Томас Гриниас - Поднять Атлантиду

— Да чтоб им провалиться! — взревел Йитс. — Полезли из всех щелей как тараканы! Сколько у нас времени? Часов десять?

— Нет, сэр, тут нам повезло, — помотал головой О'Делл. — Надвигается ураган. По расчетам, базу он накроет часов через шесть. Синоптики клянутся, что такого мы еще не видели. Так что недели на три запрет, это уж точно.

Йитс посмотрел в окно. Небо уже темнело. По стеклу то и дело била очередь из ледяной крупы.

— Ураган, говорите?… Австралийцев-то он, может, и остановит, но вот этого юнакомера Заваса… м-м… не думаю. — Он повернулся к О'Деллу: — Полковник, я лично поведу группу в П4. Вы останетесь здесь и будете сдерживать наступающие орды всеми силами. Чтоб ни один не сунул носа в пирамиду, ясно?

О'Деллу все было ясно, кроме одного.

— А если спросят, как мне объяснить, почему мы посадили Мать-Землю под замок?

— Ничего вам объяснять не придется, — усмехнулся Йитс. — Я беру ее с собой. Прямо сейчас.

Небо над пропастью успело приобрести зловещий угольно-черный цвет. Что же касается ветра, то он, казалось, лишь усилился. Если это называют затишьем, то — пришла Серена к выводу — с настоящей полярной бурей лучше не связываться. Из бездны поднимались туманные клубы. Трудно поверить, но там, на глубине одной мили, есть даже нечто вроде жилой кабинки, так называемое убежище-П4.

— Сестра, вы по-прежнему уверены, что не передумаете?

Йитс, висящий на веревке по соседству и улыбчивый, как вампир. Отражаясь от снега, льда и белых термокомбинезонов, свет от его головного фонаря слепил не хуже солнца. За час до этого, еще на поверхности, он в деталях обрисовал Серене тот риск, что стоял перед десантной группой. Впрочем, разве у нее был выбор? Неужели лучше сидеть на базе и со всем остальным миром ждать их возвращения?

— С формальной точки зрения, генерал, меня зовут доктор Сергетти, — ответила она, деловито осматривая стенку в поисках подходящей трещины. — И я поднялась на Эверест еще со своей первой настоятельницей.

— Так это она вам подарила поясок?

Йитс показывал на подвесную систему Серены. Действительно, внешне она напоминала пояс для чулок, только ярко-красный: две ленты, соединенные крестовиной и петлей охватывающие ноги девушки возле паха. В случае падения со страховочным концом такая подвеска сможет равномерно распределить ударные нагрузки по нижней части тела.

— Нет. Из всех подарков мне досталось только это. — Серена вызывающе помахала ледорубом и мощными ударами загнала в лед очередной крюк, к которому и зацепилась карабином. Хотелось показать Йитсу, что она более чем готова к испытаниям. Но, если честно, на душе было очень неспокойно. Сердце колотится как бешеное, и постоянно не хватает воздуха. Вокруг какой-то чудной запах… — Генерал, вам ничего странного не кажется?

— В смысле, помимо вашей биографии?

До прибытия на базу «Орион» девушка ни разу не видела знаменитого генерала воочию и знала его только по рассказам Конрада, что отнюдь не прибавляло доверия. Как однажды выразился Эмерсон, «ваша сущность вопит так громко, что я не слышу слов». Генерал был с норовом, ценил эксцентричность и быстрый результат. Свидетельство чему — их экспедиция. С другой стороны, эти свои качества он прятал куда лучше Конрада, чья бесхитростная любовь к внешним эффектам и наивная готовность это признавать порой даже умиляла. Кроме того, догадывалась Серена, Йитс отнюдь не из душевной щедрости согласился взять ее в группу. Возможно, даже ее лингвистические знания сыграли далеко не первую роль…

— Генерал? Не могли бы вы еще раз объяснить, почему передумали и решили взять меня с собой?

— Мой опыт работы в НАСА показал, что женщины как минимум всегда приятно разнообразят состав экипажа.

Серена, разумеется, была готова к подобным колкостям, а потому заранее припасла ответную шпильку.

— А я-то думала, женщин в космос берут потому, что они удачнее мужчин справляются с тонкой работой, лучше держат внимание, да и гибче реагируют на многозадачность.

— А также быстрее впадают в панику и норовят видеть все через призму эмоций, — фыркнул Йитс и исчез из виду, уступив место Конраду, спускавшемуся вслед за своим отцом.

— Что-то не так?

Серена вздохнула и покачала головой:

— Твой папаша никак не утихомирится.

— Это не в его характере, — сухо ответил Конрад. — Как робот. Стоит получить программу, и он пойдет все вперед и вперед, пока не завершит работу.

— Оставив за спиной дорожку из трупов.

— В таком случае нам не следует отставать слишком далеко, — заметил он и поехал вниз, нагоняя отца.

Серена немного разжала захват и, в свою очередь, скользнула по веревке. Конрад, конечно, далеко не дилетант в альпинизме, но в основном его опыт касался тропиков. А в ледяной обстановке вроде нынешней чрезмерная самоуверенность вполне может оказаться фатальной… Да, приходится признать, что она за него беспокоится. За его душу. И за свою собственную. Потому что уже довелось как-то раз спасти Конрада от вековечного проклятия — и при этом замараться самой…

Скользя все ближе и ближе к Конраду, она рукой придерживалась за ледяную стенку. Вот и карнизик, можно отдохнуть. Цвет льда на редкость красив: небесно-голубой и при этом чуть ли не светится.

— Прямо пещера чудес… — вполголоса заметила она.

— Серена, не останавливайся. Ни в коем случае, — вдруг неожиданно резко приказал Конрад.

Серена нахмурилась, но сошла с карниза и поехала вниз. Что с ним? Может, гипервентиляция действует? Девушка сама уже чувствовала легкое головокружение от слишком частого дыхания. Сердце тоже билось в непривычно ускоренном ритме. Ровно, стабильно, но слишком быстро.

Она съехала еще на десяток метров, и тут Конрад махнул рукой:

— Смотри. Вон, внизу.

Серена прищурилась. Туманная дымка разошлась, и там, глубоко под ногами, появилось светящееся пятно, как ночью на вертолетной площадке.

— А, да-да, вижу.

— Да нет же! Ты не поняла!

Серена недоуменно мигнула, и тут все стало ясно. Вертолетная площадка на самом деле была плоской вершиной белой пирамиды, выставившей свою макушку изо льда. Блестела она настолько ярко, что пришлось слегка прикрыть глаза.

— П4… - невольно пробормотала она.

— Только не вздумай интересоваться, дескать, как она тут очутилась, — сказал Конрад, уже успев надеть солнечные очки. — Этого я объяснить не могу. Пока что.

Уверенность, прозвучавшая в его голосе, показалась многообещающей. Да, он возбужден. Но это возбуждение было чистым, искренним и в какой-то степени трогательным. Ни малейшего признака страха, с завистью отметила она, одно лишь неподдельное, мальчишеское любопытство и энтузиазм. Сама Серена уже начинала забывать, что у человека есть такие чувства…