Татьяна Грай - Тахиона

- Ага, - согласился Сергиенко. - Особенно Скрибнера. А ты знаешь, почему он все эти штучки терпит?

- Слышал краем уха, - сказал Тронхэйм, - но без подробностей.

- А подробностей никто не знает, - сказал Сергиенко. - Только Винклер скорее сам из разведкорпуса уйдет, чем на Скрибнера рапорт подаст. Они когда-то вместе в аварию попали, и в результате Адриан Антонович полгода в госпитале валялся, его из кусочков в целое состояние собирали, - Саймона спасал. Винклер тогда совсем мальчишкой был. Так-то. Ну, а у Саймона Корниловича память крепкая, он помнит, кому жизнью обязан.

Ланской сказал:

- Я тоже обязан... и не в первый раз.

Утром, в шесть часов двадцать минут, автомат-наблюдатель сообщил, что лодка Карпацико-тина отчалила от Та-Вик, направляясь к острову вождя. Тронхэйм и Скрибнер бросились на перехват.

Они опустились на волны перед лодкой, и Карпацико-тин поневоле бросил весла - нос лодки оказался в трех метрах от "летучки". Тронхэйм открыл дверцу и поздоровался.

- Здравствуй, Карпацико-тин. Желаю тебе иметь много детей, рыбы и орехов. Куда направляешься, если не секрет?

Карпацико-тин потряс головой и пробормотал:

- Здороваться умеешь, слова знаешь... Что тебе от меня нужно?

- Поговорить с тобой хотим, - сказал Тронхэйм, - а тебя все никак дома не застать.

- О чем говорить? - зло спросил Карпацико-тин. - Опять хочешь истории слушать? Все уже слышал, других нет.

- Есть история, которую твой ученик забыл рассказать.

- Какая?

- История про тодит.

Колдун вскочил резко, лодка вильнула от толчка, и Карпацико-тин упал на скамейку. Одно весло вырвалось из уключины и, отплыв в сторону, закачалось на волнах, но Карпацико-тин не обратил на него внимания. Он смотрел на Тронхэйма так, словно хотел прочитать мысли розового и понять, чем грозит ему, колдуну, новый оборот дела.

- Мы хотим пригласить тебя на Ки-Нтот, - продолжал Тронхэйм, словно не заметив испуга колдуна. - У нас есть тодит, но мы заперли их в крепком сосуде, они не опасны? Посмотришь? Может быть, это не те корни?

Карпацико-тин сделал вид, что обдумывает предложение и решает, соглашаться на визит или нет. Тронхэйм не торопил его, давая возможность отступить с достоинством. Наконец колдун сказал:

- Что ж; интересно посмотреть.

Тронхэйм перебрался в лодку, и "летучка" заскользила по волнам, таща на буксире деревянное суденышко.

В лагере их ждали. Винклер, встретив колдуна на берегу и, представившись по всей форме, пригласил Карпацико-тина в дом. Знахарь, ворча что-то невнятное, вошел, и, не скрывая любопытства, осмотрел комнаты, пощупал стены, сказал одобрительно: "Хорошо, гладко..." Потопал босой ногой по полу, остановился возле окна - "Хорошо, все видно..." Затем его пригласили к столу. Карпацико-тин недоверчиво понюхал салат и сказал:

- Я не голоден.

Тронхэйм не был уверен, что абсолютно точно представляет картину давних событий, но приходилось рисковать. Он начал разговор так:

- Скажи, мудрый Карпацико-тин, как могло случиться, что розовые потомки Корилентио-лека ушли на большой остров, не взяв с собой тахи? Ты не дал им охраняющих зверей, почему?

По выражению лица колдуна Ипполит Германович понял, что находится на верном пути.

- Не дал, - сварливо сказал колдун. - Потому что Крила-пак хотел быть сильнее меня, и он увел своих людей на большой остров. Он думал, - хихикнул Карпацико-тин, - что на большом острове они сами станут, большими.

