом.

Раздалось несколько громких восклицаний, свидетельствующих об оптимизме некоторой части собравшихся.

— Думаю, радоваться пока рано. Обстоятельства указывают на то, что атака будет сопровождаться использованием новой тактики берсеркерами — чего-то очень хитрого и крайне опасного. Как и предыдущая, она нацелена на отдельного индивида, и у нас нет сомнений относительно личности мишени. Имя этого человека — Винченто Винченто.

Аудитория всколыхнулась. Людьми овладели озабоченность и страх. Подобным образом реагировала бы любая аудитория на Сирголе. Даже самые необразованные представители населения планеты слышали о Винченто Винченто, умершем триста лет назад, хотя он никогда не правил народом, не был основателем религии и не командовал армией.