- И ты не сказал Крила-паку, что на большом острове нельзя жить?

- Как будто он сам этого не знал, - огрызнулся колдун.

- Хорошо, - сказал Тронхэйм, - это ваши дела. Тесно вам стало, понимаю. Но неужели тебе самому не хочется жить на большом острове? Там и деревья лучше, и зверей много.

- Ха. Деревья. Зачем они? У нас есть деревья. Лодки - из стволов, дома - тоже. Какое питье из молодых орехов - ты пробовал, знаешь. Зрелый орех испеки, зажарь - и ешь, можно даже без рыбы прожить. Зачем другое? Звери, говоришь? Так они ведь опасные, дикие.

- Говоришь, звери опасные? Опаснее тодит?

Колдун замялся, завертел головой, подбирая ответ. Тронхэйм уточнил:

- Тебе корни не страшны, так? Ты приручил их?

- Нельзя приручить тодит, - хмуро сказал Карпацико-тин. - Розовые пытались заговорить корни, сильные заговоры колдун делал, амулеты были - не помогло...

- Знаешь что, - предложил Тронхэйм, - если ты согласен пойти в наш второй дом, я тебе покажу, как можно справиться с тодит.

Карпацико-тин недоверчиво посмотрел на Тронхэйма, обвел взглядом остальных, словно ожидая подвоха, но все же поднялся:

- Пойдем.

В лабораторию "Эксора" старик шел, не глядя по сторонам, углубившись в свои мысли, и совершенно не обращал внимания на обстановку внутри корабля. Что-то сильно беспокоило его.

Под прозрачным колпаком на испытательном стенде располагались корни тодит - неподвижные белые корни. Карпацико-тин вопросительно взглянул на Тронхэйма.

- Им не прорваться сквозь эту крышу, - сказал Тронхэйм. - Она очень крепкая, хотя и прозрачна.

Колдун подошел к стенду. Долго смотрел на тодит, потом молча осмотрел лабораторию. Техника Земли, казалось, не произвела на него ровно никакого впечатления, и Тронхэйм подумал, что все эти предметы слишком непонятны для сургора, а потому неинтересны. Но вот Ланской пустил в ход манипулятор. Под колпаком шлепнулся ком протоплазмы, и белые змеи зашевелились. Колдун отпрыгнул в сторону, с опаской глядя на ожившие тодит. Как только датчики показали пик активности, корни окатила распыленная струя опалесцирующей жидкости. Тодит мгновенно съежились, скрутились вялыми спиралями, и через несколько минут развалились, распались клочьями, а затем высохли и превратились в небольшую горку коричневой пыли.

- Видишь? - сказал Тронхэйм колдуну. - Очень легко уничтожить тодит. Мы сделаем это, ни одного корня не останется на большом острове.

- Нет, - вскрикнул неожиданно Карпацико-тин. - Нет, - глаза его бегали, старик побледнел, кожа из темно-серой превратилась в дымчатую. - Если не будет тодит, все сургоры сразу умрут, - дико завизжал он.

И в этот момент Тронхэйма осенило. Он жестом остановил командира, собравшегося что-то сказать, и, в упор взглянув на колдуна, резко произнес:

- Ты лжешь, Карпацико-тин. Ни с кем ничего не случится, каждый сургор проживет столько, сколько ему положено. А вот ты - ты боишься, что не станет корней. Ты один.

Колдун впал в истерику. Он рвал на себе волосы, бился тощим старым телом об пол... Привести его в чувство удалось не скоро. Ланской не мог сделать успокаивающую инъекцию, поскольку до сих пор ни один сургор не соглашался даже на простейший анализ крови, и врач понятия не имел, какое действие на организм старика окажут земные лекарства. Поэтому пришлось применить классические средства - лед и мокрые полотенца. Но в конце концов Карпацико-тин смог внятно рассказать историю тодит - и свою собственную.